Маруся. Продолжение

 Начало читать:      http://stihi.ru/2018/03/27/8455

В мае следующего года.
Дали отпуск мне, домой.
Как живешь ты, корень рода –
Край мой, сердцу дорогой?
Я, начищенный до блеска
Так, что светятся усы,
Добирался до разъезда
Часто глядя на часы.
Это был подарок знатный,
Именной, от Зам.полка.
Жизнь я спас ему, ребятки,
Сняв немецкого стрелка.
Целил тот попасть, да тщетно,
Я чуть-чуть опередил.
Отпуск дал мне Зам. за это
И часами наградил.

Вот и станция. Народу – 
Негде яблоку упасть:
Кто – встречает, кто – в дорогу,
Кто с вагона прям в санчасть.
Крики! Шум! Столпотворение!
Эшелон подал гудок.
Только, что за наваждение –
Алый вижу лоскуток.
Сердце замерло. «Маруся!» –
Промелькнуло  в голове.
Но уже куда-то мчусь я,
На лихом стальном коне.
Растолкав народ –  к окошку,
Взгляд кидаю на перрон.
Машут чьи-то там ладошки,
Провожая эшелон.
Неужели показалось?
Кровь стучит в моих висках.
Что с тобой, Маруся, сталось?
Расскажи, хоть в двух словах,
Что де ты жива, здорова,
Что меня с Победой ждешь…
Я вернусь! Не знаю, скоро ль,
Но вернусь, ядрена вошь!

Душно. Рядом кто-то стонет.
Осмотрелся – старичок,
Чуть видать из-за гармони
Только седенький пучок.
- Эй, батяня, плачешь что ли?
На меня поднял глаза.
А в глазах, так столько боли,
Что вовек не рассказать.
И ручонками худыми
Со щеки смахнув слезу,
Говорит: « Сынок, родимый,
Если б знал, чего везу?!»
И обняв гармонь трехрядку
Снова тихо застонал.
И волос седую  прядку
Над мехами раскидал.
Дробно стукали колеса,
За окном была весна.
Рассказал мне дядька Леша
С чем пришла к нему война.
Двух сынов похоронил он.
Думал: Все! Ан нет, браток!..
Вслед – жена ушла в могилу,
А теперь – младьшой сынок… 
В общем, всех, кто сердцу дорог,
Всех, в ком кровь его текла,
Изничтожил лютый ворог
Да проклятая война.
«Вот, осталась, от Тимошки
Память вечная отцу –
Вся в крови его гармошка,
Вместо сына и везу.
Запоем мы с ней на пару
На крылечке на родном,
Зададим всем фрицам жару –
Опрокинем кверху дном!»
И запел надрывно, нервно,
И гармонь пошла плясать:
«Эх, ты, годик сорок первый,
Позови нас воевать!
Гимнастёрочки наденем
И винтовочки возьмем.
На врага мы их нацелим,
Разом, гада, перебьем»…
Пел старик. Вагон весь замер.
Приумолк и стук колес.
И народ смотрел глазами
Переполненными слез.
Все мелькало за окошком? 
Эшелон вперед спешил.
Думал я о том Тимошке,
Что в гармошке этой жил.
А гармонь все пела, пела,
То протяжно, то навзрыд.
То кричала, то хрипела:
«Он убит! Убит! Убит!»

Двое суток был в пути я,
А проехал – ничего…
Эх, Россия, ты, Россия,
Сорок бед на одного.
Где война – там счастья мало,
И взаймы нигде не взять.
Отпуск мой, пиши-пропало,
Не придется отгулять.
Разбомбил дорогу немец,
Рельсы выгнув в две дуги.
На часах застыло время,
Как в болоте сапоги.
Скрежет, крики, лязг вагонов –
Все смешалось меж собой.
«Отходить от эшелона!
Кто военные, за мной!
Срочно всех детей и женщин,
В лес подальше увести.
Выполнять приказ! Не мешкать!»
Ах ты, Господи, прости.
И бегу я, что есть мочи,
К бабьей воющей толпе.
И других, хватаю, прочих,
Что есть сами по себе.
Ребятня вцепилась в юбки.
«Мамка!"
      "Мамочка!»
                Ревут.
И в ручонках детских, хрупких
Узелки свои  несут.
- Быстро в лес! Детей в охапки!
А они сильней реветь.
И сильней вцепились в тряпки.
- Иль хотите умереть?
Все бросать, и к лесу, к лесу!
Голос взрывом заглушен.
И опять с погнутой рельсы
Под откос летит вагон…
Взрывы, взрывы, снова, взрывы,
И земля взлетает вверх.
И глаза от страха стынут…
И кругом лишь кровь и смерть.
- Бабы, милые, бегите,
Ну, быстрей, еще чуть-чуть...
Ребятишек берегите! –
Сам не слышу, что кричу.

Вот и лес-спаситель, русский
Богатырь, не нам чета.
Сколь с тебя на стол закуски,
Так порой не сосчитать,
Сколь в печах сожжено сучьев,
Так оттает океан,
Сколько изб, сосной пахучих,
Сколько дел мужским рукам!..
Схорони от вражьей силы,
Батька-лес, поставь заслон.
Ведь и так войной скосило
Не один уж миллион.
Сбереги ребячью поросль,
Как свою лесную – впрок.
Чтоб ей жить светло  и споро,
Бедам всем напоперёк!

Вот бежит моя ватага,
Мимо елей вековых.
И какая ж тут отвага –
Лишь остаться бы в живых!
Дальше, в чащу, в дебри леса,
Скрыться прочь от вражьих глаз.
«Увести детей и женщин!»
В голове звучит приказ.
Бой остался где-то сзади.
- Передышка –  пять минут!
Стали бабы наземь падать.
- Вася, где ты?
              - Тут он, тут!
- Дочка, доченька, живая!
- Мишка!
        - Степка! Цел, сынок?
Загалдела бабья стая,
Как на ярмарке раек.
Детям сопли вытирают.
Я смотрю – и в горле ком.
А от стаи этой, с краю,
Кто-то машет мне платком.
Помотавши головою,
Чтоб видение стряхнуть,
Снова вижу: что такое?
Помогите, кто-нибудь!
Ноги стали словно вата,
С места сдвинуть не могу.
А еще зовут солдатом!
А еще, отпор врагу!
А платок все ближе, ближе,
Сердце бешено стучит…
Метр, или не много ниже,
Предо мной она стоит:
Нос веснушками чуть тронут,
Две косички-крендельки.
И глаза в слезинках тонут,
Словно в росах васильки.
А в руке алеет лента,
Распустилась по пути.
- Мамка где?
          - А мамки нету,
Не могу нигде найти.
Дядя, вы найдете маму?
- Постараюсь отыскать,
Если плакать перестанешь.
Как зовут?
         - Марусей, звать!
Все в душе моей, ребятки,
В тот момент пошло в разнос.
Все, до самого остатка,
Меж собой переплелось:
Дом родной, санчасть, окопы,
Эшелон, гармонь, война,         
Навалилось целым скопом,
Словно рухнула стена.
Взял я за руку Марусю.
- Не реветь! Слезу убрать!
Если все реветь да трусить,
Как же будем выживать?
Как же будем немца гнать мы,
Если нюни распустить?
Так что, милая, до свадьбы
Научись слезу хранить.
А уж там, по бабьей доле
Перед мужем и повой,
Будет он добрей от соли.
А пока, пойдешь со мной.

Оглянулся. Копошатся
Бабы, рядом ребятня.
И от вида их, признаться,
Ныло сердце у меня.
Лес стоял не шелохнувшись,
Ровно знал мою печаль
И плотней листву сомкнувший
От врага нас защищал.
Посчитал всех. В подчинении
У меня почти что взвод.
Вдруг послышался за елью
Чей-то голос. И зовёт:
- Дядя, дядя, тут старушка,
Еле дышит, вся в крови.
- Тряпки есть?
             - В узле станушка.
- Доставай, на ленты рви!
Эх, Маруся, знать придется
Кой кому побыть врачом.
- Бабы, есть, кто разберется
С раной?
        - Где?
               - Кажись в плечо…
Подскочили они разом,
Стали рану изучать.
- Вот немецкая зараза!
- Чтоб тебе!
            Одна –  кричать:
«Ой, помёрла, не живая!
Всех нас тут теперь убьют!
Всех сейчас перестреляют!
Все, как есть, погибнем тут!»
Оттащили её бабы,
Рот зажали.
            - Не ори!
От потери крови слабость,
Да от жара, что внутри!
- Дайте ей воды немного.
- Рану надо бы стянуть!
- Как же с раненой в дорогу?
- Потихоньку как-нибудь…
Сконструировал носилки
Из подручного сырья.
В них старушку положили.
- Кто нести согласны?
                - Я!
- Пригожусь и я в подмогу,
Только боязно спросить:
А куды идти?
                - Ей Богу!
Что ж, по лесу колесить?
Заоглядывались бабы,
Зашумела ребятня…
- Лесом – ямы да ухабы,
Ни дороги, ни питья.
- А и впрямь, коли податься
Дальше в лес, а там - куды?
И решили мы вертаться
От беды, вновь до беды.
Покормив детей, чем было,
Скарб свой скудный подсобрав,
В путь обратный мы пустились
К черту всю войну послав.
Кроя немцев чем попало,
Бабы, ух, как разошлись,
Может, чтобы легче стало,
Да, чтоб слёзы не лились.
Да, чтоб дети не скулили,
Жавшись к мамкам, как щенки.
Чтоб шаги ровнее были
Под такие матерки.

Тяжело идти. Устали.
Передышка. Снова в путь.
Вот кому давать медали,
Ордена крепить на грудь!
Слабый пол, а силы столько –
Мужику не знать порой:
Вдовьих душ собрав осколки
За страну стоять горой,
Вопреки всем бедам тяжким
Сеять хлеб, детей растить, 
Штопать рваные рубашки,
Скот держать, траву косить.
На станках точить снаряды,
И врага нещадно бить,
И, не требуя награды,
Ждать, надеяться, любить…
И смотрел я, как отважно
Продвигался бабий строй.
Как он выглядел – неважно,
Важно – целый и живой!
Важно – жив народ наш русский,
Им, родным, благодаря.
Рядом шла со мной Маруся,
И чужая, и моя.