Евгений Евтушенко в Казани часть 1

                Записки научной сотрудницы музея

    (Читая сейчас свои старые записи, сначала хотела подредактировать кое-что с точки зрения сегодняшнего возраста и всё же решаю не менять свои восторги и переживания тех дней...)

4 мая 1969 года.                Казань, Государственный музей ТАССР

 Утром, когда я только вошла в фонды, сказали мне, что в Казань приехал Евгений Евтушенко. Конечно, это новость, достойная истории. Мы сами не могли бы такое придумать - невероятно.

А на деле было всё очень просто. Приехал знаменитый поэт работать. Он пишет новую поэму, темой которой выбрал казанский период жизни Ленина. Это тема, которую мы, музейщики, сейчас поднимаем каждый день, каждый час - в этот предъюбилейный год - в экскурсиях и на собраниях во время обсуждения планов работ по празднованию столетия со дня рождения В.И.Ленина.

А по Казани неслась эта весть. Говорили, что он приехал давно, 30-го апреля, а 1-го мая был на демонстрации в колонне студентов университета, и ко всему прочему, самое желанное вдруг стало ясно - ОН ПРИДЁТ К НАМ, в музей!

Только - когда? Надолго? С кем?

Вероятно, придёт один.
Он будет работать в нашем архиве. Он придёт в наш отдел, в фонды!!!
И мы сегодня расшибёмся, но поможем ему, чем сможем и чем не смогли бы во всяком другом случае.

Заместитель директора Стелла Владимировна не выдержала, позвонила ему сама и спросила, когда его можно ждать у нас, чтобы был готов весь материал к его приходу. (На фото вверху к этому тексту - она выделяется: высокая с пышными белокурыми волосами в кожаной куртке).

Ей говорят: "В 3 часа - самое удобное время".

Мы ждём. В фондах сегодня мы только вдвоём с Валей Прониной. Значит, ОН будет разговаривать С НАМИ!

Но получилось немного иначе. Он пришёл ровно в 3 часа. Его встретила Стелла Владимировна у главного входа в музей, а наш директор Владимир Михайлович Дьяконов тотчас же позвонил всем отделам (нам в фонды - тоже) и объявил всеобщий сбор коллектива. Мы быстро собрались у него в кабинете.

Евтушенко вошёл, совершенно ни на кого не обращая внимания, сразу серьёзно - к директору:
"Я бы хотел посмотреть фотографии старой Казани, хочу почувствовать город того времени".

Дьяконов: "Да, да, ПОЖАЛУЙСТА! Сейчас наши девочки покажут Вам всё.У нас - много материалов того периода. Есть уникальные архивы профессоров университета, письма, воспоминания ..."

Евтушенко: "О, это-то мне и интересно!"

Мы в ожидании сидим все вокруг, а он встаёт со своего стула и направляется к выходу. Дьяконов идёт с ним рядом и всячески старается задержать его немного, что-то торопливо говорит, предлагает ему сначала экскурсию по музею, и смотрит на нас. Взгляд падает на Люсю Жигалко, и Владимир Михайлович представляет её во внимание знаменитости.

Мы с Валей спокойно ушли в свои фонды. Мы-то уверены, что после экскурсии его всё равно увидим у себя в отделе. Он же придёт знакомиться с документами...

Действительно, очень скоро они вошли к нам в отдел, но... вокруг Евтушенко - толпа наших музейщиков, и идут ещё, и ещё...
Пропала наша радость. Не будет сейчас ожидаемой тишины, не будет спокойного разговора с любимым поэтом, который представлялся нам только что в мечтах.

Валя подаёт ему папки с фотографиями (они - в её владении по должности), я показываю акварельные рисунки и гравюры с изображением старой Казани.
Евтушенко, не обращая внимания на толпу людей, стоящих невдалеке, быстро просматривает документы. Около него - профессор педагогического института Ефим Григорьевич Бушканец (наш бывший музейщик, ему тоже позвонили, и он пришёл).
Они вдвоём говорят о той Казани. Бушканец "волка съел" на этом материале, и докторская диссертация его - по материалам того же времени, и он - автор "Путеводителя - Казань".

 В мирную их беседу врываются восклицания и тщетные попытки наших сотрудников, обступивших их, обратить на себя внимание Евтушенко. Но Евгений Александрович спокойно, как бы не замечая эту стену людей, рассматривает архивные материалы, рассуждает, спрашивает, уточняет (короче - работает).
Увидев вдруг одну фотографию, похвалил Федосеевскую улицу. Оказывается, он уже пешком прошёл половину старой Казани и знает теперь её не хуже, а, может, и лучше многих из нас. Так вот - прогулка по Федосеевской улице и эти фото помогли ему представить Казань 1887-го года.

"Правда, жить на этой улице сейчас, наверное, не очень удобно, но там особенно чувствуешь время", - говорит он.

Действительно, все дома на этой улице сохранились полностью, как это было в конце ХIХ века. И, конечно, внутри мало перестраивались...

Евтушенко и Бушканец договариваются о встрече ещё, чтобы проехать по городу, и собираются уходить. А мы с Валей приготовили заранее и фото, на которых изображён сам Евтушенко, он там снят, будучи на фестивале в городе Хельсинки. Я подхожу к нему и показываю их. Он улыбается и говорит: "У вас есть мои фотографии? Да, да, я слышал, что где-то в Англии, кажется, есть такая картотека, в которой есть карточки на многие знаменитости, и даже некрологи на них заготовлены уже!"

Мы улыбаемся его простому вдруг оживлению. Рады. Он ставит свою подпись - это автограф в коллекцию музея. Я спрашиваю, доволен ли он предоставленным архивным материалом и не надо ли ещё что-нибудь.

"Я уж не очень архивная крыса, - говорит он. - Всё увидел. Мне достаточно. Спасибо вам!"

Он пожимает мне руку (пожал очень слАбо, я отметила это про себя).

Все ушли снова в кабинет директора. Куплен был коньяк, шампанское и какое-то вино.
Это наши, конечно, решили чуть задержать Евтушенко в музее, а мы с Валей остались в отделе и стали приводить в порядок папки с документами, потому что после просмотра всё лежало перепутано, перемешано - горкой на столе. И вдруг под папками я увидела авторучку.  Это - его: зелёненькая с 4-мя стержнями. Мы стали гадать: отдать её, или оставить в качестве музейного экспоната...
Решили, что без разрешения владельца это делать нельзя, будет нехорошо...
Мы постарались быстрее разложить материалы по соответствующим папкам, закрыли фонды и пошли в дирекцию. Все сотрудники и Евтушенко были ещё там, но мы с Валей пропустили часть этой встречи.
 
Позже Рая Трофимова рассказала нам, что было без нас, когда они угощались в кабинете Дьяконова. (У нас такое бывало и с другими гостями: были раньше - молодогвардеец Жора Арутюнянц, мать Зои Космодемьянской, снайпер Людмила Павличенко, начальник Генерального штаба в годы войны Пономаренко, знаменитые артисты... Но это все другие истории).

"А Евтушенко, - говорит Рая, - во-первых, от коньяка отказался".

Потом рассказал, что с ним произошло в день приезда. Он приехал поздно 30-го апреля. Никакого транспорта до города не было, и он пошёл пешком в сопровождении 5-ти собак. Потом его подсадил какой-то грузовик, разговорились с шофёром, тот его возил по всем казанским гостиницам - мест нет. И вот приехали в "Волгу". Швейцар, или дежурная, в общем, кто-то заспанный еле-еле изволил открыть дверь, но изрёк: "Местов нет!" Тогда Евтушенко как-то стихотворно пошутил, и ему - в ответ:

-Вы чумной или поэт?
-Да, конечно, я - поэт!
-Ещё чего скажешь.  Может, скажешь, что ты - Евтушенко?
-Конечно! - И он подаёт паспорт.

Гостиничный номер был найден.

Но рассказ Раи был позже, а сейчас мы узнали, что никто пока не ушёл из музея.

Мы обрадовались, что опять увидим его, вошли в кабинет, я отдаю найденную авторучку владельцу.
Он поблагодарил. Я, правда, дважды в разговоре пыталась, как будто шутя, сказать, что теперь жалею - зачем, мол, отдала такой интересный для музея экспонат...
Сначала он сделал вид, что не слышит меня, а потом, наконец, смилостивился и, посмотрев на ручку, так тихо, чтоб до меня дошло, произнёс: "Ценная!"            Я поняла, что не получим мы такого экспоната сегодня, и успокоилась.

А потом он прочитал нам своё новое стихотворение "Благодарность".
Я запомнила первую и две последние строчки:

Первая: "Она сказала: "Он уже уснул!"...

Заключительные строки: "Как мало надо женщине - мой Бог!-
                чтобы её за женщину считали".

Всем понравилось.  Великолепно!

Курил всё время - сигареты с фильтром (кто-то потом сказал мне, что - "Столичные").

Заторопился - в гостиницу.  Музейный фотограф Лебедев Олег Константинович принёс уже готовые свежие фотографии, сделанные им во время экскурсии и в кабинете директора. Он раздал их научным сотрудникам, а они подходили к Евтушенко и брали автограф. Каждый раз спрашивал, как зовут, и надписывал. Всех называл по имени-отчеству, а когда наша красавица Галя Аграновская назвалась Галиной Ивановной, он написал:
"Галочке. Е.Евтушенко".

Нам с Валей фоток не досталось, но оказалось, что у Стеллы Владимировны их, аж целых три, и Валя выпросила у неё одну фотографию. Евтушенко, уже почти на ходу, взял фото, спросил её, как зовут, она сказала, что обращение не обязательно, он согласился и сделал свою роспись.

(А мне Олег Константинович, так как мы были дружны, потом напечатал эти фотографии, у меня они есть, но - без автографа).

И было ещё вот что. Когда Евтушенко заторопился уходить, раздал автографы, наступил конец рабочего дня, все как-то быстро стали убегать домой, но человек шесть-семь ещё оставались здесь, и Евтушенко, остановившись посреди кабинета, вдруг громко обращается ко всем: "А кто-нибудь сможет меня проводить до гостиницы?"

Пауза, как у Гоголя в "Ревизоре", - немая сцена, все замерли. Не знаю, как у других (мы это дело не обсуждали), но про себя помню, подумалось: я могу проводить, но нерешительность во мне есть, и я промолчала, забыв в эту минуту о том, что три часа тому назад мне так хотелось общения со знаменитым поэтом!

И все другие промолчали тоже!

Но одна - решительная - нашлась. Правда, эта женщина работает у нас недавно, на второстепенной работе, она пришла из театра, где тоже работала не артисткой, а где-то - за кулисами. Зовут её Диана. Мы её ещё мало узнали как человека, но как женщина она умеет всех поразить: всегда опаздывает на работу, и даже больше, чем - на час, приходит бегом, непричёсанная, сонная, внешне совершенно неприметная, но... Она вынимает из сумочки коробочку с гримом, начинает гримироваться и превращается в очаровательную красавицу.
 Вот она-то и подбежала к Евтушенко и вызвалась проводить его до гостиницы. Они ушли.
Мы ещё прощались с Владимиром Михайловичем и другими присутствующими, разговаривая о планах на завтра, а кто-то подошёл к окну и увидел их на улице: высокий Евтушенко положил свою руку на плечи маленькой этой женщины, и, таким образом, они уходили вниз от музея по кремлёвскому спуску к гостинице "Волга".

На следующий день утром все пришли в кабинет директора, стали обмениваться впечатлениями. Коллектив наш очень дружный, музей для нас - дом родной, иногда и секретами домашними делимся в открытую, и тут Дьяконов обращается к этой Диане:
 "Ну, как? Как вчера проводила Евтушенко? Что дальше было?"

Диана воскликнула: "Владимир Михайлович, я проснулась такая счастливая, такая счастливая!!!"

Дьяконов: "А где ты проснулась???"

Все присутствующие грохнули от хохота, а она говорит: "Дома".




Продолжение следует.


ссылка на 2 часть - http://www.stihi.ru/2019/04/27/2453