Исповедь под градусом

   Это одна из историй про Царя - сборник Царский бунт.

Чтобы градус был высоким,
Веселить чтоб начал он,
Из берёзового сока
Ванька сделал самогон.

Но надеялся он рано -
Попивал сие пока,
Вместо радости к Ивану
Подкатила грусть-тоска.

На душе вдруг стало тяжко,
Лезет блажь со всех сторон -
Младший брат Ивана, Пашка,
Занимал россейский трон.

Вспомнив год тот недалёкий,
Что пришёл не в благодать,
О судьбе своей нелёгкой
Стал он с грустью рассуждать.

«Промычал» Иван устало:
«А хорош как сок в лесу!
Мне чего-то не хватало,
Значит, в эдаком часу.

За такой фуршет спасибо!
Всё отлично! Просто класс!
Буду пить сие, где б ни был.
Самогон лучшей, чем квас!

Десять дён ещё до мая
И до сладкого житья,
А вот это понимаю,
Принимаю то есть, я!

Ни полста не брал, ни сотки.
Бог отвёл! Знать, не дано!
Я отвык уже от водки,
Коей не было давно.

Как-то всё же непривычно
На харчах сидеть благих.
Приходил Король обычно
В случаях ко мне таких.

Самогон хоть был, хоть - брага,
При моём сидя дому,
Говорил: «Какая наглость
Пить хмельное одному!»

По три дня гостил, не больше ль?
Не слыхал и слов: «Я пас!»
Приглашал меня он в Польши
На вино своё не раз.

Короля внимая бреду,
Лишь три кружки позади,
Отвечал: «Понял! Приеду!
Накрывай поляну, жди!»

Как поляна накрывалась:
Вина в бочках и еда -
Хоть с большим трудом, давалось
Нам общение тогда.

Продолжалось так по кругу
Без толчков каких извне.
Мы прилипли так друг к другу:
Я - к нему, а он - ко мне.

Брал Король верха в том, я ли,
Несть в беседе ерунду
Мы друг другу разрешали
Один месяц раз в году.

Потешался хоть он славно,
Я молчал в затее той
И внушал себе: «Ты - главный!»,
А потом: «Ну, ты - крутой!»

Хоть умел сосед мой, друже,
Тосты с байками рожать,
Но ему ведь было нужно
Обязательно поржать!

Расскажу, бывало, к тосту
Про страны моей успех,
Похвалюсь немного просто,
А реакция - лишь смех.

Хоть смешки его не милы,
А иные мне - как плеть,
Что в башке его творилось,
Всё нельзя запечатлеть.

Как прогнать его не знаю
Из россейских наших сред.
Я здесь вроде бы хозяин,
А он тут глаголет бред.

Не одно с ним знался лето.
Хоть не много в том труда,
Мне давалось трудно это
Словоблудие всегда.

Он порвал общенье резко.
Знать, нашёл иных друзей.
А котлет он столько стрескал,
Хоть неси его в музей.

Ноги, глянь, как будто вата
И круженье не унять!
Так и должно быть с вина-то.
Знать, не будем уточнять.

Повело, смотри, как круто!
Хоть один сижу я тут,
Тыщи глаз глядят как будто,
От меня чего-то ждут.

Приведи к местам их хлебным!
Но себя, коль пьян в дугу,
Показать великолепным
Я теперьча не могу.

Вот тяну пред вами ляжки,
И ко мне явились зря.
Ведь не я у вас, а Пашка
За россейского царя.

Всех, и старых и сопливых,
Я любил пущей всего,
А ведь делают счастливым
Все теперича его.

Коли эдаку возможность
Для него они дали,
Знать, теперь им Пашка должен
Поклониться до земли.

Хоть и может при народе
Царь всея поклоны бить,
Только этого в природе
Вообще не может быть.

Повезло родному братцу,
Всяк падёт в нетерпеже,
Ведь холопы нагибаться
Все приучены уже.

Был я с чёртом схож как будто,
Мож, с того, что пил с горла.
Да, действительно на лбу-то
Штучка малая была.

Был бы рог лишь, хорошо бы,
Но в портках немало дней
Там была не только жопа,
Кое-что ещё при ней.

Я смотрел на дню раз по сто.
А изъян-то был не прост.
К настоящей жопе просто
Был приделан чёртов хвост.

Стал я с ним второго сорта,
Но однажды внял: «Пора!»
Тут же вырезали к чёрту
Те изъяны доктора.

Вот тогда решил я: «Хватит!
За благи примусь дела!»
Ну, меня тут скоро братец
Просто выбил из седла.

Сел на трон всея Павлуша.
Хоть и сам с рыльцом в пушке,
Наблюдал теперь и слушал,
Что ж там в Пашкиной башке?

Как шаман сказал, обманом
Пашка влез на царский трон.
Ну а я и без шамана
Это знал, что жулик он.

Хоть следил за ним немало,
В потайном идя плаще,
Иногда не понимал я,
Чё он хочет вообще?

За россейски выйдя рамки,
Не советуясь со мной,
Сделал терем в стиле замка
С внешней каменной стеной.

Воплотил проект нахально.
Ну а я о том молчи!
Спали раньше в разных спальнях,
Нынче ж трёмся на печи.

И в еде сплошные беды.
Хоть с утра едим то, сё,
Мы теперьча без обеда,
А на ужин блин, и всё!

Стало худо нам без Варьки.
Ждём теперь, глодая кость,
Может, Поп придёт с подарком
Иль ещё какой-то гость.

Никакого нет с ним ладу!
Ну, Горгона он, точь в точь!
Я-то знаю, что мне надо,
Хоть спроси меня в полночь.

Наперво, в чём есть промили,
Чтоб желудка чистить свод:
Самогон там, бражка или
Что-то эдакое вот.

Ну, куда от Пашки деться?
При короне, а сморчок.
Заблудившийся он в детстве,
Загулявший старичок.

Вышел как-то он к народу
И застыл в дворца дверях
Как гаргулина у входа
При иных монастырях.

Не приближен к трону даже,
А Павлуха - на коне!
Я вот думаю, куда же
Дальше двигаться-то мне? -

Ванька телом зашатался,
Фразу нужную изрёк: -

Там внизу ещё остался
Вроде малый пузырёк, -

Ванька вставил в речь икоту. -

Не найти его вовек.
Впечатлительный какой-то
Я теперьча человек.

Стал на редкость мягкотелым -
Лишь шагну дворца за дверь,
Я с народом то и дело
Стал здороваться теперь.

Обпился, во рту аж вяжет,
Слов вон кучу обронил.
Я как будто здесь себя же
Только что похоронил.

Хороша ж сия примета!
Хоть троится между глаз,
Всё же нравится всё это
Мне безумно каждый раз.

Подлечивши водкой нервы,
Шёл в народ, как был всея.
Повстречается мне первый,
Вопрошал их, кто есть я.

А неплохо день-то начат!
Скоро Пасха, а грешу.
Вот пойду - а как иначе? -
Как зовут меня, спрошу.

Жил досель хоть шатко-валко,
Был утюг и унитаз.
Всё снесли давно, а жалко!
Пригодились бы сейчас.

Братану промыл все уши,
Выражаясь: «Ну, дебил!
Что ж наделал ты, Павлуша?!
Ты, Павлуш, меня убил!»

Есть обычная, резная,
Меж досок дыра у всех.
Просто многие не знают,
Что такое есть успех.

Вроде вещь-то пустякова!
Приобрёл и в тот же вмиг
Я же уровня такого
С унитазом тем достиг.

Называл его я нежно -
Мой Бориска-горбонос.
Был он просто белоснежный
И удобства людям нёс.

Думал, вот с культурой будем.
А внедрял сие пока,
Молоды и стары люди
Проваляли дурака.

Не прижились туалеты
С унитазами в стране.
Всё кончается, и это,
Не уважили оне.

Жить культурно не охота,
Не хотят Европы путь,
А приспичит если что-то,
Так присядут где-нибудь.

Ну и ляпнул я про дыры!
Есть в Россее факт иной:
Кочерги у всех четыре,
Хоть достаточно одной.

Голос слышен лишь от пьяни,
Громче их пищит комар.
Вот они все, россеяне!
Сам дивлюсь, какой кошмар!

Только стал в делах послушен
И смиренным мой  народ,
Надо ж - братец мой, Павлуша,
Перекрыл мне кислород.

Быть царём он разве может?
Ужто люди да без глаз?
На свою кривую рожу
Посмотрел хотя бы раз!

Знаю толк в любом вине я!
То, что нынче - самый шик!
А по-разному пьянеет
В каждом возрасте мужик!

С Королём дружил я или
Пашка-брат, в сием изгой,
Чтобы мы вина не пили?
Жизни я не знал другой.

Пил и так, и пил на спор я,
Напивался и в дугу.
Я без этого подспорья
Жить теперьча не могу.

Вот однажды люди ждали,
Мне бы ехать к ним в Ростов,
То ль сладко вино, бурда ли,
Я всё выпил, и готов!

А ещё скажу, во вторых,
Знаю толк в любом вине.
Нет сортов вина, которых
Не было досель во мне.

День промилю не вкуси я,
Враз с сего заломит бок.
То - великая мессия,
Что на жизню дал мне Бог».

Но тому случится надо -
Лишь Иван принял лишку,
Царь вернулся с променада
По зелёному лужку.

На Царя как Божья кара,
Хоть для кары и мала,
Повалило перегаром
От трапезного стола.

Ванька Павла огорошил:
«По твоей я пью вине!
Счастлив будь, что я хороший,
И увидь себя во мне.

Всё! Иди! Вот я здесь буду!
Своё место знаю я!
Как я крут, известно всюду!
Поздоровайся, свинья!

Ты не царь, Павлуш, а молька!
Я, не ты, людей кумир!
Знает Кремль тебя и только!
А меня уже - весь мир!

От тебя же толку мало.
Ты же баба, а не муж!
Как с цепи меня сорвало,
Потому терпи, Павлуш!

Обвинять за старость, Паша,
Оснований веских нет.
Я ж тебя, братишка старше
На каких-то пару лет.

Нешто ты, на печке прея,
Всем моим убыткам рад?
Что чуть раньше я старею,
Ну, порадуйся же, гад!

Семь пядей во лбу хоть будь ты,
Хоть каку имей степень,
Не стареешь ты как будто,
А по виду - старый пень.

Хоть ты вывернись из кожи,
А найдёт судьбы удар.
И поделать с тем не сможешь
Ничего, коль эдак стар.

За прогнозы не берусь я.
Мне сие теперь накой?
Руководи, Паша, Руссью.
Я же - с Богом на покой.

Рассуждать, брат, если мудро,
Есть в том прелести свои.
Мне б проснуться только утром
И чтоб пели соловьи.

А у Господа немножко
За свои прошу дела -
Чтоб мои ходили ножки
От печи и до стола.

Наберусь уже терпенья,
Вариантов коли нет.
И сегодняшним мгновеньем
Жить желаю до ста лет.

Коль пока здоровьем сложен,
Во хмельное иногда
Поиграть, конечно, можно,
Заскучаю вдруг когда.

Вот тогда винца добавлю
В рацион не сложный мой.
Лишь бы после той забавы
Не кричать мне: «Ой-ёй-ёй!»

Ну не жизнь, одна услада!
Отдохнул, и вновь бухать.
Мне, Паш, радоваться надо,
А тебе теперь - пахать.

Я на солнце, ты же в яме.
Кто в работе, кто-то ест.
Не годами, Паш, а днями
Отмеряй теперь свой крест.

Пообщались хорошо мы.
Кто есть царь, кто есть всея,
То значения большого
Не имеет, понял я.

Жизнь царя такая лажа!
Мне б хлеба теперь вольны.
Ты тут правь, Павлуша, я же
Посмотрю со стороны.

Со своим «погодь, не надо,
Не судим да не суди»
Ты, Павлуша, до распада
Только Руссь не доведи.

Всяк подмять Россею хочет.
Соверши в делах прокол,
Тут же лакомый кусочек
Приберёт к себе хохол».

Закусив какой-то травкой,
Позабыв про бред, что нёс,
Ванька, брякнувшись под лавку,
Засопел себе под нос.

Хоть усёк, что Ванька пьяный,
Но, в его вникая слог,
Ничего из слов Ивана
Царь понять, увы, не смог.

21 апреля 2019 г.

   Маковский В.Е., «За бутылкой. Пьющий» (фрагмент), 1890-е годы.