В. Пашинина Зимние стихи

Глава 4
Зимние стихи

Почему советские руководители не пустили Есенина за границу и почему Есенину не удалось на Кавказе осуществить задуманные планы?
 На десятилетие опережая официальную политику, Есенин проводил в жизнь главную мысль об объединении и содружестве поэтов. Не "суды" и "чистки" нужны поэтам, а дружба и сотрудничество. Он мечтал о своем журнале и для того сплачивал вокруг себя талантливую молодежь, собирал друзей единомышленников.
Июнь порадовал Есенина изданием книги "Березовый ситец". Шли переговоры о новой книге стихов под названием "Рябиновый костер" (договор позже был аннулирован). Июнь принес еще одну радостную весть: 30 числа был подписан договор с Госиздатом на издание "Собрания стихотворений".
"Надо было видеть ту редкую радость, которая бы( ла в синих глазах Сергея Есенина" (И. Евдокимов). В личной жизни тоже произошли изменения: порвал отношения с Галиной Бениславской и вскоре переехал к Толстой.
3 июля написал письмо Горькому, имея твердое намерение работать в его журнале. Письмо не отправил, собирал для писателя свои сборники, которые тот просил прислать, а 9 июля уехал в деревню. На имя Софьи Андреевны пришло письмо, Чагин вновь звал в Баку: "Зачем Крым? Приезжайте в Баку!" А накануне прислал телеграмму: "Жду в Баку".
16-го Есенин вернулся в Москву, очевидно, тогда же узнал о письме Максима Горького на имя Николая Ивановича Бухарина от 13 июля 1925 года, в котором пролетарский писатель предлагал подвергнуть "деревнелюбов критике и критике нещадной"."Талантливый, трогательный плач Есенина о деревенском рае — не та лирика, которую требует время и его задачи, огромность которых невообразима".
В одно мгновенье рухнула последняя надежда, рухнули все планы, все задумки, и он опять остался у разбитого корыта. Такого отношения к крестьянским поэтам Есенин, конечно, не ожидал. Это был тяжелый удар. Письмо свое не отправил, а Соне коротко сказал: "Уже не надо". Сотрудничать с Горьким в его журнале теперь не было ни малейшего желания. Он напишет Николаю Вержбицкому: "Все, на что я надеялся, о чем мечтал, идет прахом. До реву хочется к тебе в твою тихую обитель на Ходжорской, к друзьям".
Эти строки потом прокомментируют, как полное разочарование Есенина в новой женитьбе, тем более что Есенин и сам прикрыл свое разочарование "семейной жизнью, которая не клеится". А по поводу неотправленного письма в комментариях ученые есениноведы потом напишут: "Текст письма, составленный совместно с С.А. Толстой-Есениной, не удовлетворял Есенина и поэтому не был отправлен" (Сергей Есенин в стихах и жизни: Письма. Документы. Общ. ред. Н.И. ШубниковойГусевой, 1997 г.).
Софья Андреевна после гибели Есенина тоже скажет свое слово. 15 июня 1926 г. напишет Максиму Горькому: "Мне хотелось сказать Вам, что почти ни о ком и никогда Сергей не отзывался с таким огромным уваженьем и любовью, как о Вас. (…) Говорил о том, что хотел бы с Вами работать в журнале". "Я не знаю, доходит ли до Вас вся та спекуляция и всякая мерзость вокруг его имени". "Может быть, когда-нибудь судьба приведет встретиться и на словах я Вам смогу рассказать многое о нем, что в письме не укладывается".
Нет, судьба не привела поговорить по душам, да и не мог пролетарский писатель желать этой встречи: он сам подтолкнул крестьянских поэтов к гибели. Неприятности одна за другой просто сыпались на Есенина.
В личном архиве Бениславской сохранилось ее последнее письмо Есенину от 16 июля. Неизвестно, читал ли его Есенин. Подруга наставляла, как жить, как сохранить себя в том окружении "друзей", которые могут унизить, уничтожить физически, испортить то, что останется во времени после него. "А для чего пишу? Для твоего и моего спокойствия", — уверяла Галина Артуровна.
Увы, письмо настолько гнетуще-безрадостное, что ни о каком душевном спокойствии речи быть не может, наоборот, на ум приходят только самые грустные строки поэта: "И снег ложится вроде пятачков, / И нет за гробом ни жены, ни друга".
Даже если Есенин не читал этого письма, оно отображает тяжелое душевное состояние поэта в этот период. Тарасов-Родионов в 1926 г. вспоминал (воспоминания до недавнего времени не были опубликованы): "В то время я имел большое влияние на политику Всероссийской Ассоциации Пролетарских Писателей (ВАПП) и, что называется, охаживал Есенина, стремясь свернуть на отчетливо советские рельсы. Тогда же я купил у него для "Октября" и "Песнь о великом походе".
Не удалось свернуть и ему, не мог покривить душой честный и искренний человек и поэт Есенин. Это было не в его характере, а чтобы его партийные опекуны не обольщались скорой надеждой относительно перехода "на советские рельсы", Есенин выдает свою программу, у него своя дорога, своя колея:
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы. ("Спит ковыль. Равнина дорогая…")
 Прежде чем ехать в Баку, Есенин послал это стихотворение Чагину. Пусть знает, его позиция неизменна. Если она кого-то не устраивает, он останется в Москве. Стихотворение было опубликовано в газете "Бакинский рабочий" 20 июля, а 25 числа Есенин с Соней выехали в Баку.

Продолжение следует