В. Пашинина Скандальная история

Глава 4
Скандальная история (дополнительный материал)

В Бронксе в еврейском обществе произошла скандальная история.
Вениамин Левин:
"Но что удивительней всего, так это то, что в Америке — свободной стране — удалось ошельмовать самого яркого представителя русского антиматериализма, антибольшевизма, ошельмовать до такой степени, что ему стало невозможно самое пребывание здесь. На него приклеили ярлык большевизма и антисемитизма, на них построили "конец Есенина".
"Антиматериализм" надо понимать так: не польстился Есенин на доллары, отказался сотрудничать с просоветской газетой и не выступил на объявленном 22 декабря вечере. У него были на это основания.
В еврейском обществе тоже решили по-своему: не хочет сотрудничать по-хорошему — заставим. "Кто не с нами, тот против нас" — один из лозунгов семитской доктрины. Не заставили. Есенин готов был выброситься из окна, но сломить его не сумели.
 Вениамин Левин: "Где-то чувствовались вокруг них люди, которым нужно было втянуть их в грязную политическую борьбу и сделать их орудием своих страстей. Что Есенин им не подходил, они это понимали, но он уже имел огромное имя в литературе, а вместе с Дункан он уже представлял символ связи России и Америки, (…) им это лишь и нужно было использовать. Но Есенин не дался. И они это запомнили. В те дни трудно было объяснить людям, что можно оставаться прогрессивным и все-таки быть против коммунистической политики, пытающейся все вовлечь в свою сферу, удушить все, что не подходит под их норму".

История эта "антисемитская" (кто не с нами, тот "антисемит") имела продолжение в России. Есенин не был уверен, что большевики впустят его в Россию, потому появляется письмо чекисту А. Кусикову. Все понимали, чем был вызван скандал в Бронксе, почему заграничное путешествие стало для Есенина, да и для Айседоры, сплошной нервотрепкой. Понима ли, но в воспоминаниях предпочли обвинить Есенина: мол, скандалил в "пьяном безумии".
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот — и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

В Россию после всех скандалов Есенина все же впустили, но руководителям очень хотелось сделать его ручным и послушным. Вот и устроили "товарищеский суд".
Н. ШубниковаГусева: "Постоянные унижения, которые испытывал Есенин за рубежом, личные неурядицы, впечатления от поездок по Западной Европе и Америке, а главное, ощущение трагедии, которая происходит с родиной — Россией и его народом, во многом изменили мировоззрение поэта".
Спасибо вам, Наталья Игоревна, за эту исчерпывающую характеристику, все в одной фразе — трагедия Есенина и трагедия России.

 В тех неприятностях, которые обрушились на ленинских делегатов, несомненно, свою роль сыграл Лев Троцкий, которого американские евреи считали своим вождем. Именно так: не Ленина, а Троцкого. И те люди, в окружении которых оказался Есенин, служили не Ленину, а Троцкому. И в хоре лжи сыграли свою гнусную роль продажные и беспринципные журналисты, эмигранты из России, в окружении которых оказался Есенин. Случайно или нет в последней незаконченной статье Лев Троцкий рассуждает  о "циническом отношении большевиков к заповедям морали"?
Вот что он писал: "Никогда со времен Каина не лгали еще так, как лгут в наше время. Ложь — основа жизни… Лгут богатые и бедные. Ложь — необходимая функция частной жизни и политиков. Лгут все". "В мировом хоре лжи Кремль занимает не последнее место".
Троцкий знал, что говорил. Только трудно понять, здесь какое ни на есть покаяние в собственных грехах или оправдание той теории, которой они, умнейшие люди планеты, служили, а что получили в результате? Более того, время показало, что рушится все, что основано на лжи, даже такое могучее государство, заложенное ими, Лениным и Троцким.
 Многие историки до сих пор отрицают связь революционеров с сионизмом. Но достаточно привести две даты, которые скажут сами за себя. Теория сионизма была принята на втором еврейском конгрессе в Базеле в 1911 году. И тотчас в Лонжюмо, в том же 1911 г. была открыта партийная школа, которая под руководством Ленина начала подготовку будущих революционеров. "Собранная с разных стран, вся партия — его матросы". Тогда же Леонид Андреев пишет Горькому: "Вид России печален, (…) а где-то уже родился веселый зов к новой, тяжелой революционной работе".
М. Горький тоже сообщает жене Пешковой о революционной работе, только другими словами: "Меня не удивит, если он (Андреев) напишет нечто в духе "Бесов".
Следовательно, Буревестник революции уже тогда был ознакомлен с сионистской доктриной и приветствовал ее, в письмах называл это "опытом" и "экспериментом".

Достоевский понимал, что сионисты в своей борьбе главный упор делают на разложение народов с нравственной стороны, со стороны традиций, устоев, семьи, религии.
Владимир Солоухин: "Религия в переводе означает "объединяю". Тот, кто стремится к разобщению, к разъединению народа, превращению народа в население, начинает беспощадную борьбу против религии: "Привнести идею, что нет ничего святого, что все дозволено, высмеять чистые чувства, трогательные движения души и сердца, привести дело к тому, что-бы катастрофически распадались семьи, чтобы люди блудили и богохульствовали, отнять у них святость очага, заставить плевать в сторону предков, лишить их корней национального самосознания, смешать народ во всеобщий интернациональный винегрет, для этого даже есть термин "размыть народ". Все это было, все это мы проходили, но, как известно, история ничему дураков не учит".

Как ни прискорбно сознавать, но Достоевский неумолимо приходил к выводу: христианство неспособно осуществить рай на земле. Кроткие, душевные люди, обладающие добротой сердца, противопоставлены ожесточенным героям и, по мнению великого писателя, должны излечить бунтарей от трагического раздвоения.
Тем не менее, Достоевский вложил в скептика Ивана слова подлинно гуманистической веры в человека: "Пусть я не верю в порядок вещей, но дороги мне клейкие, распускающиеся весной листочки, дорого голубое небо, дорог человек, которого иной раз, поверишь ли, не знаешь, за что и любишь, дорог мне подвиг человеческий, в который давно уже, может быть, перестал и верить, а все-таки по старой памяти чтишь его сердцем". И еще: "Люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле", "Я не хочу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей".
Ленин говорил о Достоевском как об "архискверном писателе".
 Портрет русского писателя Достоевского всегда висел в кабинете Гитлера.

Наши студенты и абитуриенты в 1980-е годы писали сочинения на тему: "Есть у революции начало, нет у революции конца". Кто же тогда из нас понимал, какой смысл вкладывали в эту фразу сионские мудрецы? И студенты, и мы, учителя, повторяли политические лозунги, занимаясь трескотней. А за такие темы "оригиналов-мыслителей" надо без суда и следствия отправлять в места не столь отдаленные. Но вернемся к теме.
Поездка за рубеж имела для Есенина очень важное значение. Ведь он всегда был не от мира сего, пророком, а когда вернулся, стал на голову выше. Не его опекали друзья-чекисты, это он их наставлял на путь истинный, поворачивал от мировой революции лицом к возрождению России. И самое главное, о чем никогда не говорят в мемуарной литературе, он был в курсе всех планов правительства. Потому так болезненно принимал все постановления о культурных, экономических, индустриальных и прочих реформах и революциях, ибо один он среди друзей понимал, что все шло к разрушению и геноциду.
У Лермонтова есть такие строки:
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет! Небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?

У Есенина те же интонации:
Я думаю: как прекрасна
Земля и на ней человек.
И сколько с войной несчастных
Уродов теперь и калек!

И сколько зарыто в ямах!
И сколько зароют еще!
И чувствую в скулах упрямых
Жестокую судорогу щек.

"Библейские темы в юношеских поэмах Есенина всегда современны, точно они происходят в наши дни, но скоро он понял, что нужно говорить не шарадами, загадками и притчами, а прямо — идти фронтовой атакой. Отсюда и пришла его "Страна Негодяев", о которой сообщит в Берлине Гржебину: "Это о России наших дней".
"Страшное слово, хлещущее, точно кнут по израненному телу. Сказать так о родной стране, что она "Страна Негодяев", может только пророк, он смеет сказать жуткую правду о своем народе и своей родине".
Я верил… я горел…/ Я шел с революцией,
Я думал, что братство не мечта и не сон,
Что все во единое море сольются,
Все сонмы народов / И рас, и племен.

Ни "Страна Негодяев", ни "Черный человек" при жизни Есенина не были опубликованы. Последняя поэма "Черный человек" (1925 г.) снова будет "о времени и о себе": "Этот человек / проживал в стране самых отвратительных / громил и шарлатанов".
 В. Завалишин: "Есенина нарекли певцом хулиганства и кабацкого разгула. Слава эта Есениным не заслужена, да и раздувалась она теми людьми, которые считали, что популярность поэта среди народа, и особенно среди молодежи, опасна и вредна. Да и в слово "хулиганство" Есенин вкладывал совсем иной смысл: "Теперь, когда судорога душу скрючила, / Мне только осталось — озорничать и хулиганить".
 Хулиганство для Есенина — это страстный протест человеческой личности против порабощения ее коллективом, кто делает толпу слепым и послушным орудием ее воли".
 Так мог сказать только тот человек, который хорошо знал и понимал свою эпоху.

"Мерзкая книга" прошла кровоточащей раной через всю жизнь Есенина. "
Если раньше мне били в морду,
То теперь вся в крови душа".
Теперь, зная, как "мерзкая книга" перевернула всю душу Есенина, надо по-новому смотреть на его творчество. Есенин не понят, не прочитан, а зачастую намеренно неверно прокомментирован. Вот, например, стихотворение:
Издатель славный! В этой книге
Я новым чувствам предаюсь.
Учусь постигнуть в каждом миге
Коммуной вздыбленную Русь.
Посвящая это стихотворение Ионову, Есенин якобы принимает предложение к сотрудничеству с новой властью. В комментариях пишут: "Ионов Илья (Бернштейн) — поэт, участник революционного движения. После Октября заведовал Ленинградским отделением Госиздата, где в 1924 году предполагался выпуск книги Есенина "Ржаной путь". Приезжая в Ленинград, Есенин любил бывать у Ионова, беседовать с ним". А в Ташкентском музее беловой автограф хранится даже с дарственной надписью Есенина: "Милому Ионову". Какие теплые, дружеские отношения! Какой подарок для издателя — получить такой автограф! Почему же в Ленинградском Госиздате не был издан есенинский сборник, да и само стихотворение появилось только 31 декабря, когда Есенина не было в живых?
Чтобы у читателя развеять всякие сомнения по поводу дружеских иллюзий, нужно привести факты: Есенин вел с Ионовым переговоры по поводу издания "Москвы кабацкой". Сборник Ионов не издал и рукопись не вернул. Есенин вел с ним переговоры по поводу издания сборника "Ржаной путь" — сборник не издан. Следующая книга, условно названная "Две поэмы" — не издана. "Собрание сочинений 192024 гг." — тоже не пришло к читателю (собрание было издано издательством "Круг"). Причем по поводу "Москвы кабацкой" Ионов написал Есенину: "Сделаю хорошо. Все будет стоить только 27 червонцев". Вот тогда друзья и предложили Есенину заработать для сборника деньги выступлением в зале Лассаля. Успех был ошеломляющим. "Вырученной от вечера суммы с лихвой хватило, чтобы рассчитаться за издание "Москвы кабацкой" (И. Романовский). Но это было авторское издание. Бениславская, посетив в эти дни в Ленинграде издателя Ионова, сообщает Есенину: "Он взбешен на Вас — ведь стихи, обещанные ему, вошли в сборник "Круга". Зол на Вас, а привет все же просил передать". А чего было злиться — он всячески тормозил издания, вот Есенин и обходил запреты.
Ионов, как никто лучше, понял смысл стихотворения и прочитал так, как и положено: "милому Ионову":
В этой книге (Сионских мудрецов — Авт.)
Я новым чувствам предаюсь,
Учусь постигнуть в каждом миге
Коммуной вздыбленную Русь…
И, разбирая опыт смелый,
Меня насмешке не предашь.

Смелый опыт завоевателей — как это коммуне удалось Россию вздернуть на дыбу? Стихотворение было не просто насмешкой — издевательством. Вот и положили стихотворение "под сукно", а книгу не издали. Существует версия, возможно, позже придумана чекистами, что Есенин готовил эти взрывоопасные документы сионских мудрецов, чтобы показать делегатам ХIV съезда партии. Друзья вовремя донесли куда следует.

Ленинская тема тоже создавалась Есениным не как "слабая дань человеку, который, не то что Петр Первый Россию вздернул на дыбы, а вздыбил всю нашу планету". Эти сказки потом придумали издатели, в том числе и Петр Иванович Чагин. Ленинская тема в творчестве Есенина — это своего рода полемика с М. Горьким.
Сразу, как пришло на Капри известие о смерти Ильича, Горький писал в Россию: "На душе тяжело. Рулевой ушел с корабля. Я знаю, что осталась команда — храбрые люди и хорошо воспитаны Ильичем… Они не потеряются в сильную бурю"…
Отложив все дела, писатель тотчас садится за воспоминания. Через две недели очерк был готов. Закончил такими словами: "Владимир Ленин умер. Наследники разума и воли его живы и работают так успешно, как никто, никогда, нигде не работал".

Есенин тоже напишет о Ленине, но это будет не самостоятельная оценка, а разговор, перекличка с Горьким. И стихотворение назовет по-горьковски — "Капитан Земли". Скажет то, что думал о Ленине и о "наследниках". Если в очерке М. Горького Ленин — "насквозь русский человек, он кровно связан со своим народом, и его появление выстрадано всем ходом русской жизни и истории", то у Есенина Ленин, кроме русской кепочки, ничего русского не имеет. Возможно, Есенин умышленно напоминает читателю о том, что "ученый бунтовщик", "вскормленный духом чуждых стран", приехал в Россию в цилиндре, а поданную кемто кепочку надел, когда соратники подсаживали на броневик. Революционеры все предусмотрели.
Поэт словно пытается понять, "Откуда закатился он, / Тебя встревоживший мятежник?" (тебя, Россия — Авт.) "Закатился" — надо же употребить такое не потребное слово применительно к вождю. У Есенина  нет почтения к этому человеку, и для него большой загадкой является, "какою силой сумел потрясть он шар земной?" Потому и назовет его "сфинксом" и предупреждает, чего можно ждать от наследников: наследники, конечно, живы, но "Еще суровей и угрюмей / Они творят его дела". / "Он нам сказал, / Чтоб кончить муки, / Берите все в рабочьи руки". И повел туда, "где видел он / Освобожденье всех племен".
 Куда повел Ленин? В землю обетованную? В колхоз? "Освободил" от чего? От всего, что имел крестьянин?
"И вот он умер. Плач досаден". (Радоваться надо!) "Не славят музы горечь бед". Нет, не будет поэт петь хвалу организатору бесовщины на Русской земле.
Примечание. Первый вариант очерка "Ленин" М. Горький закончил 4 февраля 1924 года. Есенин пишет следом, но печатать поэта Воронский отказался, он то понимал, какой смысл вложил автор, изучивший за рубежом доктрину сионизма. Чтобы не столь откровенно полемизировать с пролетарским писателем, через год Есенин поставил под стихотворением свою дату: 17 января 1925 г., Батум. И в новом варианте послал Чагину, но тот тоже не напечатал. И стихотворение появилось впервые только в 1926 году 21 февраля в газете "Заря Востока" под заголовком: "Сергей Есенин. Неизданные стихотворения".

"Кто не с нами, тот против нас". Так стоял о Есенине вопрос и за рубежом, и в России. На вечере памяти Есенина историк литературы, критик П.С. Коган сказал: "Со дня смерти Есенина началось его бессмертие".

Продолжение следует