Моим школьным старикам

…А поначалу страшным, угрюм, космат и сед,
казался первоклашкам дремучий, вроде, дед.

В очки глазища выпуча, встречал нас у дверей
преподаватель «инглиша» по прозвищу «Гуддэй».

Узнал я много после пунктир его судьбы*:
приморского подполья участником он был.

Зелёным гимназистиком откликнулся на зов.
А был руководителем блистательный Лазо.

Борьбой и кровью вымощен был каждый день и час,
и он в числе активнейших был у Лазо не раз.

Фадеев был знаком ему и венгр Бела Кун.
Судьба потом накомкала, раздав чего кому…

Не призрачным видЕнием -  как угли, горячи –
следы трёх поколений, события-ключи.

В них силясь разобраться, я морщил юный лоб,
глотатель информации, энциклопедный клоп.

…Да, вовсе скучным не был тот школьный наш пейзаж.
Ещё был, помню, неординарный персонаж.

Учитель математики, сибирский партизан.
Фамилия – Безматерных, а имя – Поликарп.

Филатович по отчеству – кондовая Сибирь!
КолчАком не приконченный, расстрела он избыл.

Молчун он остроумный, слов лишних не любил.
И он ансамблем струнным ещё руководил.

И к звукам милым, свойским я зимним вечерком
зашёл, неясным поиском – в себе себя – влеком.

«Играть? Что ж, это здорово, коль в музыку влюблён».
И балалайкой-втОрою меня назначил он.

Как руки мне вязала (смог позже я прозрить)
боязнь решенья-шага, зажатость изнутри!

Ну что? Не в жилу было. Себя не превзошёл.
Бездарность победила. Я сдался и ушёл.

Потом на математике, встречаясь не у дел,
он скорбно-понимающе, сочувственно глядел…

Те годы – нет, не мимо, не попусту, не зря.
Мои родные,
         милые,
             мои учителя…

*- фамилия учителя - Морозов, имя - Георгий, отчества, увы, не помню.