Никодим

Здравствуйте, Владимир Борисович. Я специально зарегестрировался, чтобы задать Вам несколько интересующих меня вопросов. Похоже, что это единственная площадка для связи с Вами, поскольку возможность присутствовать на мероприятиях (в которых Вы задействованы) для меня исключена, так как я живу не в России.

Я искренне благодарю Вас за Ваше творчество, Вы потрясающий человек, пример для меня.

Тайный ученик Христа вопрошает: «Но как человек может родиться снова?» И Христос даёт ему ответ. Поражает, что в России, той современной России, в которой «тот же кавардак, тот же мрак, и та же злоба» всё ещё возможен этот вопрос. Хотя, зачастую, повезёт, если вспомнят хотя бы Скалдинского Никодима, не говоря уже о праведнике.

Вопросы: 1 Любите ли Вы поэтов итальянского возрождения: Боярдо, Ариосто, Тассо? Как Вы считаете, то что до сих пор не переведён «Влюблённый Орландо» - это показатель упадка современной культуры или непосильный труд для переводчиков? Нравится ли Вам «Неистовый Роланд» Ариосто и перевод Гаспарова? Существуют противоречивые мнения о переводе. Хоть он и близок к оригиналу, но некоторые люди воспринимают его как ритмизованную прозу. На меня эта поэма произвела неизгладимое впечатление, просто потрясла, даже читаный после Тассо, хоть и невероятно прекрасен, но как-то уступает своему учителю.

2 Вы неоднократно говорили о близости немецкой и русской культуры, а что Вы можете сказать о французской? Острый гальский смысл на Вас повлиял иначе, чем сумрачный германский гений? Чей Парцифаль больше Вам по душе Кретьена или Эшенбаха? Какой из пяти романов де Труа Вы любите больше всего и кто Вы из его героев?

3 В Вашем романе «Воскресенье в Третьем Риме» некоторые читатели видят оправдания сталинских репрессий, то есть превратно понимают авторскую позицию, не учитывают полифонию текста и авторскую иронию. Возможно, что этому непониманию способствует сотрудничество Фавстова с ПРАКСОМ и РОИС, которые являются неким культурным доппельгангером в диалектичности зла. Параллели с современностью так и напрашиваются, например, в Ярлове кто-то может увидеть фигуру напоминающую Дугина, а в Аскер-Али-Муса — Гейдара Джемаля. Одна из ключевых сцен романа — это просмотр Фавстовым тв, где Ярлов устраивает парад смерти и внезапное появление Чудотворцева, который рассеивает тьму словами о воскрешении. Само действо, где раненый человек наблюдает конец и новое начало истории некоторым неосведомлённым читателям может показаться обрядом запротоколированным в сумасшедшем доме, где абсурд достигает своего апогея. Можно ли рассматривать Ваш визионерский роман как опыт обрушивающихся на автора видений, призванных инициировать читателей или это скорее ироничный взгляд на русскую историю прошлого, настоящего и будущего? Не боитесь ли Вы, что продолжение романа напишут «их люди», кто избран без выбора?

4 Кто для Вас лучший русский поэт 20 века и кто Ваши любимые русские поэты 20 века?

5 Вы находите параллели между романами Новалиса, Гельдерлина, Рильке, Шеллинга? Четыре поэта, четыре немца, у каждого только один роман и каждый, в общем-то, говорит об одном и том же, только использует для этого разные культурные коды, оставаясь при этом в одной традиции. Гете и Людвигу Тику повезло больше, в некотором смысле. Что странное и интересное Вы видите в этом родстве?

6 Расскажите о Ваших предпочтениях в кино. Какие Вам нравятся режиссёры и фильмы? Вас интересует современное кино или Вы любите только классический кинематограф?

7 Вы переводили «Рискующее сердце» Эрнста Юнгера. Как Вы оцениваете эту личность? Вам близки его идеи и творчество? Повлиял ли он на Вас?

8 В одном из интервью Вы назвали «Жизнь Клима Самгина» одним из самых важных русских романов 20 века. А как Вы рассматриваете в этом контексте романы «Пирамида» Леонова и «Петербург» Белого? Говорят, что Андрей Белый на Вас как-то повлиял, не могли бы Вы объяснить что для Вас значит эта фигура? Для меня его «Котик Летаев» это нечто особенное, я такое не встречал больше ни у одного писателя. А недооценённый роман «Москва» считаю произведением, которое по значимости в плане реновации языка не уступает романам Платонова и поздним опытам Джойса.

9 Поиск Святого Грааля — вечный рефрен Вашего творчества, а как, на Ваш взгляд, Отто Ран и Морис Магр понимают эту идею? Они были близки к истине или бесконечно далеки? Для Вас Грааль все-таки чаша, камень или невещественный идеал? И может ли наш современник (намеренно не пишу «современный человек», так как он точно не может) лелеять надежду найти Грааль, подобно тому, как это сделал сэр Галахад?

10 Раскол Русской церкви для Вас событие ключевое в русской истории? Противоречия между старообрядцами и никонианами остались и поныне, во времена «перед концом света», а что будет с нами «после конца истории»?

P.S. Пожар в Нотр-Дам-де-Пари — это знамение или случайность?
«Бросок костей никогда не исключает случайность», как писал Малларме. В 2013 Доминик Веннер своим радикальным жестом сделал всё, чтобы сохранить обломки благочестия католической Франции, всё, что может сделать человек. В 2019 году, возможно, человеческих усилий уже недостаточно и тут стоит обратиться к изначальному вопросу: прав Малларме или за дело взялись надчеловеские силы? Кость стала ребром? Можно было бы пошутить, что ребром, да не ребром Адама, но повод для шутки вовсе неуместный.
С уважением

Харитон Отрадный   21.04.2019 22:39   •   Заявить о нарушении