Т35. Свобода. Голосование

Для "Щ-листа" отобрано 28 стихотворений. Ради большей объективности при голосовании произведения приводятся здесь без указания авторства.
*****************
1. Тающие берега

Пусть твой костёр из тлеющих обид
Прощальным маяком в ночи сгорает.
Та женщина, что без тебя не спит,
Выходит на крыльцо встречать босая.
Задумчив ты, и тают берега
Земной реки в туманной сизой дымке.
Ту женщину ты будешь избегать,
Накинув плащ из ткани-невидимки.
Продрогнешь в одиночестве своём,
Застынешь изваянием холодным
И робким светом будешь озарён,
Но так и не сумеешь стать свободным.
Проступит синим иней на губах
И трещинки заполнит жгучей болью.
Ты сменишь сорок рубищ и рубах
Пока не развенчаешься с любовью.

2. Свобода

Свобода приходит больная,
Безумная, наглая, злая!
Как будто весь мир перевёрнут
И в черную пропасть повёрнут.

Мы пьём тебя, бездна-свобода,
Мы пьём тебя днями, ночами,
А ты - только мода без рода,
Отрава, обман, одичанье.

И в воздухе - возгласы массы:
- Мы счастливы! Падать согласны
В "красивую" эту свободу!
Как в воду,
Как в мертвую воду.

3. Расстаться

Когда мне придётся расстаться
С тобой, то, меняя места,
Я там бы хотел оказаться,
Где ты, точно ангел, чиста,

Где всё беспечальней и строже,
И в медленном шелесте дней
Твой мир бесконечно моложе,
Добрее, спокойней, мудрей.

Там пчёлами солнце играет,
Как девочка, в листьях травы,
И платье едва прикрывает
Худые колени твои.

Там правду на ложь не сменяешь,
Не вычеркнешь годы в судьбе,
Там ты совершенно не знаешь
Ещё ничего о себе...

И надо ли... Эка досада, –
Когда в суматохе земной –
Есть ты, есть цветение сада,
Цветение жизни самой!

Там чистая синь небосвода.
Там столько надежды в груди...
Там нет ничего... Лишь свобода...
И целая жизнь впереди.

4. Даная

Смиренье… Забиться средь сумрачных впадин.
Со склепом сродниться (до юности жаден!),
врасти в его своды, беззвучно стеная…
Невинная, дивная дева Даная.

Смятение… Стены изрыты очами.
Дни слепорождённые стали ночами.
Скрестившая руки над бездной, нагая…
Бессмертная, вечная песня – Даная.

Томление плоти. Зов в жилах, под кожей…
Даная на брачном затихшая ложе
в предчувствии чуда (счастливый – свободен!) –
дождя золотого меж жаждущих бёдер…

5. Ровесник рок-н-ролла

На радиоволне слышны раскаты грома -
Гитарные басы, поди-ка, заглуши!
Во мне еще живет романтик рок-н-ролла
И дышит океан виниловой души.

В застойном тупике бурлили подворотни -
Манил запретный плод откуда-то извне.
Красавица-Луна не дальше, чем в Европе.
А что там у нее на темной стороне?

Волной вскипала кровь в навязчивом протесте,
А этот смелый ритм расцвечивал зарю,
Свобода и любовь в нем уживались вместе -
Услышавший поймет, о чем я говорю.

Мотив ревел: «Come on!» - в семнадцать страх неведом,
Как свежий ветерок, проветривал мозги.
И я опять бежал по лестницам на небо,
Но снова разбивал свой лоб об потолки.

Плыл над водою дым, взрослел солдат фортуны,
Без памяти влюблен в битловскою Мишель.
На медные колки натягивая струны,
Пиликал, как умел, мятежный «Sail away».

А дальше был Афган, Чернобыль, perestroyka,
Предательство элит - большой страны развал.
Затем - Чечня, дефолт, Белград... И на помойку
Поклонники несли "Свободы" идеал.

Но рок не замолчал: подхвачен русским сердцем,
Нашел свою стезю в лихие времена.
В глубь корни проросли - на смену иноземцам,
Как водится, пришли другие имена.

Забытый рок-н-ролл - мой брат и мой ровесник,
Я встретил твой рассвет и проводил закат.
Во мне твоя душа парит как буревестник,
Не ведая границ, не чувствуя преград.

6. Раб ленты

Ты крепко связан лентой новостной,
о том, быть может, не подозревая.
Её невольник, что и в дождь, и в зной
сам на себя оковы надевает.
Маркетинг рулит. Месиво реклам.
Но хода нет к потерянному раю…
И ты привычен к этим кандалам,
ни рук, ни ног они не натирают.
Цитат глодаешь сахарную кость.
И новый пост - как откровенье Майя.
Зачем лететь до самых дальних звёзд,
когда есть точка доступа вай фая?
А несвобода, в общем, налицо:
бежишь на месте в сетевой упряжке.
Абориген, что золото отцов
меняет расторопно на стекляшки.

7. Голубка

Там ничего вдали, сплошной туман,
Голубка возвращается обратно.
Зеленые оливы Арарата,
Едва ли существуют, Капитан.

Нет ничего за этой темнотой,
Одна вода, без берега и края.
Какие бы легенды не слагали,
Все вымысел, хоть ной, хоть параной.

Все матрица, и, все в ней символизм.
И ангелы, и молнии, и воды.
Герои несвободны от свободы,
Ковчег их шанс, без шанса выйти из

Пиитского убежища из рифм.
Чернеют под водою пьедесталы.
Слова - вода, а пьедесталы – скалы,
Господь назвал Парнасом этот риф.

Задраивайте люки, грянет шторм!
Беснуются метафоры в каютах.
Летит к ковчегу белая голубка,
И, ничего не будет «хорошо».

8. Свобода

И полная свобода до поры,
Как в небо устремлённые шары
На Первомай и мирный День Победы,

А дальше звуки гимна по утрам
И планы пятилеток на-гора,
Надбавки и дешёвые обеды.

Рыбалка и футбол по выходным,
А осенью прикинешься больным
И отдохнёшь недельку на больничном…

Свобода – это хлев и огород,
На завтрак с колбасою бутерброд
И снова «в бой», пока на фронте личном

Царят однообразие и лень,
И «дольше века длится летний день»,
И век уже давно за половину…

А детство по просёлку босиком,
Вперегонки с июльским ветерком,
Бежит за мной к колхозному овину.

9. Простенькое

Мелодия моя проста – рожок пастушеский.
Лишь попросил, я отдала
рукой послушною.

Сплету венок себе, мой принц, левкой душистый.
Свободно косы распущу волною быстрой.
И никакой твоей вины, что в эту встречу
меня к стремнине унесёт поток беспечный.
Меж валунов и бурунов по перекатам
к тебе доносится, мой принц, моё Bel Canto.

Ещё до смерти /помнишь ли?/ о жизни пела я.
Прощай. Пиши, мой нежный принц.
Твоя Офелия.

10.

Он на борту. Поднимаются трапы.
Сухо в её глазах.
Вот и упала последняя капля.
Дальше так жить - нельзя.

Как неуютно начало свободы!
Слишком легко без пут.
Ясно с утра. Может, ждут непогоды
Там, где его не ждут.

Вот уже "Ил" разогнался для взлёта.
Видит он дрожь крыла.
Надо бы вспомнить хорошее что-то.
Есть: проводить – пришла.

...Скорость вдавила слегка в подголовник.
Как это: жить с нуля?..
В иллюминаторе: речка, ольховник,
Домики, рельсы, поля...

11. Повод быть

Ты ждешь её, а истина проста -
по чопорной шершавости листа
она свои разбрасывает зёрна.
И прорастает иглами травы,
осочьим обрамленьем синевы
на скатерти, где неба гладь озёрна.

Какой бы мы ни выбрали сюжет,
ни прошлого, ни будущего нет,
а есть лишь неизбежное сегодня.
Оно саднит наколотым тату
и чувствовать его невмоготу,
но это всё же повод быть свободней.

Желаний пустота - и блажь, и брешь.
Горят цветные фантики надежд
в закатной полыхающей жаровне.
Блестит на пальце времени кольцо.
До черточки любимое лицо
так близко, что не надо ничего мне.

12. Крыло

Нельзя в строке, в отсутствие травы
и снега, обеспечивать уют,
и суть обеспеченья тем программней,
чем ближе к центру. В лист из головы,
упорно, с протянувшимся на юг
крылом ассоциируются камни
и рушатся, как замки (эталон
крылатых зданий): - "Хохля кирпичи,
запутавшись в просроченной свободе,
завод клюет свой труп, и поделом,
что южное уже давно молчит,
но даже тишину не производит.
Нелетность характерна для зимы."
Так чья-то зло гремящая жена
на кухне не кончается бульоном -
от лицемерья свадебного "мы",
крылатость заменяющего на
панельность многоспального района.
И после не кончается ничем.
Лежит, символизируя мечты
принцессок, вслух приученных не блякать,
асфальт, побочный сферости мячей.
А стадион торчит для суеты
из горожан, отпраздновавших слякоть,
как труса. И беленая стена
подьезда, ибо память не к лицу -
с недавнего неискренне немая.
И в недрах каменеющего сна
Я вижу, как приходит к мудрецу
Гора и говорит ему - "Зима я".

13. Иду на свет…

Иду на свет. Одолеваю путь.
Передо мной, Господь, не поднимай завесу:
Дай отыграть вслепую эту пьесу,
Дай, в сотый раз отчаявшись, рискнуть.

Дай мне самой вести ошибкам счёт,
И подводить черту, и наслаждаться
Свободой побеждать иль ошибаться.
Я разберусь, где ангел и где чёрт.

Не отрезвляй же зоркостью ума.
Пусть на тропе и узкой, и колючей
Сломаю шею, иль забьюсь в падучей,
Иль напрочь сгину в пропасть, но – сама!

14. Tabula rasa

Так долго забываешь эту жизнь,
что сорок дней ползут, как этажи
за стёклами гостиничного лифта.
И, комнату свою освободив,
отдай ключи и молча выходи.
Оглядываться - поздно и наивно.

Твой долг теперь - не тяжелей пера.
Тебе любые крылья - выбирай.
Уже неважно - падаешь, паришь ли.
Все времена в тебе отозвались.
Теперь ты снова чистый белый лист -
вложи в конверт и в будущее вышли.

15. Пост-осеннее

А вдруг ты настолько уже невесома,
Что ветром объята, по тонкому насту,
Свободной, безудержной силой влекома,
Бесследно скользишь вдоль сугробов вихрастых.
А вдруг ты настолько уже разнолика,
Что многие, встретив, тебя не узнают.
Рябиновой кисти мелькнешь сердоликом,
Пугливой снежинкой к закатному краю
Умчишься, и хрустнет морозная пустошь,
И точкой вороньей на снежном покрове
Глава завершится. Обронишь: неужто
Пост-осень с предзимьем - родные по крови?

16. Никто не виноват...

Вот раньше всем хотелось просто жить,
а не сидеть по комнатам понуро.
Конечно же, тогда была цензура
безграмотности, пошлости и лжи.

А впрочем, ложь была - во весь экран!
"Кубанские казаки" - для примера.
Но эту ложь мы называли верой,
которая надежде, как сестра.

И как всегда никто не виноват.
Такое время - строим Колизеи.
Мы ходим в магазины, как в музеи -
руками не потрогать экспонат!

Нам вечно обещали благодать,
потом добавили свободу слова.
Но вы спросите каждого второго -
нужна ему свобода голодать?

Все правила игры соблюдены.
Собою горд, но вид имея бледный,
выходит на дорогу "новый бедный"
с плакатом: "Лишь бы не было войны!"

17. Староновогоднее

Говорит сосед: "Покурим?"
- Нет, я бросил.
Вон завод с балкона виден - подыми
С заводской трубой. А я картины Босха
С потолка, со стен стираю - тру до дыр.

Я пытаюсь обойти себя и выжить.
Пусть искрит в подъезде третий год щиток.
Мрачность в том, что всё вокруг сгрызают мыши:
В каждом вздохе, в каждом чувстве - решето.

Мне с недавних пор всё кажется, что Пиза -
Это центр освобождённой кривизны;
Точка вне любого круга или призмы,
Как в душе моей наитие весны.

Всё полнее во дворах и шире урны.
Всё бледнее небо. Всё паршивей фарс.
Мрачность в том, что мне сосед опять: "Покурим?" -
Говорит, как-будто видит в первый раз.

18. Когда меня не стало.

Я как-то утром улетела.
И, поднимаясь в небеса,
столь беззастенчиво смотрела,
как медленно пустело тело,
как затуманились глаза...

Я поднималась выше, выше,
свободна и почти жива,
пока не перестала слышать,
как воздух без толку колышет
произнесённые слова.

Я поднялась над средоточьем
ошибок, боли и вранья.
А над моею оболочкой
безудержно рыдала ночью
моя немногая родня.

Я отреклась от мести, злобы
и наблюдала с высоты,
как ты крепился - до озноба,
как падали на крышку гроба
мои любимые цветы.

Когда ещё прошла неделя,
и я почти лишилась сил,
от безысходности немея -
холодный полумрак тоннеля
мой тонкий образ поглотил.

19. Действительность бела

Мы пальцами вскрывали вены, чтобы
прийти в себя…
Действительность бела:
халаты, потолки, берутся пробы,
чтобы найти у нас антитела.

В мозгах мешая сизо-серый студень,
нам повторяли сотню раз подряд:
– Летать, как птицы, не умеют люди...
Враньё!
Умеют, просто не хотят.

Вчера я видел – двое полетели…
Охранники стреляли, матерясь,
не попадая по высокой цели,
а мы ушли, нарушив с миром связь.

На краткий миг в туманной занавеске,
свободы нашей показался край.
Надрывно крикнул в уши ветер резкий,
но мне понятно было лишь "...давай!"

Я сделал шаг, чтоб вырваться из плена,
упал, но с кровью выбрался на свет.
Успел едва, зарубцевалась вена.
Я крикнул тем, кто не успел – Привет!

К открытому окну взлетел, как птица,
нырнул в пургу, что город замела…
И я увидел – некуда стремиться,
и вниз упал…
Действительность бела…

20. В мире стен и оград

В мире каменных гнезд и железных оград
наособицу всё - птицы, важные мыши
и пройдохи-кроты...
И особый уклад -
даже солнце на цыпочках ходит по крыше.

Только пьяные ветры взлетают в зенит -
здесь и ночью, и днём, и в любую погоду
много лет в карауле бессменном стоит
неподкупная стража - твоя несвобода.

Здесь исправный мобильный не смеет звонить,
здесь пустуют глухие к надеждам перроны.
Как сумел ты меня в этот мир заманить?
Вольной птахой жила - стала белой вороной.

Жалко, что не совой - отловила б мышей
и слыла бы мудрейшей средь прочих пернатых.
И тогда б изменился порядок вещей -
ты прогнал бы свою несвободу взашей,
и обнялись на радостях наши пенаты...

21. Фантазия ля минор

О себе не интересно,
О тебе - тем более.
Так о чем же, друг-читатель?
Хочешь, сменим роли? Я

В темной мантии стиха
Завернусь, как инок -
Буду прыгать, как блоха
Между волосинок.

Ты садись сюда к огню
Посреди Содома
И кропай свою фигню.
В общем, будь как дома.

Вот бумага, вот перо,
Вечные чернила.
Что ты бледный, как Пьеро?
Что тебе не мило?

Давят стены? Как сюртук?
Роба арестанта?
Это просто грани, друг,
Моего таланта.

Посмотри на потолок -
Вон какие своды!
Это, братец мой, залог
Внутренней свободы!

Нет дверей? Так окна есть.
Да, высоковато.
Даже не пытайся слезть.
Эй, постой! Куда ты!?

Ускакал...

В окне Луна -
Здоровская штука -
Ах, какая тишина.
Ах, какая скука.

22. Разговор

- Привет!
- Привет! Ну, как дела?
- Да, всё течёт в привычном русле,
вокруг одни полутонА,
по вечерам бывает пусто.
- Ты всё одна?
- Не видишь сам?
Всё как в учебнике с задачкой,
зайди в аккаунт в «Инстаграм»,
увидишь дамочку с собачкой.
Сменила только цвет волос,
но узнаваема, как прежде,
по выходным ходьба и кросс,
во всём спортивный стиль в одежде.
А также - дача, огород,
зачем одной всё это нужно?
К свободе личных несвобод
уже, привычно, равнодушна
- Как дети?
- Семьями живут.
Вернее так, живут не в браке.
Два раза в месяц забегут:
цветочки, торт - глаза на влаге.
А в отпуск посетила Крым,
ещё не разбирала фото,
есть дело к этим выходным,
и отдохну от огорода.
Ну, извини, пора, бегу.
Второй этаж, двадцать шестая...
когда нечаянно умру,
ты заходи на рюмку чая.

23.

Необустроен наш привычный быт,
Как будто бы неделя – и в дорогу.
Коробки книг. Порожек не прибит.
И предисловье после эпилога.

Нет, не беда – безделица томит…
В горячности немого монолога
Я от себя отодвигаю миг
Прощания, хоть чувствую задолго.

Ну что ж, мой дом, свободный мой бивак!
Кому – дворцы и крепостные стены,
Откуда вольно заявлять права,

А нам листва в окне – приобретенье,
И солнца луч, натянутый едва,
И вся безмерность нежности осенней.

24. Я свободен...

Жизнь – тюрьма, приговор на годы, заточение – мой удел:
"Ниспошли мне, Господь, свободу от общественных благ и дел,
от навязчивых пут морали, от друзей, что всегда правы,
от сомнений "а не пора ли?", от боязни людской молвы,
от влечения форм упругих и от плена смиренья нот,
от любви, что связала руки, нереальная, как в кино,
от кошмаров бессонной ночи, от того, что боюсь невзгод,
и, что близкие и не очень вечно ждут от меня всего,
от коричневых, белых, красных, совращающих молодёжь,
от симптомов болезней разных, что приходят когда не ждёшь,
от трудов до седьмого пота, от работы, что делать лень
и от лени хотеть работать"…

Несомненно, настанет день – Бог услышит мои молитвы
и, естественно, как в TV, чётко вынесет мне вердикт свой:
"Ты – свободен! Теперь живи!"

С лучезарного небосвода на меня навалилась вдруг
долгожданнейшая свобода цепи мыслей порвав и рук…
Я могу, что хочу и больше, я хочу, что нельзя хотеть…
Ни сомнений, ни страха… Боль же позволяет себя терпеть.
Я свободен: смеяться, плакать, развлекаться, гулять, грешить…
Мне доступны любые блага и вершины любых вершин…
Никому ничего не должен… Вечно прав, но всегда один…

Я прошу: "Всемогущий Боже, от свободы освободи".

25. Две рюмки водки ледяной

Огню моих живых объятий
Он белый холод предпочёл,
Безмолвный танец снежных пчёл,
Полёт свободный ни о чём
И восхожденье на канате...

Я приобщаюсь к Антарктиде:
В две рюмки водки ледяной
Плесну — как будто он со мной,
А может, я с его виной,
На ледяной его корриде...

26. Художник в Ялте

Игорю Суконнову, художнику и поэту.

Художник проживает в Ялте. Он любит зимнюю погоду,
с печалью думает о марте, когда курортному народу
приспичит в тёплые края примчаться с первыми лучами,
когда наполнится земля незагоревшими телами.
Тогда на набережной, там, где некогда ходила дама
с прелестным шпицем (по пятам и я за ней ходил упрямо),
тогда на набережной той закружится людская масса,
и потеряют свой покой девицы выпускного класса.
Художник, любящий пленэр, морские волны, чаек в море,
устанет от людских манер и в мастерской запрётся вскоре.
Он станет рисовать цветы, как воплотившиеся грёзы:
сирень печальной красоты, благоухающие розы.
К пустому гомону глухи его душевные порывы.
Он станет сочинять стихи, и потекут неторопливы,
стройны, печальны и легки стихов задумчивые строки
из-под пера, из-под руки, классически и одиноки.
А за окном опять вскипит курортная неразбериха:
кого-то сладко истомит полураздетая франтиха,
кого-то страстно бросит в жар, и море не остудит тело,
а кто-то вздумает пожар раздуть любовный неумело.
Короче говоря — курорт. Короче говоря — истома.
Художник горестно вздохнёт и выйдет всё-таки из дома.
Минует пляжный шум и гам, и, как положено герою,
по неизведанным тропам он выйдет к ласковому морю.
И глядя на морской простор, на переливы глади водной,
начнёт Художник разговор неторопливый и свободный.
Душа уставшая его отбросит суетные маски,
и он опять возьмёт перо, тетрадный лист, этюдник, краски...

27. "Квест на выживание"

Вновь утро наступает, как всегда,
От ночи не оставив и следа,
И многоликостью толпится перед входом -
Готово бурно выплеснуться в жизнь.
Прессует время в стопки этажи -
Друг к другу клеит месяцы и годы.

Три, два, один - пошёл! Свободных мест
Предельно мало. Перманентный квест
Манит, страшит, но никуда уже не деться -
Бежать, лихой судьбе наперерез.
Мир, капая слюною, пасть отверз
И жадно ждёт трепещущего тельца.

До вечера продлится марафон.
Не всё пройдёт, конечно, comme il faut*,
Но подмигнёт день уходящий напоследок,
Оставив от себя лишь яркий миг.
На выдохе во тьму испустит крик,
И ночь задует дуло пистолета...

*comme il faut [комильфо] (с фр.) - так, как следует.

28. Под утро

«Под утро, когда устанут…»
(А.Галич)

Под утро, когда устанут твои уста
нашёптывать мне слова под диктовку страсти,
как пазл собирать и опять разнимать на части,
число поцелуев легко доведя до ста,

и ты незаметно уснёшь на моём плече,
и я задремлю, хоть уже через час – на работу,
и стану баюкать возникшую вдруг несвободу,
накрывшую нас после этой победной ничьей,

чем мне остудить эту нежность и жаркий азарт,
и первый твой утренний взгляд мне ещё угадать бы,
пока за окошком коты звонко празднуют свадьбы,
взрывая любовью промозглый и праздничный март.

=============================
Как голосовать? Просим В ОТДЕЛЬНОЙ РЕЦЕНЗИИ указать ШЕСТЬ чисел, соответствующих порядковым номерам понравившихся Вам произведений, в столбик в формате

15
9
27
11
14
3

без запятых и других посторонних знаков. РЕЦЕНЗИЯ СОДЕРЖИТ ТОЛЬКО ШЕСТЬ ЧИСЕЛ! Верхняя строчка дает 6 баллов, нижняя, соответственно, 1.
Проголосовать можно только один раз. Вносить изменения допускается в течение 15 минут после выставления. Дальнейшая коррекция запрещена и не будет засчитываться при подведении итогов. Голосование за свои произведения не допускается. В голосовании может принять участие любой автор Стихи.ру, опубликовавший свое первое произведение либо написавший свою первую рецензию не позднее одного месяца до дня объявления голосования. Голоса с пустых страниц и клонов в расчет не берутся. Авторы принятых работ голосуют ОБЯЗАТЕЛЬНО.

ВНИМАНИЕ! Во избежание флешмобов и «дружеского голосования» бюллетени авторов, не представленных в Щ-листе, могут быть исключены из общего результата без объяснения причин. Делайте свой выбор, только внимательно прочитав все произведения. Объективное голосование приветствуется!

При определении призовых мест в случае равенства баллов ПРЕИМУЩЕСТВО ПОЛУЧАЕТ АВТОР, ПРОГОЛОСОВАВШИЙ РАНЬШЕ.

Прием голосов завершается объявлением ведущего после 09 ч. 00 мин. 25 апреля 2019 года.