Я слушала его

Я, по-женски, по простому, вам поведаю, друзья.
Не про сласть, не про истому, не о смысле бытия,
А о том, что в этом быте из технических оков
С мужиками не прожить и не прожить без мужиков.

    ***
Есть у меня одна мечта, что по ночам мне сниться стала.
Хоть мужикам и не пристало, но как бы я затрепетала,
Когда бы мужние уста вдруг уронили: «Как же ты устала!»

И той работы было б не сыскать, что не смогла бы совладать я!
Но я бы вмиг надела платье, его бы в нежные объятья
Запеленала, и ласкать я его бы стала и ласкать.

Но между тем его уста другие молвили текста.
И уж, конечно, неспроста - слеза густа, душа пуста.
Еда в кастрюле, да не та, и рюмка мной не налита.
Ну а меж нами вечный спор - взаимоматерный укор.

«Как я сказал, тому и быть» - сказал-отрезал! Кто бы спорил.
Но чтоб решенье он ускорил, мне очень важно не забыть
Что он решил, и при повторе - в усталый вид не угодить,
Иначе – горе, месяц жить в взаимно-матерном укоре.

Спросить способна я лишь глупость –
Он убеждён, что бабья тупость
Границ не знает – ха-ха-ха!
Лиха ль беда с того греха?

Он ум на разум вечно множил,
Но, знаю я такую фразу:
Кто жизнь без глупостей-то прожил,
Тот, верно, умным не был сразу.
Ну что такого я спросила, что поменялся он с лица.
Эко его перекосило! но материнство – это ж сила!
И я успешно доносила,
И именем его отца назвали третьего мальца.

А кто сказал, что будет просто?
Да от такого-то прироста.
Всё реже дома мужний след,
Он, вроде, есть, а, вроде, нет.

Кручусь, как белка в брачном танце.
Работа, щи, уроки, ранцы,
И мимоходом, забываясь,
Опять в трюмо себя пугаюсь.
Ругаэсь, каюсь, обижаюсь…

Вдвоём наметили дела.
Отгул, по случаю взяла.
Процесс, начавшись, тут же встал,
Он лампочку вкрутил - устал.

А мне уж даже не ворчится,
Я, как охрипшая волчица,
Устала в гневе сволочиться,
Ведь знаю - чуда не случится.
По циферблату жизнь влачится,
Футбольный матч в мозги стучится.

И так досада одолеет!
Да что ж меня он не жалеет!?
Ядрёна вошь, такой - сякой!
Когда ж пожалует покой?!

Ужель бояться, что не слажу!
Как замахнусь, да как уважу!
Да с высоты такого «стажу»…
А замахнусь - и снова глажу.

Ему ведь тоже достаётся,
И даже что-то удаётся.
Но как в груди он раздаётся!
Да, жаль, медаль не продаётся.

Он - добрый, чуткий, не сухой.
В нём много качеств, мной проросших.
Мы ж знаем, был бы не плохой,
Их от природы нет хороших.

Пора мечты свои разрушить,
Возвесть его на пьедестал.
Ой, как же я устала слушать
О том, что он уже устал.

И всё ж в порыве откровения,
В часы затишья перед бурей
Мы пьём счастливые мгновения,
И я шепчу (молчать бы дуре):

«Меж нами всякое бывает:
Порой ворчу, порой сержусь,
Но, сердце правды не скрывает
О том, как я тобой горжусь!

Когда есть дом, а в доме - детство,
И кошки милое соседство,
Чего уж большего желать?!
А детям нашим ты в наследство
Оставь в их памяти - счастливейшую Мать!»

Вот так сидели б да сидели,
В глаза глядели б, да глядели
Ах, если б детки не худели!

Охватим взором всё, что сталось,
И гордость, гордость за труды!
Усталость? Да! Да что усталость,
Когда такие вот плоды!

И пусть скупы его признанья,
Уж так устроен ихний брат.
Он в акте самолюбованья
Красноречивей во сто крат.

Грудь колесом, и глаз искрится!
Посадка льва, ой, что творится.
К груди бы к этой прислониться,
Когда взвывала аки львица.
Молчу, да полно уж гневиться,
Всё позади, пущай бодрится.

Подня;лись детки понемногу
Теплом сердец балу;ют нас
Душой богаты - Слава Богу!
А он меж тем ведёт свой сказ:

«Смотри, у нас с тобою стало
Всё точно так, как ты мечтала»
А я не спорю, Бог - судья,
Он знает то же, что и я.
Ведь не сбылось бы ничего!
Когда б я слушала его!


                ***
«Я тут подумал невзначай…»
«Да, ну тебя, пойдём пить чай»

©Виктория Юдина 06.05.08 г.
С озорства. Собирательный образ.