Моя Святая Русь

   Дивный светоч.

Я затеряться не боюсь,
Летя пылинкой сквозь столетья.
Ты столько сил даешь мне, Русь,
Пытая пряником и плетью.
И в сопричастности земной
В огнях победного салюта
Сражался Невский, за спиной
На дыбе рвал людей Малюта.
Была я болью и тоской,
Твоим смирением и битвой.
Объятья нежные раскрой,
И стану я твоей молитвой.
Крупицей малой ледника,
Что светом радости искрится.
Я стану каплей родника,
Звезды скатившейся, частицей.

В любви к тебе я не клянусь.
Ты – мой источник вдохновенья,
Моя ты– трепетная грусть,
Моя история забвенья.
Вновь тянешь свой нелегкий груз,
Стальные лямки режут плечи.
О, всепрощающая Русь!
Рождая нас, слезами лечишь.
Я всеми силами держусь,
Став для тебя тропой нетленной.
И, свято веруя, веруя, горжусь,
Мой дивный светоч во вселенной!

               ***
      Святая Русь

В дрожащем пламени лампады,
В руинах храма, где стою,
В мечтах и ядерном распаде
Я Русь святую узнаю.

И в неизбывной тихой грусти,
В бою кулачном на реке,
В таежном, диком захолустье,
В кровавой ране на виске,

И в переходе через Альпы,
В колонном зале на балах,
В артиллерийском, гулком залпе,
И на этапах в кандалах.

И в алых стягах на параде,
И в море траурных венков,
Еще в блокадном Ленинграде,
В разломе войн, во тьме веков.

Во всем, что дорого и мило,
В том, что судить я не берусь,
В мольбе и безрассудной силе,
Во лжи твоей и правде, Русь!

В княгине Ольге, синей гжели,
В Петре, идущем сквозь века.
Святая Русь! Так неужели
Тебя не знаю я пока?

               ***

 Княгине Ольге

Я б назвала тебя богиней
И демоном бы назвала,
А ты ведь русскою княгиней
И просто Ольгою была, 
Что по земле, по чистым росам,
Навстречу счастью и весне
Стрелой слетала по откосам,
Молилась в звездной тишине,
Венки на голову сплетала,
Твой сон баюкал старый лес,
А рядом речка лепетала
Под бесконечностью небес.

А если горечь разрывала,
Душили слезы по ночам,
Ты утром гнева не скрывала,
Давая волю палачам.
И нагоняя страх и ужас
Казнила под любой предлог
За неповиновенье мужу,
За неуплаченный оброк.
Была решительно жестокой,
И оправданья не ища,
Ты оставалась одинокой
Под сенью властного плаща.
Приняв крещенье в Византии,
Вернулась к милым берегам 
Своей излюбленной России
Народ от бед оберегать.   

                ***

      Андрею Рублеву

Под тяжестью раздумий странных
Я в храм взволнованно вхожу,
И фрески Грека Феофана
Туманным взором обвожу.
А в глубине под черной рясой
Монах задумчиво сидит,
Небесной сини взором ясным
Лик светлой радостью горит,
И чистотой, и вдохновеньем,
Что, чтя, веками бережем,
Его талантом и терпеньем
Хранимых в имени чужом.
Монах под именем Андрея,
Рожденья даты не найти,
В холодной келье руки грея,
Сумел бессмертье обрести.

Сосредоточенность и воля,
Где нравственность, как лик Христа,
Нам потеряться не позволит
Икон Рублевских чистота.
«Звенигородский чин» и фрески,
Иконостасы, купола,
И «Троица» священным блеском
Россию к подвигу звала.               
И шли на поле Куликово
За единение Руси,
Сорвав ордынские оковы,
Свободу истины вкусив,
За мир, за люд, за Русь святую,
Что в храмах росписью легли,
За кисть Рублева, боль живую,
Что в русском сердце сберегли!

Среди веков, в людском потоке,
Сквозь созиданье и разлом,
На генном уровне высоком
Хранится память о былом.

                ***
Кровавые воды Непрядвы   

Как светлые воды Непрядвы
Бегущие вдаль голубую,
На битву шагают отряды –
Жестокую сечу лихую.
Стекаются к Дону дружины
С мечами, в шеломах, в кольчугах.
Пехота укрыта в лощинах,
Оружье подвозят на стругах.

Уж тысячи в поле скопились,
У черта сошлись на куличках,
И вот барабаны забили,
По ветру разносятся кличи,
Вонзаются копья жестоко,
Скрестились мечи, пали шлемы,
Над берегом Дона высоко
Вопль слышится будто гаремный.

Горою сбиваются кони,
Меж тел человеческих - стоны,
И падают рядом иконы,
Кладутся земные поклоны.
Бояре, князья ряд за рядом
В людской полумертвой трясине…
Кровавые воды Непрядвы
Еще вспоминают поныне.

Осенние листья как хлопья
Струятся на бранное поле,
Поломаны шлемы и копья
За русскую светлую долю.

                ***

Издревле Русь терпела униженье,
Горела в нескончаемых огнях,
Веками басурманское вторженье
Душило люд на стременных ремнях.
Что отчий дом кочевнику лихому
И две березы на краю села,
Где все с рожденья мило и знакомо:
Река, обрыв и хрупкая ветла,

Девичьи хороводы вечерами,
И песен нескончаемый поток?
Но все сжигалось черными ветрами,
Что узкоглазый нес с собой восток.
Века! Века в разоре и смиреньи
Жил наш народ, тоскуя и любя,
Храня Рублева дивные творенья,
В труде и войнах,  веря и терпя.

Кто мог такое вынести и выжить,
И приумножить земли во стократ?
Одно лишь солнце, в одеяньи рыжем,
Считало тяжесть горестных утрат.

Да и оно порою в синих тучах,
Укрывшись от людских наивных глаз,
Слезой вселенской плакала горючей,
Не выставляя горя напоказ.

Издревле Русь терпела униженье,
В поклоне до сих пор ее спина,
Брожение в умах ее, броженье,
Воспрянь же духом, славная страна!

                ***

        О, Русь!

Пытаясь, жизнь и молодость отнять,
Не может смерть безумная уняться,
Когда друзей выносят из огня,
А смерч свинцовый не дает подняться,

К родной земле прижмусь я, чтоб понять
За что шли в бой безусые солдаты,
И боль народа, как свою приняв
Дерутся как князья за Русь когда-то.

Вновь женский крик разрежет тишину,
И траурную шаль набросит горе,
Закрыв от взглядов боль и седину,
И тихо простоит в немом укоре.

И зашумит листвою старый лес,
И грянет громом тяжкое возмездье,
А росы – слезы плачущий небес
Поднимут к солнцу новые созвездья.

О, Русь моя! Величье и позор!
Твои мужи достойны поклоненья.
Сквозь пыль веков я ощущаю взор
Давно ушедших в вечность поколений.

Я – их творенье, сердце и душу,
Деянья рук, мирские прегрешенья,
С огнем в груди, с рубцом от палаша
Их малая надежда воскрешенья.

Я помню все кровавые бои,
И звон мечей и копий в поле ратном,
Был на  Дону ордынский хан побит,      
Что Русь сжигал дотла неоднократно.

Мне не забыть, как русичи дрались,
Берясь за меч от мала до велика.
И строить храмы заново брались,
Неся свечу к божественному лику.      

О, сколько претерпела наша Русь,
Хранимая надеждой и любовью,
И потому такая в сердце грусть,
Что честь земли мы омываем кровью.

А сколько жертв потребуют еще,
И у кого мне требовать ответа,
Когда в степи с разрубленным плечом,
Я снова вижу образ Пересвета.

Но верю я, свою, насытив плоть
Отступят распри, ненависть и войны,
Не для того, чтоб резать  колоть
Рождают сыновей любви достойных.

Во всем величье встанет пантеон,
И будет гимн звучать над всей вселенной,
И Святослав, и Гордый Семеон
На знамени грядущих поколений! 

      ***             

О, Русь моя! Как многолика
Твоя бессмертная душа.
Ты в грозной силушке великой
Того, кто правит суд верша.

В истошном крике подземелий,
Где притаился жуткий страх,
В тиши монашьих душных келий,
И в холодеющих устах.

В твоей покорности безвольной,
В слепом безумии людей,
В их песнях громких и раздольных,
В неповторимости идей.

                ***

Протяжный плач под колокольный звон,
Ряды телег везущих мертвых с поля,
И стоны по степи со всех сторон,
От гнева, от бессилия и боли.

Поломаны и копья и мечи,
И поле запестрело васильками,
Построив храм, у тающей свечи
Молились мы - блаженные веками.

Но замолчали вдруг колокола,
И вместо храмов взвились обелиски,
Померкли над церквями купола,
Путь в вере трудный и совсем неблизкий.

Рубцует время раны на телах,
Тускнеет память о кровавых битвах,
Душа скудеет в суетных делах,
И нам опять уже не до молитвы.

И снова горечь от людских потерь,
Могилы братской грунт, увы, не легче.
Мы церкви реставрируем теперь,
А кто людские души нам залечит?


             ***

     Бунтарский гнев.

Стрела татарская, как жало,
Пронзила грудь богатыря.
И тело мертвое лежало
У мрачных стен монастыря.

И вопль Любавы синеокой
Тонул под колокольный звон.
А в небе ясном и высоком
Томился возмущенный стон,

Бунтарским гневом поднимался,
Летели головы в песок…
И Храм терпенья возрождался,
Что был свободою высок.

А царь, коней в поход седлая,
Сам новгородцам казнь чинил.
И замирала степь седая,
Когда он волю хоронил,

И кровь лилась, но дух ковался.
Россия верою жила.
И крест, как символ, в небо рвался,
И золотились купола!

                ***            
               
      Декабристам.

Тележный скрип да звон кандальный,
И свищет ветер под полой.
Снег над землей многострадальной
И Петропавловской иглой…

Еще во снах томилось лето,
И воздух наполнял имбирь.
А с плеч срывали эполеты,
И по этапу да в Сибирь.

Мужьям, протягивая руки,
Летело вслед: « Благослови!»
Нет выше казни, чем разлука,
Где на губах слова любви.

А снег, кружась, летел на землю.
В России много черных дней.
И в полушалках сосны дремлют,
Сопровождая бег саней…

           ***
               
               
       Безумство.

Безумство или преданность Отчизне,
Когда Раевский, под Бородино,
Вел сыновей на бой во имя жизни.
И победить им было, суждено!

Безумство или жертвенность святая,
Когда в санях в заснеженную даль
Волконская, кнутом коней стегая,
К супругу мчалась разделить печаль.

Безумство это или крик вселенной,
Когда раздался выстрел в январе,
Погас любви источник вдохновенный,
Где гений был заложником в игре.

Безумство ль это русского народа,
Что светом отражается во мне:
Любить, терпеть и верить, свобода
Даст шанс подняться на ноги стране?   

               
          ***
Кровавых распрей череда         

Из года в год, из века в век,
По всей земле Руси великой
Течет поток кровавых рек,
Как будто бес беду накликал,

Посеял смуту и вражду,
Где подозрительности завязь,
Засеяв страхом борозду,
Взрастила ненависть и зависть.

Шли брат на брата и князья,
Отец на сына ради трона,
Где эшафотами грозя
Манила царская корона.

Скрещая сабли и мечи.
Кому, скажите мне, в угоду
Кровь проливали палачи,
Неся агонию народу?

Погряз помазанник во лжи,
Сражая леденящим взглядом,
И вновь клинок в руке дрожит,
И наготове кубок с ядом.

И крики Глеба и Петра,
Как отклик Павла и Ивана,
И все как будто бы вчера,
На десять лет Бирон и Анна.

И как возмездие за смерть
Падет на ангельские души
Переворотов круговерть,
Устои царские нарушив,

Кровавых распрей череда,
Как кирпичи кремлевских башен.
Не отмолиться никогда,
Российский трон кровав и страшен.

                ***


      Кому присягаем

Сенатская площадь, в строю декабристы,
Как выстрел смертельный у каждого взор,
И снег на мундиры летит серебристый,
И необъяснимый душевный раздор.

Богаты и знатны, обласканы светом,
В боях под Москвою с французом дрались,
И мучит вопрос, не нашедший ответа,
Царю, присягая, России клялись?

- Кто Русь не хотел бы увидеть спасенной?
Кричит Милорадович им на скаку,
И падает выстрелом в спину пронзенный,
И кровь, словно гроздья рябины в снегу. 

Теперь президент. Так кому присягаем
На верность отчизне, народу, земле?
Кого в этой жизни мы все отвергаем,
Плывя в дальний путь на одном корабле?

Не брали в расчет наш народ декабристы,
Теперь против власти шахтеры встают,
А снег над Россией летит серебристый,
И гроздья рябины уснуть не дают.


         ***
               
     Разбитый челн.
 
Скажи, откуда и зачем
В тебе живет такая сила?
Куда несет разбитый челн,
И кто гребцы твои, Россия?

Скользя по бархатным волнам
Под ярким солнцем, небом синим,
Ты славу обещала нам,
Сама же -  милости просила.
Нас, обрекая на позор,
Хвалилась поступью державной.
И, устремляя вдаль свой взор,
Крестила верой православной.
Но не о том сегодня речь,
Что щедрой быть не по карману,
Что не заделанная течь
Опять на благо басурману.
А ведь за толику любви,
Об этом даже думать скверно,
Топила христиан в крови,
Душила данью  непомерно.

И под ударами хлыста
Свобода мысли выбивалась,
Под неусыпностью перста
Одна покорность оставалась.
И вновь пощечина звучит,
Другую щеку бы подставить…
Душа от ярости кричит,
А что ей противопоставить?
На плаху голову сложить
В смирении и покаянье?
Народ! Доколе будешь жить
С надеждою на подаянье?
Скажи, откуда и зачем
В тебе живет такая сила?
Куда несет разбитый челн
И где гребцы твои, Россия?

              ***   
         Холопка.

За взлет восторженной мечты,
За взгляд застенчивый и робкий
Наивной, светлой чистоты
Россия названа  - холопкой.
И распростертая рука
Взывает обреченно к Богу,
И бесконечная тоска
От стен кремлевских до острогов.

Тоска в сверкающих снегах,
В ее березовом обличье,
В бескрайних, заливных лугах
И в вечном птичьем перекличье.
В ее кладбищенских крестах,
И в плаче горестно-надрывном,
В ее мурановских местах,
В бегущей речке под обрывом.

Она в пьянящей вышине,
В той синеве над облаками,
Она с рождения во мне,
Во всей Руси живет веками.
И не противится она,
Не обижается, не плачет,
Бледней льняного полотна
Тоски своей давно не прячет.

А взгляд погашенной мечты
И неуверенности кроткой,
Покорной, нежной красоты
Оставил след простой холопки.    

               
               

     ***
Ах ты, родина - Русь горемычная,
Беспокойный хмельной мой народ,
Песня гордая громкая зычная,
Не соловушка - ворон поет.

Словно стонет, вопит он без умолку,
Хрипло плачется в горе ему,               
Не понять горделивому умнику,
Нищета не подруга уму.

Но влачит Русь ее окаянную,
То ярмо - подлой тяжести грех,
На молитву б сменить покаянную,
Богу в уши одну ото  всех…


              ***



     У Спаса на крови

О, Русь Святая, в скорби и любви,
Презрев убогость нищеты кромешной,
Ты грезила о «Спасе на крови»,
Храня мечты в наивности безгрешной.
Ты шла в лаптях с сумой наперевес,
И радовалась небу голубому,
Был неподдельным к миру интерес,
И чувства высочайшие к святому.

Ты созидала, верила, ждала,
Что райский сад покроет эту землю,
Ловила крохи с царского стола,
И, словно милость, рабский труд приемля.
Благословенье божье снизошло,
Ввысь устремились купола витые,
Казалось, навсегда покинет зло,
Русь опояшут годы золотые,

Что будет слышен колокольный звон,
Разлившийся до самых поднебесий.
Так нет же враг опять со всех сторон
Пошел на Русь, ее богатства взвесив.
И поднимались русские полки,
И кровь лилась на море и на суше,
Потери были слишком велики,
Но кто огонь в душе у нас потушит?!

И снова поджимали животы,
И прикрываясь одежонкой хилой,
Вновь строили соборы и мосты,
И напрягали вздувшиеся жилы.
Как гнев, вновь разорение в стране,
И снова хлещет нищета под ноги,
Как радостно и сладко сатане,
Что грех царит, и полнятся остроги,
И молит люд у Спаса на крови,
Кресты кладет за веру непростую.
О, сколько же терпенья и любви
Господь принес  на нашу Русь святую!