молоты осквернения

раскусывается дилемма многоточия.
и не то чтобы даже экстазы, а загвоздка,
мнимая лотерея перфоратора, она легко скользит
по веерам глубоких малолеток, сказуемо прячущих
ловлю озимых мизинцев причитания.
в начале, конечно, порядок сношения превалировал
над саженцами аллитерации. в дальнейшем,
мелюзга афиш заслонила кометы дилижансов
и профили пупырчатых синтезаторов.
костюмы гробов окислились, связки грудей
сомкнули челюсти арматуры, и дикость,
альвеолярная дикость захватила платформы,
падаль залезла на бугры мышечных растворов,
кладезь проснулся горемычный,
свирепо делясь своими собственными
происшествиями. километры жизни
заполнили города и счастье окунулось
в смерть ромба, в галлюцинацию живота.
кроме лишних слов, палаты заработали,
как пряники, как огурцы пришествия,
казнясь, обвиняя самих себя,
причем клады оросили металлами
скудную рубку полонеза, стильную
шлюпку калорифера. в этой манере работали
и скворцы донесения, молоты осквернения,
факелы деторождения.