УСЫ

Усы.

Несколько слов до.

На земле не осталось не переплытых океанов и не открытых территорий. Пресловутая Нога человека ступала абсолютно везде. Живущим ныне, в уплату за мобильный телефон и микроволновую печь, уготована судьба ходить лишь хожеными тропами.
 
Наши пращуры не стеснялись снимать сливки с млечного пути. То, что осталось, еще не вода, но уже не молоко. Бледная водянистая субстанция, лишенная львиной доли жиров, это и есть море нашей жизни, среда в которой предстоит лениво плавать нашим мозгам - Море Обрата. И так до тех пор, покуда мы не найдем способ выйти в безбрежный океан космоса.

Колумб, Магеллан, Ньютон, Эйнштейн – чувствуете тенденцию? Открытия, с продуваемых ветрами с палуб фрегатов, плавно перекочевывают в душные кабинеты ученых. Деятельным, смелым, оставившим в голове достаточно свободного места для любви и романтики остается лишь сутками напролет набивать футбольный мяч, по десять раз к ряду совершать кругосветные путешествия, испытывая при этом сомнительное счастье от сравнения с кем-то из тех, кто делал то же самое до него вкупе с позорной печатью на спине или груди какого-нибудь бренда по производству машинного масла. И все это чтобы в итоге занять почетное место на страницах книги рекордов Гинесса, межу человеком с самыми маленьким в мире членом, и человеком с самым большим в мире артериальным давлением.

Дай Бог светлой памяти тому, кто изобрел универсальное лекарство от писсемизма – медаль, ведь то, что написано выше, выгравировано только на одной из многих ее сторон. На противоположной стороне можно прочитать следующее:
Да, на карте мира больше нет белых пятен, ну и хрен с ней с географией. Да большинство великих тайн разгаданы. Но!... Все великие тайны, потому и были великими, что бередили многие умы так как лежали на поверхности. То что осталось неразгаданным, не просто узреть. Еще труднее почувствовать вопросительный знак в конце тысячу раз заданного вопроса.
Простой вопрос: «Почему люди носят усы?».
Чтобы понять разницу, вот другие вопросы: «С какого числа увеличат пенсию на 100%», «Правда ли, что в новом году ипотека будет бесплатной», «Кто будет новым президентом, если Путин и Медведев уволятся», «Где находится женский клуб, куда принимают женщин с бюстом не ниже четвертого размера, не старше сорока, не тяжелее шестидесяти килограмм, богатых, а мужчин принимают любых, но отдают предпочтение прыщавым и несовершеннолетним».



Введение

Почему люди носят усы? Пожалуй этот вопрос достоин ответа. Действительно почему?
Возьмем конкретного человека.

- Человек зачем ты носишь усы?

- Так батька носив, дид носив як жешь мене биз усив?

Стереотип принятия решений, и только. Ответ не получен. Конкретный человек всегда найдет кучу причин, чтобы оправдать свою небритую верхнюю губу. И все они эти причины, как помои из худого ведра, вытекут из одного следствия. Человек хочет быть похожим. И здесь спектр эталонов безграничен. Чапаев – первое что приходит в голову, Гитлер – второе, еще одно второе – Сталин, а на третье все бессистемное многообразие от тонкой черной ниточки над верхней губой Роя Джонса Джуниора, до безвольной седой лапши под носом Никоса Сафронова.

Часть I
Определяемся.

Так что же получается, человечество открыло для  себя микро и макро мир, антибиотики, алкоголь, космос; изобрело колесо, ядерную бомбу, степлер и антистеплер, интернет, но как всегда не заметило того, что у него под носом – усы. Откуда они пришли, какова их миссия. Кто автор. Что двигало им при создании опытного образца. Как изменился мир с появлением усов. Каким бы он был сейчас, если бы все люди, как один были безусы?

- Зачем тебе это? - спрашивает моя жена.

- Какая разница, - пожимают плечами друзья.

- Перестань заниматься ***ней и иди работай! - наставляет начальник.

Настороженно молчит усатая часть человечества. Я тоже молчу. Я уверен, Христофору Колумбу тоже задавали такие вопросы и он тоже молчал - ждал конструктива.

- Ответить на все эти вопросы невозможно! – спокойно, но конструктивно, роняет между прочим член РАН.

- Безусловно-, говорю я в ответ и наблюдаю за тем, как надменно вспыхивают его глаза, они кричат мне: «Мы знали, что ты так ответишь, ты просто очередной penisman (мудак, лат.).

- Безусловно, - удваиваю я этот блеск, и вдруг выбиваю землю из по ног оппонента – Но зачем отвечать на все вопросы, когда можно задать один, ГЛАВНЫЙ. Ответ него  прольет свет на всю сущность усов, на их подноготную, на их интимную, стыдливую правду, такую которую могут поведать только усы и только усам.

- Сформулируйте вопрос, что вы ищите? - говорит член РАН, он уже другой – ручной, ему интересно.

И я формулирую.

- У каждого творения человека есть главная эмоция – альфа состояние. Возьмем к примеру стул – альфа состояние необходимость. Диван – лень. Пылесос – отчаянье. Автомобиль – комфортное одиночество. Давным-давно, встретившись лицом к лицу с неведомой проблемой, какое чувство испытал человек перед тем как осознать , что ему нужны, нет... необходимы усы.

Собрав все сказанное в охапку, пропускаю через мясорубку и отжимаю через марлю. Когда сквозь квадратные поры ткани проступают янтарные капли сока, тыкаю под нос, где как бы между прочим растут усы члена РАН.

- Вот что я ищу! Альфа состояние усатого человека. Экстракт усатости.

Часть II
Создаем.

Нам нужен объект исследования и мы его создаем. Берем вот этот пыльный безликий манекен, взрослого мужчины шлепаем под нос усы, одеваем и … стоп!

Во что мы его одеваем. Немного поразмыслив, приходим к выводу, что в одежде для усатых есть исключения. Им одинаково подходят классические стили любых архетипов. Тут и профессор в пенсне и тройке, и сельский мужик в валенках и фуфайке, бомж с раздутыми лиловыми щеками, во всем чем угодно грязном и жирно лоснящемся. Но только представите себе усатого в спортивном костюме – пошлое зрелище. И чем пышнее усы тем оно пошлее. Представили, Боярский в цветастом адидасе. Кошмар Зенита, вдребезги разбитое зеленоглазое такси, и радостный уход из жизни мадмуазель Бонасье.

И так мы нашли исключение, что оно нам дает. По моему оно подчеркивает истинный дух усов. Возьмите их в руки, согрейте, поднесите к лицу и вдохните сквозь них. Теплый пыльный запах новых валенок, что-то зимнее, только темные тона и прима-нота средневековая, матово стальная, с обтертыми временем до состояния плавных переходов углами. Никаких спортивных костюмов. Никогда! Ни за что! Тысяча чертей!
 
Часть III
Кви про кво.

Вот она квинтэссенция, мы видим ее, чувствуем ее вибрацию, она как мираж, как забытый когда-то вкус, вертится на языке, стремится родится новым словом. Не отпускаем это состояние, держим его из последних сил, иначе оно растает как снежинка на ладони, пройдет навсегда как первая любовь.

Мы чувствуем усы, но они нас не чувствуют. Мы должны дать усам знать, что мы здесь, слиться с их ритмом, перестать их боятся и ни в коем случае, не напрягать верхнюю губу – усы это ненавидят!

Кровь теплыми толчками приливает в ложбинку под носом, ласково омывает гнезда волосяных луковиц. Не больно раздвигая кожу, бесшумно, острые пики волос устремляются наружу, и вот уже первые усики неуверенно оседлав верхнюю губу, словно первые люди на луне оглядываются вокруг.

Не спугните их! Думайте о хорошем! Усики сканируют ваши мысли. Они лишь разведчики, посланные узнать, можно ли закрепится на этом плацдарме настоящим усам. Вспоминайте фрагменты из любимых усатых фильмов. Проецируйте ситуации когда усы являются неоспоримым благом.

Зима. Люто холодно. В заиндевелых усах степливается неглубокий вздох. Легкие движения воздуха сталкивают на усах мельчайшие льдинки. Внутри, под коркой инея, тепло и влажно. Частые, глянцевые стволы волосин, сужаясь уходят ввысь. Они похожи на корабельные сосны, прямые и без сучков и лишь в самом верху извиваются, сплетаясь в единую крону, усеянную бурыми шишками козявочных катышков.

Та же ситуация но только без усов. В беззащитное, зябкое подносье, абордажными крючьями впивается мороз. Появляются усы и все встает на свои места.

Замок. Давно. Вечер. Наспех сколоченные из не струганных досок столы, сдвинуты в линию и делят пополам Главный зал. Зал настолько огромен, что сотня факелов с трудом выдергивает из темноты лица собравшихся за столом. Но лихие ребята сэра Генри обошлись бы и без этого скудного освещения. Прошлой ночью каждый из них бился в равном бою, в полной темноте. В ту страшную ночь даже Луна и звезды зажмурились сырыми полотнищами облаков. Так неужели сейчас, когда пришло время поднять кубок за тех кто остался лежать в грязи Бритстерского болота - кто-то из них пронесет мимо рта?

Копоть от факелов оседает черным снегом на белые льняные скатерти. Блики огня лоснятся на измазанных мясным соком щеках. Под столом, грозно урча и бренча сваленными под стол мечами, грызут кости лютые псы сэра Генри. Сам он во главе стола у камина. Пламя лижет сзади его силуэт, сухой и четкий, как тень боевого топора. Его лицо тонет в тени, он застыл слегка наклонив голову. Он смотрит из подлобья. Он смотрит на тебя. Резким взмахом он отрубает головы всем звукам в зале, даже собаки бросают свои кости. Только камин не перестает трещать, сжирая огромные бревна, этот камин видел и не такое.

- Сэр Шепард! - голос сэра Генри подобен раскату грома - Я поднимаю этот кубок за Вас! Со времен Великого Ричарда свет не видел еще такого храброго сердца и такого быстрого клинка! Если есть услуга, которую я - Генри Гросхаперпауэр, могу вам оказать, почту за честь.

Кубки взлетают в воздух! Этикет требует встать. Встаем. Рядом с грозным рыцарем, как агнец рядом с волком, в горностаевом облаке парит его супруга - несравненная мисис Гросхаперпауэр. В ее глазах тот же вопрос.

- Благодарю вас сэр Генри, но вы и так оказали мне неоценимую услугу, позволив биться с вами под одним флагом! – отвечаете вы ему.

Достойный ответ взрывает в зале овации. Но вы их не слышите, вы не можете разорвать нить взгляда. Боже как она прекрасна! Секунды растягиваются в дни, пока не натягивается как тетива последняя. В следующую вы либо лишаетесь головы, которую отрубят и бросят под стол, на радость псам,  к костям в довесок. Либо отводите взгляд и затем проклинаете себя всю оставшуюся жизнь.

Что же делать, как дать ей знать, что ваше сердце свободно от страха и при этом полное любви, улыбнутся и оскорбить сэра Генри? Подмигнуть и наблюдать потом как ваши отрубленные конечности, падают на пыльный пол?

Безвыходное положение для безусого. Но вы, шевелите усами и дело сделано!

 

Часть IV
Точка экстракта.


Мы в шаге от результата, но прежде чем сделать этот шаг, я позволю себе буквально пару слов.

Люди открывают тайны, но тайны не открываются, они умирают. В смерти тайны есть что-то воистину зловещее, ведь после нее не остается ничего, даже воспоминаний. Единственный кого помнят это ее убийца.

Убийство тайны, как любое другое, требует необходимых навыков, и самое главное, ставит ребром вопрос чести. Одни предпочитают дуэль, и убив лет пять на составление полного списка всех усатых людей планеты Земля, приступают к их поочередному опросу. Другие действуют жестоко и коварно и добывают сведения при помощи нехитрого пытошного инструмента. Меж этих двух крайностей, я выбрал более утонченный вариант - подлость, а из всех видов подлости самый результативный - предательсьво.

Самое главное для предательства это доверие. Без него эта разновидность подлости просто невозможна. Чтож, усы нам доверяют. Их будующее видится им безоблачным. Свернувшись теплым котенком на верхней губе, они сладко дремлят не ожидая беды. Подходим на ципочках, и резко втыкаем пешню для колки льда в сонное их сердце.

Закрываем глаза и представляем: томный зовущий взгляд, жарко шепчущие женские губы, подмышечно-парфюмно, полная грудь и... редкая зыбкая полоска усиков. Особо ценичные могут представить щекотно-французский поцелуй.

Сейчас, когда сердце усатой тайны замедляясь останавливается, мы не радуемся и не печалимся, мы вообще не ипытываем эмоций, мы же не маньяки, мы на работе, мы исследователи, мы фиксируем открытие.

Тук, тук... тук............ С последним ударом усатого сердца, мы чувствуем как изменяется наше состояние, ощущаем разницу, вычисляем дельту. Все! ...  Есть!


Часть V
И козаченто эни пенсьеро.

Темнота повылазила из придорожных кустов и накрыла своим прохладным телом обочины шоссе. Луна как желтый шар в густом сигаретном дыму облаков. Член Ран уходит. Его серая сгорбленная спина нехотя, уступая чудовищному давлению перспективы, уменьшается.

Единственное что меня интересует, это обернется он или нет.

Член РАН оборачивается. Неожиданный порыв ветра, на двенадцатом ладу его правого уса, выщипывает мерцающий, прощальный флажолет.