Якуб Новыкив-Кшеминьский
Драматическая трилогия «Прошедшее, что в будущем укрыто»
Часть II
Брюсовский дом
Пьеса в шести действиях с эпилогом
2005
- 2 -
Предисловие
В этой вещи есть правда и вымысел. А где именно – предоставляется судить читателю и зрителю.
Каждый город нашей планеты имеет собственное духовное и историческое ядро. Бог знает, что только в него не входит. Место закладки, знаковые и просто строения, характерная панорама, менталитет жителей, кладбища, базары, сплетни, события, застолья, легенды, звуки, предания – умрёшь прежде, чем перечислишь. Все это скрепляет некий раствор из области не то, что непостижимого – иррационального.
Это ядро – своего рода кащеева игла. Пока оно сохранно – город жив. Сотри его с лица Земли атомной бомбой – и он воскреснет. Так было с Хиросимой и Нагасаки. Спали дотла – и он восстанет из пепла на зависть любому Фениксу. Так было с Москвой после пожара 1812 года. Но горе городу, утратившему своё ядро. По меткому выражению аналитика М. Делягина, будущее такого города не в истории, а в археологии. То же вполне может быть и с целыми странами.
Тот, кто думает или говорит: «Москва меняет лицо», лжёт. Неважно, себе, другим или «два в одном». Во-первых, почти 90 лет до данной минуты меняет не она. Меняют ей, и, во-вторых, не лицо, а то самое ядро. Но вот оно даётся однажды. Раз и навсегда. Заменить его можно только пустотой, небытием. Это и есть истинный смысл процесса, не имеющего ничего общего с естественной сменой исторических эпох. И, одновременно, природа намерений его организаторов и исполнителей. Ибо практика человечества знает единственный финал этих процессов.Не желаю ни одному народу, чтобы подобное когда-либо совершалось с его столицей и с его страной,
Я родился не в Москве, являюсь не россиянином, а польским патриотом. Но Москва была моим городом. Она дала мне неоценимые вещи. Мой постоянно пополняющийся мировой опыт недвусмысленно доказывает, что я не получил бы их решительно нигде, кроме Москвы. Я остаюсь тем, который, несмотря ни на что, продолжает любить Москву – может ту, какой уже нет. Которого не способны ввести в заблуждение различные «новоделы», а также действа в духе костюмированных конных дефиле по Кремлю в исполнении кремлёвского же полка. Который, в силу этого, категорически против Москвы как нового Вавилона, центра мирового зла, а потому «археополиса», виртуальной Помпеи. И который крайне не желает, чтобы постиндустриальный период оказался периодом постславянским, постдуховным и постчеловеческим.
Автор Дюссельдорф, декабрь 2004 г.
- 2 -
Действующие лица:
Граф Мусин-Пушкин
Илагин друзья Мусина-Пушкина и члены его кружка
Болдин
1-й мещанин
2-й мещанин
Григорий, старый цыган
Люба, юная цыганка
Бантыш – Каменский, украинский литератор и
просветитель
Мартирелли
Великий Венерабль (Гран – Мастер) Великого Востока
Франции
Наполеон Бонапарт
Мортье, герцог Тревизский, маршал Франции
Граф Ростопчин, главнокомандующий Москвы
Адъютант Наполеона
Дворецкий
Цыганский хор в ресторации «Яр»
Мещане
Памяти Ани Политковской
Действие первое
Москва, май 1812 года
Поздним вечером два подвыпивших мещанина проходят через площадь Разгуляй .Останавливаются у дома графа Мусина-Пушкина.
1-й мещанин
Что скажешь? Славно было у кумы?
Наливок-то - и Яузы не хватит!
2-й мещанин
И поросёнок с хреном недурён;
Да ведь всего не съесть, брат, и не выпить!
1-й мещанин
И, тьфу! в Москве еды такая прорва –
На внуков и на правнуков достанет,
И детям их с лихвой перепадёт...
Ты лучше изъясни: что там болтал
У нас вечор лафертовский башмачник
Про светопреставление?
2-й мещанин
... Пустое!
Не знаешь, как настойки от кумы
И немчуру в пророки перепишут?
1-й мещанин
Нет, куманёк! У немца брюхо толсто,
К хмельному лучше нашего привычно,
А голова кумекает своё :..
Ну! хоть бы та хвостатая звезда.
Что, и она Москве приснилась спьяну?
2-й мещанин
Звезда? Она важнющая; висит
Как привязали... Господи, помилуй!
Святая Богородица, прости!
Эх, кум! Ведь как достойно посидели,
А у тебя всё страсти на уме...
1-й мещанин
Э, пробрало? А как он говорил,
Что этим летом уж...
2-й мещанин
Молчи, ей – Богу!
И без того-то кругом голова…
Вон, у Покровки Пантелей-блаженный...
1-й мещанин
Да что блаженный! У Басманной поп
На проповеди так громогласил,
Что замертво из храма выносили!
2-й мещанин
Ну, баста, кум! Давай-ка по домам.
Не провожай; мне близко, знаешь сам:
Хоромы эти только обогнуть (указ. на дом)
Да в переулок...
1-й мещанин
Знаю! Вот же Бог
Привёл тебя пожить в таком соседстве...
2-й мещанин
Ай! Вот заноза! Снова за своё-
Недостаёт и светопреставленья,
Соседство вдруг какое-то приплёл.
1-й мещанин
Ну, уж приплёл! Как будто и не знаешь,
Что это, Бог как свят, проклятый дом!
2-й мещанин
Какой же ?
1-й мещанин
Этот самый! Он и есть! (указывает на дом)
И вправду, ничего так и не знаешь?
2-й мещанин
Ах, право, пьян ты. Что я должен знать?..
1-й мещанин
Да то, что православный человек
Обходит этот дом седьмой дорогой!
2-й мещанин
И верно, пьян!
1-й мещанин
Твоя неправда, кум!
2-й мещанин
Ну, как неправда! обскажи тогда:
Чем провинился сей домохозяин?
1-й мещанин
Вот это так! Уж так он провинился,
Что нынче жарит чёрт его в аду!!
2-й мещанин
И впрямь сдурел. Покойника сего
На Разгуляе завтра можешь встретить,
Да не пешком! Таких-то рысаков
И у графьёв не сыщешь по Москве!
В Елоховской на службах он стоит
Почаще нас с тобою. Вот антихрист!
1-й мещанин
Да разве я про графа? До него
Кто жил тут – неужели и не слышал?
Негоже-то и к ночи вспоминать!
2-й мещанин
Так ты же поминаешь!
1-й мещанин
...Ладно: Брюс!
Треклятый чернокнижник и колдун!
2-й мещанин
Ну, врёт! А что ж за Брюс такой сыскался?
1-й мещанин
Сыскался он давно; ведь я в Басманной
Потомственный, ты знаешь, мещанин...
Ещё блаженной памяти отец
Говаривал: "Попомни слово, Кузька!
За этого отступника мы все
Последуем Содому и Гоморре!.."
2-й мещанин
Да ну!
1-й мещанин
Вот те и ну! Такие дива
Тут некогда водились, что хватайся
За голову и ноги уноси!
И крест святой не вовсе помогал...
...Тот Брюс был иноземец-генерал.
Построился да сразу поселился,
Как вроде всякий добрый человек.
Что ж, дом не мал! Тут стал он в услуженье
Людишек из мещан и нанимать
(Своих дворовых, что ли, было мало!).
Вот тут-то началась и чертовщина:
Кто не наймётся - и недели нет,
Без памяти несётся со двора,
Не взяв и платы! спас бы только Бог!
2-й мещанин
Любил, небось, подраться?
1-й мещанин
Кабы так!
Ты помнишь ли Гаврилыча?
2-й мещанин
А, тот
Древнющий дед, сосед твой?
1-й мещанин
Точно, кум!
Сосед побыл у Брюса на хлебах,
Там дали знать, где раки-то зимуют!
С рассудка чуть не спрыгнул! Я мальцом
Подслушал раз с печи, как тяте он
Обсказывал про это. Поначалу,
День-два, не рай, а все ж таки житьё:
И служба есть, и барин не дерётся.
Да как-то Брюс Гаврилычу велел
Быть ввечеру у двери кабинета,
Глядеть, чтобы без спросу не взошли.
Да кто б посмел? И кошки обегали
Верстою это логовище! Что ж,
Сидит Гаврилыч на скамье впотьмах.
Вдруг свет! Как будто что-то подожгли.
Ни свечки нет, а свету больше! больше!
Раскрылась дверь. Гаврилыч посмотрел –
И завопить хотел, язык отнялся!
Всё в синем свете; посредине стол.
На нём дымиться золотое блюдо
С какими-то чудными письменами,
А уж над ним – какая-то девица!
Вся белая! И в белом, что-то шепчет,
Бормочет! Так Гаврилыч и упал.
Очнулся, - только ноги дал Господь!
2-й мещанин
Свят! Свят! Перекрестись немедля, кум!
Да это сатана!
1-й мещанин
Вестимо, так.
Не то в прислугу, в гости - проходить
Страшились мимо этого вертепа.
Ну, нешто днём; а ночью занесёт
Сюда лихая, то молись-ка Богу!
Какие-то неведомые люди
Выходят молча, а потом назад
И тоже молчком взойдут, – да кабы в дверь!
А то ведь просто: прямо через стену!
То белая фигура за окном
Стоит и смотрит, да не на полу
Стоит, – висит от полу на аршин!
То вытянется лапа с чердака
До самой до Елоховской и метит
Когтищем прямо в крест святой – ахти!..
2-й мещанин
Вот счастье, что мои все не отсюда!
1-й мещанин
У! жили как по маслу; да прибрал,
По счастью, чёрт к себе в геенну Брюса.
Подумали - аминь; не тут-то было!
Известно, что такого нечестивца
И басурманам неча отпевать.
А, стало быть, коль этот Вельзевул
Один и жил, один же и издох,
То хоронить его решились тихо.
Сначала ни единый гробовщик
Антихриста не брался обряжать
В последний путь до ада - только денег
Негодник накопить успел казну
(Ведь золоту отец кто? - сатана!).
Как положили вдесятеро больше,
Чем за вельможу первого – ну что ж,
Нашлись, кряхтя, кто проводы устроил,
Да после рвали с головы волосья!
Чего до похорон-то натерпелись
Бедняги, и не стоит говорить.
А главное - то было впереди!
Давай зайдём за угол. Да не бойся!
Вон! Видишь, между окон? Вон, белеет!..
Так вот: как выносили домовину
С отродьем сатаны, тотчас же крышка
От гроба отскочила да влепилась
Меж окон во втором-то этаже!
Что, видишь место? так оно и было.
Подкрасили потом - лепнина, дескать...
А вправду было то, что говорю.
2-й мещанин
Дай дух переведу... Какие страсти!
И хмель-то улетел, как и не пил.
1-й мещанин
...А нынешний, я чай, ничем не краше.
Туда ж, учёный! Хоть и в Божьем храме.
Стоит - а дышит тем же, что и тот!
Весь Разгуляй долбит, что собирает
Диковинные книги этот граф,
И тем готовит светопреставленье...
Да посуди: какой христианин
Решился б тут хоть ночь заночевать?
2-й мещанин
Ну, кум, прощай! Такого натерпелся
Я от твоих побасен – мочи нет.
Не нужно тут и Брюса...
1-й мещанин
Погоди.
Мне далеко до дому. Может, ты
И впустишь на ночь?..
2-й мещанин
То-то же! впущу.
Да чур: чтоб о лукавом ни полслова!
А ну твой тятя прав, и все знаменья
Нам посланы за эти-то грехи?..
1-й мещанин
Ну, брось уже! Что даром толковать?
Идём, раз ты пускаешь на постой.
Действие второе
В те же часы, кабинет графа Мусина-Пушкина.
Хозяин кабинета беспокоен, тревожен и угнетён.
Мусин-Пушкин
Как непокойно. Сердце не на месте.
Хоть я не мистик, но готов им стать...
Всё ждёт войны. Вчера в Английском клубе
Опять про Бонапарта споры шли.
Что и сказать – античная фигура!
Наш Александр тюфяк, а этот карлик
Пренастоящий Caesar Imperator.
Вот в Риме-то наделал бы триумфов!
Да... а теперь на очереди мы.
Ах, Господи... Как третьего-то дня
В Петровском вновь я слушал итальянцев...
Гармония! Элизиум, и только.
Какая радость жизни, красота!
Все музыканты - больше живописцы.
Не слышно было нот, а только краски
Перед глазами. Инструменты – кисти,
А залы, сцены не было – полотна
Одно другого ярче и волшебней...
Ну, чем не путешествие по свету
И по своим душевным тайникам?
...Когда он выводил свои пассажи –
Да, тот скрипач – представил я себе,
Как рукописи все, что мы собрали,
Вдруг развернулись, и слетели буквы
Со всех старинных свитков и листов.
И сами по себе сложились стройно
В одну большую чудо-партитуру,
Которую вот-вот сыграют нам!..
А кто сыграет? Нет того оркестра.
Лишь флейта с барабаном жалят слух
Несноснейшим дуэтом... И зачем
Все чудеса литературы древних?..
Зачем нужны и Тацита этюды?
Зачем Тит Ливий хроники писал?
А наши летописцы - самородки
Не зря ли столько бересты и кожи
Для драгоценных свитков извели?
Неужли виртуоз Иосиф Флавий
Воссоздавал картины римских войн,
Чтоб через лет так тысячу семьсот
Их вымарал поручик Бонапарт?!
Рим был жесток, но полон созиданья.
Кто выше был у римлян, чем философ,
Оратор, скульптор, зодчий и поэт?
Военное искусство почиталось
Но только лишь с другими наравне...
Входит дворецкий
Дворецкий
Позвольте доложить: к вам Мартирелли.
Мусин-Пушкин
О! Итальянец! Легок на помине.
Да, впрочем, час отнюдь не для визитов.
А ты сказал, что я не принимаю?
Дворецкий
Так точно-с.
Мусин-Пушкин
Очень странно. Ну, проси.
Входит Мартирелли, неброско и очень элегантно
одетый человек неопределённых лет. Склоняет голову перед Мусиным-Пушкиным. Хозяин отвечает на поклон и пристально смотрит на позднего визитёра.
Мусин-Пушкин
Мы, кажется, встречались у Орловых?
Мартирелли
О нет, светлейший граф. Совсем не там.
Позвольте вашей памяти помочь.
Протягивает правую руку. На пальце перстень с адамовой головой.
Мусин-Пушкин
Ах, вот! Ну что же, для почтенных братьев
Мой дом открыт. Прошу садиться, брат.
Садятся в кресла.
С чем вы пришли?
Мартирелли
С приветом и поклоном.
Недавно я из Лондона, а раньше
В Шотландии пришлось мне побывать.
Мусин-Пушкин
А, понял я. Скажите же мне, брат:
Что говорят про нас в Великой Ложе?
Мартирелли
Я расскажу вам всё. Но только прежде
Один вопрос для вас: покойны ль вы?..
Мусин-Пушкин
В вопросе вашем слышится ответ...
Мартирелли
Я вам принёс, увы, дурные вести.
Речь истины не слышит Бонапарт.
Мусин-Пушкин
Как! Значит, он...
Мартирелли
Пойдёт на вас войною
В июне, граф. Простите, это так!
Он римлянин по наименованью,
Но не по сути... Слово "Imperator"
Он переводит не как "повелитель",
А "разрушитель".
Мусин-Пушкин
Это Страшный Суд.
Он превзошёл и древних вероломством...
Мартирелли
Да. Мы ошиблись. Нам не помогли
Все тени мудрецов тысячелетий.
... Сей корсиканец жаждет - и не власти,
А нынче и не лавров полководца:
Огня и смерти. Боле ничего.
... Прошу простить, но я к вам с порученьем.
Вы коротко знакомы по Москве
Со всем и всеми, кто хранит искусство,
Точней, его вещественные знаки.
И, более того: вы, ваш кружок
Создали превосходное собранье
Старинных свитков редкостных; мы знаем,
Что эта кладезь мудрости у вас,
Вот в этом доме... Брат! Война уж близко.
Сумеете ли вы обезопасить
Всё это достояние веков?
Мусин-Пушкин
Всесильный Боже! Вы сказать хотите,
Что он...
Мартирелли
... Придёт в Москву? Вы прозорливы.
Все наши обольщенья породили
Чудовище… Нет! Этот человек,
На горе нам, не Юлиям подобен.
Идёт он по стопам Веспасиана
И Тита, этой проклятой семьи
Преступников- плебеев, обративших
Во прах и пепел Соломонов Храм,
Который мы – из пепла – поднимаем.
Плебей хитер, но глуп; и к истребленью
Он вечно склонен, вопреки всему.
Мусин-Пушкин
Простите, брат. Но я в таком смятенье,
Что сразу вам ответить не смогу...
Мартирелли
Я вас не тороплю. Но, добрый брат,
Сам Бонапарт торопит нас вовсю.
Припомните, как в девяносто третьем
У них в крови купался весь Париж!
Вся Франция! Для них и человек
Не больше, чем довесок к гильотине.
А уж шедевры - было б что палить...
Мусин-Пушкин
Но лишь недавно слышал я, что он...
Мартирелли
... Такой же ренегат и якобинец!
Они в крови умыли слово «братство»,
И «равенство» с «свободой», всё под нож…
Но, их кляня, швыряют камни в нас!
А кто же знает истину? И кто
Хоть через сотни лет её узнает?
Вся тайна – жизнь, а вся разгадка – смерть...
Мусин-Пушкин
Назначен день Великого Собранья ?
Мартирелли
Я лишь посланец. Но отвечу, граф:
Узнаете о нём один из первых.
Позвольте мне откланяться.
Встают и склоняют головы. Мартирелли уходит.
Мусин-Пушкин
Ужасно.
Какой нам нынче выбор предстоит...
Быстро садится за стол и пишет записки.
Звонит в колокольчик. Входит дворецкий.
Отдай записки всем. Скажи, что жду
Я их теперь же. Ну, быстрей! Ступай!
Дворецкий уходит.
Да, вот они, предчувствия. Сбылось!
Всё то, что мы собрали, пережило
И сотни войн, и Смутный час, и все
Пожары, разрушения и беды...
Держу, бывало, свиток и блаженство
Переполняет жаркою волной –
Да тут же и подумаешь: а плата?
Ну, что ж! Она, как видно, подошла.
Ведь надо быть такими колпаками…
Мы болтовню на римские манеры
За Рима возрождение почли!
Ну? Вот он, Рим. Республики хотели,
А дождались? Хотя бы Суллы? Нет!
Новейший Тит нагрянет в дом отцов,
И станем плакать на своих камнях,
Как дщерь Ерусалимская! Неужто?!
Мы молимся на Францию поныне,
И после якобинских беззаконий.
Мы по-французски думаем, живём,
А говорим по-русски реже них.
Но «братство» во французском переводе
Уже «война»! Извольте, господа!
Что проку, коль мы сведущи в науках?
Дурачит нас любой, кому не лень,
И поделом: кто выше спинки стула,
Того мы не заметить норовим…
И предки наши были не умнее,
Грешили тем же; каждый их порок
В себе лелеем – но от их исканий
Брюзгливо отвернёмся, дуясь важно,
Как сытые индейки от зерна!
А то бы вспоминали, да почаще:
Весь свет был домом пращурам, но Русь
Они любили как святыню дома.
Без множеств родин как Вселенной быть?..
Слышит голоса в сенях.
А! Наконец, пришли! Скорей входите!
Вбегают запыхавшиеся Илагин и Болдин.
Илагин
О, ради Бога! Что? Несчастье, граф?
Мусин-Пушкин
Пока что нет. Но очень может статься.
Болдин
Прошу тебя, уволь нас от загадок!
Мы всё уж передумали…
Мусин-Пушкин
Простите!
Простите, мои братья и друзья.
Дурные вести! Верные притом.
Давайте сядем в кресла, Мне покойней,
Когда вы подле…
Илагин
Успокойся, граф.
Мы собрались – так можно всё устроить.
Бывали и похуже времена!
Болдин
Усядемся! Вели подать нам трубки,
А если старых брюсовских всех вин
Не доконал ты – и бутылок также!
В вине мы все печали растворим.
Что химия моя?
Мусин-Пушкин
(смеётся)
Изрядна, мэтр!
До Брюса не охотник ты, я знаю, -
Сей жребий его вина обошел!
Болдин
Да это всё, чем был он знаменит.
Мусин-Пушкин
Сейчас мы не о Брюсе. Только что
Я принимал посла Великой Ложи…
Терпение!.. Здесь будет Бонапарт.
Хотел сказать я, он идёт войною…
Илагин
Решительно?!
Мусин-Пушкин
Там точно это знают.
И вот ещё: нам надобно решить…
Не про войну – сие не в нашей воле,
Нам остаётся лишь дворянский долг.
Но всё, что мы сюда собрали вместе
Погибнуть может… Предложили мне
Сокровища отправить на храненье,
Пока война не кончится… Ну? Что?
Болдин
Какая новость!
Илагин
Новость ли!
Болдин
Возможно,
Всё это мы и знали – про себя.
Но так! Вообразить, что вся Москва,
Россия!.. Вот дожили, право слово.
Илагин
И сколько сроку?
Мусин-Пушкин
Менее недели.
А дальше: нуте-с, судари! Ответ.
Болдин
Прескверная задачка, милый брат.
Напасти нас вернее женщин любят!
А знаете?.. Поспешность порицают
И древние – хоть вспомните Сенеку.
Мусин-Пушкин
Я ваши думы знаю. И теперь
Озвучу их словами: эти свитки
Произведенье кровное Руси,
Хотя принадлежат и всей Вселенной.
Илагин
Прелестный выбор! Тут и вспомнишь Брюса,
Он докою ведь был в таких делах.
Болдин
Ах, добрый Ваня! Вспомнил старину
Ужель теперь ломать возьмёмся копья
В бездарнейшем турнире празднословья?
Позволь узнать: чем этот мракобес
Успел снискать твоё расположенье?
Илагин
Ты опрометчив. В брюсовских делах
Мы равно несмышлёны; только я
Сие лишь признаю – ты ж отрицаешь,
Что Брюс умел предсказывать…
Мусин-Пушкин
Друзья!
Уж Брюса нет, и нам он не помощник.
Решенье будет наше…
Илагин
Если так,
Я с Болдиным согласен; хоть не в Брюсе,
А в пагубности скорого решенья
Судьбы собранья нашего… (Мусину-Пушкину) Позволь!
Ты в дом градоначальника ведь вхожий.
Да, это лизоблюд; погряз в интригах
При двух иль трех дворах, но не до козней
Таким, как он, придется в Судный день!
Нет, вряд ли отсидеться в Петербурге
Ему тогда позволят… Вот вопрос:
А про сюрприз возлюбленного брата
Наш знает ли с домашними? Иль, может,
Извечное зазнайство и обжорство
Плохую службу снова им сослужат
И всей Руси в сто распоследний раз?
…Пойди к нему; окольными путями
Введи его в природу обстоятельств.
Ты всё увидишь сам. А уж потом
И мы, глядишь, поймем, насколько стоит
В Тьмутаракань собранье отсылать…
Мусин-Пушкин
Ба! Ну ж, глупец. Как сразу не подумать?
Звёзд с неба не хватает Ростопчин,
Да вдруг и впрямь окажется полезен,
И сам того не ведая? Ага…
Ну да, конечно… Отчего же нет?
Благодарю вас, добрые друзья!
Вернёмся ж к этим тягостным матерьям,
Как сделаю визит к Ростопчину.
Болдин
Да будет так. Но ты ведь кликнул нас
Средь ночи; и явились мы на зов
Дружиной князя Игоря! А что же
В поход нас не зовёшь? Готовы кони,
Отточены и копья, и мечи!
Мы с войском половецким собирались,
Сразиться насмерть… Молви же нам, князь!.
Мусин-Пушкин
(смеясь)
Спасибо! Произвёл меня в князья.
А я лишь граф – но всё же Мусин-Пушкин!
И наш поход не буду отменять.
Поедем в ресторацию! Хоть к Яру.
Развеемся, послушаем цыган, –
Я думами уж мучаться не в силах.
Ведь мы в Москве! Хотели вы похода?
Тогда идём!
Болдин
За князем! С нами Бог!
Действие третье
У Яра. Звучит прекрасный цыганский хор, лучший в Москве. За столом, уставленным знаменитыми ярскими закусками и дорогим вином Мусин-Пушкин, Илагин и Болдин. Они возбуждены вином, прекрасным пением и, одновременно, тяжёлые мысли довлеют над ними.
Болдин
Поход, о братья, славно удаётся!
А пение цыган – как никогда!
Но первое-то братская беседа;
Ведь Ярославны наши далеко
И, должно быть, по нас не так-то плачут!
Илагин
Ну, начал! Уж тебя ли и не ждут?
Болдин
А вот не ждут же; для тебя и мудро?
Мусин-Пушкин
Мы вместе – и не страшно ничего…
Ну, пьём же. Как всегда, madame Clicot!
…А где цыган, что пел тогда нам песню?
Болдин
Цыганки, скажешь, пели много хуже?
Мусин-Пушкин
Дурачишься! А знаешь, я о чём…
Илагин
Да, да… Я до сих запомнил песню,
Верней, её дословный перевод…
Да вот он, в зале. Гей! Сюда, Григорий!
К друзьям подходит старый седогривый цыган с гитарой.
Григорий
И что угодно добрым господам?
Мусин-Пушкин
Припомни, друг мой, песню. В прошлый раз
Ты пел её нам трижды…
Григорий
Как же! Знаю,
Прикажете теперь?
Мусин-Пушкин
Прошу, пропой.
Григорий
Хотите, господа, спою по-русски?
Друзья утвердительно кивают. Григорий начинает петь.
Не ты лежишь на погребальном ложе,
И в саван зашивают не тебя…
А синева ползёт по нежной коже,
Не гневаясь – и так же не любя.
К дну ямы не тебя привалят камнем.
Не над тобой насыплют холм песка.
И не с тобой - с твоею смертью ранней
Меня венчает смертная тоска.
Все молчат.
Илагин
Скажи, Григорий: где ж её ты слышал?..
Григорий
Я стар, не помню… Где-то перенял,
У одного цыгана. Вроде, он
Прошёл весь свет, вернулся с Палестины…
А, вспомнил: он как будто говорил,
Что дервиш её пел в Ерусалиме…
Мусин-Пушкин
Спасибо же за песню. Вот возьми (даёт деньги).
Довольно ли?
Григорий
Вы щедры, господа.
Гляжу, что вас гнетёт лихая дума…
Болдин
Ну! Вы, цыганы, видите насквозь.
И что ж? Берёшься, Гриша, угадать?
Григорий
Мы не гадаем – знаем… Хорошо!
Вы добрые и щедрые, – не в этом (указ. на деньги);
У вас большие души и дела,
А коли так, - беда за вами тенью…
Она идёт! Такая, что дотоле
И горше не бывало!.. Ну, а вы
Спасти хотите что-то дорогое
Не вам одним… И это страшно гложет,
Терзает душу, но Господь велик!
И я теперь скажу вам, господа
Что видит сердце старого цыгана!..
Мусин-Пушкин
Продолжи, Гриша!..
Григорий
Слушай, господин.
Ты жизнь прожил завидную – да нынче
Она как лодка на морских волнах…
… Знай: всё, за что теперь ты так страшишься,
Вовеки не погибнет! Тут хоть ты,
Хоть кто другой не в силах ни помочь,
Ни помешать! Я всё сказал. Прощай.
Уходит в залу.
Болдин
Ну-с, судари? Как рассудил Григорий?
Илагин
Весьма туманно…
Мусин-Пушкин
Полагаю, нет.
Вы знаете, я не был суеверен
И мистицизму безнадежно чужд.
Вот этот человек, бесспорно тёмный,
Но искренний и добрый, заключил
То, от чего и в мыслях мы трепещем:
Не в нашей власти участь этих книг!
Болдин
Так в чьей же? Бонапартовой?!
Мусин-Пушкин
О, нет.
Являясь в мир, искусство вместе с ним
Ликует и страдает – но не гибнет!
Болдин
Да как же? Не избыток ли примеров,
Когда произведения искусства
Легко уничтожаются?
Мусин-Пушкин
Всё так…
Но есть в природе таинство одно,
Пока непостижимое. Но в силу
Оно вступает властно всякий раз
При варварских безумствах: если вдруг,
Казалось бы, бесследно исчезают
Творенья рук людских – а, значит, Божьих, –
Уж где-то приготовлены к рожденью
Другие бесподобные шедевры…
Илагин
Но тех, погибших, ведь не воскресить?..
Мусин-Пушкин
Излишне воскресать тому, что вечно.
Илагин
Затейник ты!
Болдин
А знаешь ли, натура
Затейливее нас. За то и выпьем!
Илагин
Изволь! Но не за это. Пьём здоровье
Того, кто нас в поход сюда привёл.
За Мусина! Ура! Ну, всё до дна…
Появляется Люба юная цыганка, почти девочка.
А, вот и Люба. Спой, душа моя!
Люба
Давненько вас не видно, господа!
Сегодня, как пришли, – мрачнее тучи,
А вот и полегчало! Верно, вас
Повеселил уж песнею Григорий?
Все смеются.
Мусин-Пушкин
Та песенка куда как весела!
Иль, может, ты споёшь повеселее?
Люба
Повеселее?.. А! вот есть одна
Такая наша таборная песня.
Старинная! Прабабушке моей
Её певала бабка, а уж той
Бог знает, кто… Спою вам, господа!
Поёт.
Здравствуй. Ты пришла, как обещала.
Нам обоим расхотелось ждать.
Всё придётся начинать сначала,
Но гораздо хуже провожать…
Проводы ушли, а боль осталась –
От тебя единственная весть.
Даже если победит усталость,
Всё равно я знаю, что ты есть.
Болдин
Ай, Люба! Молодец! Бери – не жаль. (Даёт деньги)
Ну, как вам эта таборная? А?
Мусин-Пушкин
Скажи, Любаша, а поёшь ли ту,
Григорьеву?..
Люба
У нашенских цыган
Говаривали, сударь: песен тьма,
А вот твоя – одна всего… Прощайте ж!
Уходит.
Болдин
Ну, судьи! Ну, цыганские пророки!
Нарочно не додумаешься век!
Мусин-Пушкин
Да. Этому бродячему народу
Бывает видно то, что скрыто нам…
… Ну что, дружина – к киевским стенам
Пришла пора вернуться из похода!
Как думаете? Наш набег удался?
Илагин
Похоже, князь; уйдём не без трофеев.
Оставляют деньги на столе и уходят.
Действие четвёртое
Приёмная зала в доме московского градоначальника графа Ростопчина. В зале Ростопчин. Входит Мусин-Пушкин.
Ростопчин
Вы кстати, граф! Прошу, располагайтесь.
Садятся в кресла.
Здоровы ли?
Мусин-Пушкин
Благодаренье Богу.
Здоровы ль вы, и дети, и графиня?
Ростопчин
Благодарю, ещё хранит Господь!
А вы-то, должно, всё в трудах учёных?
Мусин-Пушкин
Вы правы, граф. Собрание моё
Совсем не малых требует трудов.
Собрать ведь нелегко, а уж хранить
Все свитки драгоценных манускриптов –
Старанья день и ночь…
Ростопчин
Я знаю! Знаю,
Как благородны все заботы ваши!
Но, впрочем, граф… приятельски сказать
Позвольте вам про это пару слов.
Мусин-Пушкин
Я только попрошу об одолженье.
Ростопчин
Вы знаете ль, похвально просвещенье,
О нём всегда печётся государь.
Но вам ведь очевидно, милый граф,
Отличие его от… вольнодумства?
Изданье исторических записок
Достойно всевозможной похвалы…
Но, видите ль, мой друг: для вольнодумца
Историков труды уж не наука,
А болтовня, – да вдруг как не кистень?
Мусин-Пушкин
Позвольте попросить об разъясненье.
Ростопчин
Охотно! Посудите сами, граф:
Вот вольнодумец Тацита читает
Иль «Правду Русскую», что издаёте вы.
И видит этот самый вольтерьянец,
Что Римская Республика бывала,
А управляло Новгородом Вече…
Посмотрит, да и скажет… Уж простите,
Не растолкуешь, право, дуракам,
Что всё это быльём-то поросло!
А то… Ведь что во Франции творилось
От этих новых римлян! Вот где страх!
И всё из-за таких вот болтунишек,
Вначале языком, а там – топор,
Да не простой, машинка для голов!
Её придумал Гильотен каналья,
Да от неё ж лишился головы.
Мусин-Пушкин
Вам возражать тут попросту нелепо.
У демагогов, варваров в руках
История лишь зло, как всё иное.
Покорнейше прошу продолжить, граф.
Я перебил вас, кажется. Простите!
Ростопчин
О нет, ничуть. Итак, продолжу я.
Не думалось ли вам порою, граф,
Что публике… не всё читать полезно?
И, ежели хозяин манускриптов
Такой же предостойный человек,
Поборник просвещения, как вы,
Пожалуй, что излишне поспешать
С публикованьем сих учёных текстов?..
Мусин-Пушкин
Позвольте, граф, по-свойски: если власть
В руках бразды правленья держит крепко,
Что опасаться всех учёных книг?
Ростопчин
Воистину! Но есть же франкмасоны,
Да и другие…. Я могу ль спросить
Вас о детали некой деликатной?
Безделица! И, если разрешите…
Мусин-Пушкин
Я буду рад ответить вам, прошу.
Ростопчин
И славно! Славно. Вот скажите, граф, –
Москва-то бабка-сплетница, но всё же:
Все толки о каком-то там масонстве
И вашем в нём усерднейшем участье
Лишь сплетни? Я совсем не принимаю
Все те альянсы ваши во вниманье –
То старые проделки и, дай Бог,
Прощённые…. Так что же мой вопрос?
Мусин-Пушкин
Отвечу, граф, какой имею вид
На сей предмет. Вы помните, конечно,
Что на цепи покойный государь
Носил мальтийский крест и послабленье
Дал каменщикам вольным…
Ростопчин
Что-то было…
Да, помнится…. Но – tempora mutantur.
Теперь совсем иные времена!
Мусин-Пушкин
Иные времена, но тот же мир
И то, на чём стоит он с с сотворенья.
Стереть слова с Мойсеевых скрижалей
Не в силах времена в своём всесилье,
И главное там слово – «не убий»!
Ростопчин
Э, друг мой! Как бы теми письменами
Озорников парижских присмирить…
Не те овечки; кто же пастушки?
Мусин-Пушкин
К прискорбию, намёк ваш очевиден.
Но столь же очевидно, что и все
Кровавые мистерии Европы
Укор не ложам. Заговор не там!
Масон – строитель, тщательный, упорный.
Поставить зданье махом – гиль и вздор,
Так может лишь Великий Архитектор,
Вселенский Разум, а не человек.
Но заговорщик скор и преисполнен
В словах благодеяний, а на деле
Гордыни, заблуждений и всего,
Что неизменно отрицают в ложах…
Ростопчин
Из ваших слов тотчас же заключаю:
В предмете вы весьма искушены!
И это значит…
Мусин-Пушкин
… То, что я масон.
Есть правило в масонстве: вправе ты
Открыть другим своё участье в ложе,
Но лишь своё, чтоб не лишить собрата
Святого права выбора – открыться
Иль постигать законы мирозданья
В тиши и отдаленье от людей,
Средь коих есть и ищущие зла,
И попросту незрелые субъекты.
Те и другие – заговоров соль!
Ростопчин
Помилуйте! Какой резон таиться,
Когда не помышляешь о дурном?
И что, как не интриги тайных обществ,
Все заговоры противу властей?
Мусин-Пушкин
Печально; но не диво, что веками
Приписывают заговоры нам.
Где тайна, там и заговор – что проще…
Да только тайны в матушке Москве
Все до одной – секрет Полишинеля,
И ваш вопрос свидетельством тому.
Ведь на любом балу укажут пальцем,
А за спиной услышишь: фармазон!..
Не то, что в свете - лавочный сиделец,
Портной, кондитер осведомлены
О всех московских тайнах роковых!
Не чудеса? Нимало. Точно так же
И высочайший двор, и высший свет
Таинственны для тех, кто в них не вхож
И сплетнею довольствоваться должен.
Мы тесный, но не замкнутый кружок.
Открыт к нам вход тому, кто добродетель
Талантами способен обеспечить
И скромно, с прилежаньем постигать
Не то что свет, а прежде сам себя.
Но разве брат нам тот, кто в голове
Скрывает очертанья гильотины?..
Ростопчин
Сам Цицерон такому красноречью
Завидовать бы мог! Но, право, граф;
По римской же цитате, человеку
Ведь ошибаться свойственно? Не так ли?
Мусин-Пушкин
Довольно к месту ваше замечанье.
Познанье – путь во мраке по трясине.
Но есть три путеводные звезды:
То Вера, и Отечество, и Честь.
И эти негасимые светила
Отыскиваем мы усталым взором,
Чтоб в полной тьме не сгинуть без следа…
Одна из добродетелей масона –
Любовь к Вселенной через землю предков.
И невозможно быть достойным братом,
Не будучи достойным дворянином,
Ревнителем Отечества, его
Духовных кладов, таинств и святынь.
Их с воздухом самим вбираем мы,
Едва родившись, с первым вздохом жизни,
Восстать на это противу природы!
Не всяк умалишённый в Жёлтом доме
В припадке на такое посягнёт!
Ростопчин
Ах, полно, граф! И кто ж имел сомненья
О вашем содержанье патриота?
Я попросту спросил; а вы в горячку.
Мусин-Пушкин
Прошу простить. И верно, я увлёкся.
Ростопчин
(внимательно глядя на Мусина-Пушкина)
А, может стать, вас непокоит нечто
Из обстоятельств грустных?
Мусин-Пушкин
Это так.
Ещё другими слухами Москва
Наполнилась недавно: все твердят
О новом столкновенье с Бонапартом.
Что думаете вы про это, граф?
Ростопчин
Да, что же, много шуму по Москве!
Она, первопрестольная, без толков
И дня не существует: тёмный люд
Всё шепчется про некую комету,
В церквах грозят священники Судом,
Блаженные пророчат; если б только!..
И в нашем уж кругу покою нет.
Такого днём накаркают, что ночью
И на осьми перинах не уснёшь.
И полно спать! Молчим – а сами знаем:
Бесчестие! Взысканье за грехи
Тильзитский этот мир! ан поздно плакать.
Гляди теперь, когда ещё укусит
Ехидна эта, Господи, прости…
Мусин-Пушкин
Я получил недавно извещенье,
Что Бонапарт нарушит договор.
Ростопчин
Откуда же, позвольте вас спросить?
Мусин-Пушкин
Из общества, где знают Бонапарта
И цену мира с этим человеком.
Там говорят, что надо ждать вторженья
Уж этим летом…
Ростопчин
Вот и доплясались
Мы с висельником этим!.. Впрочем, граф:
Впустую не стращают ли, чтоб ловко
Стравить нас с ним? Пусть не всеведущ – знаю,
Кто мог вас известить… Извольте видеть:
Источник не таков, чтоб в Петербург
Об этом донести. Но я приму
До сведения сей престранный казус…
Мусин-Пушкин
Граф! Вместе с остальным, меня тревожит
Судьба всего, что в доме у меня.
Ведь это для Отечества бесценно…
Ростопчин
Ах, вот! Вы полагаете, что он…
Так нет же, нет! Нисколько не тревожьтесь!
И даже если этот молодец
Полезет к нам – Москвы ему не видеть!
Не в Гришки же Отрепьевы он метит,
Зачем ему такие приключенья?
А первое: ну что ж святое сердце
Руси Великой, если не Москва?
Кто б ни был он, сюда его не пустим,
Вам говорит Москвы градоначальник!
Мусин-Пушкин
(осознав происходящее)
Не смею возразить. Благодарю вас
За уделённый час. Имею честь!
Ростопчин
Прощайте, граф! Всегда готов служить…
Действие пятое
В тот же день, вечером. Кабинет Мусина-Пушкина. В креслах хозяин и украинский литератор Бантыш-Каменский.
Мусин-Пушкин
Вот так, голубчик. Видишь, дело скверно.
Бантыш-Каменский
Куда поганей, граф! Но мне сдаётся,
У нас в Украйне сыщутся и те,
Кто сильно не заплачет; да ещё
И гопака хорошего станцует
При новости такой…
Мусин-Пушкин
Но отчего?!
Бантыш-Каменский
Не думайте, тут дело не в злорадстве
Перед чужим несчастьем; то позор
Для мирных украинцев невозможный.
Войны ли нам не знать! Нет, право, больше
Мы гречкосеи, а не козаки…
Да сердце ж рвёт, как зверствуют паны!
И польские, и русские! Свои
Подлей всех разом! Наш родной язык
Не больше, чем мужицкое наречье
Панам; а ведь немало и простецких,
Что спляшут так, как пан подует в дудку!
Не то, что Бонапарта – сатану
(Прости мне, Боже!) примут в Украине,
Лишь только бы за горло взял панов
И душу из них вытряс! А кто он,
Кому хорош, где плох – пытать не будут…
Э, что там, граф! При гетьмане Богдане
Одно гадали, а другое вышло…
Мусин-Пушкин
Я знаю, милый. Больно это слушать.
Ведь вы нам братья, Русь идёт от вас.
Проклятая судьба! Попраньем правды
История издревле не гнушалась,
Она жестока, – будет и была.
Бантыш-Каменский
То так, да от того никак не легче…
Да может, граф, напрасно мы малюем
Историю злой ведьмою с клюкой?
Она ль виной? И кто же, как не люди
Уродует её?
Мусин-Пушкин
Да, да… ты прав.
Бантыш-Каменский
Я точно дурень! Вы и так не в духе,
Грустны, а я пустился тут в мораль!
Простите дурака…
(желая сменить тему разговора)
...Узнать хотел я:
Скажите, граф, а что о доме вашем
Такое по Москве подчас услышишь –
И колдовской Украйне далеко!
Мусин-Пушкин
(улыбаясь)
Скорее не о доме, а о Брюсе,
Что здесь живал задолго до меня.
Бантыш-Каменский
О генерал – фельдмаршале?
Мусин-Пушкин
О, да.
Причудливая россыпь дарований
В одном лице была для древних модой,
Для нас – юродством стала в хилый век…
Таков был Брюс; изрядным генералом
В военной службе он недаром слыл,
Но также был блистательно учён.
В науках и ремёслах знал он толк
Не менее, чем в Марсовых делах,
Да на беду алхимией увлёкся,
А тут недалеко до спиритизма.
Тогда он начал духов вызывать,
И «по науке» – как ему казалось…
Да ты ведь знаешь правило: построй
Сперва фундамент, стены, там и крышу,
А Брюс не положил и первый ряд
В фундаменте, как понесло его
На более высокие строенья…
Так бедных обывателей пугал,
Что был для них «антихрист», не иначе.
И, право, спиритизм такая притча,
Что отвратит любого – где уж тёмным!
Да! Милость Божья то, что не пришлось нам
Присутствовать при опытах его.
Бантыш-Каменский
Что ж опыты?
Мусин-Пушкин
Да разные, мой друг.
Но хуже всех, конечно, спиритизм
И все сношенья эти с мёртвым миром…
Бантыш-Каменский
Поди ты!
Мусин-Пушкин
Это было ровно так.
Несчастный Брюс залез в такие знанья,
Что сделали его своим рабом.
Бантыш-Каменский
А с крышкой той от гроба?
Мусин-Пушкин
Не был я
На погребенье том и не могу
Сказать тут ровным счётом ничего.
А что до белой лепки между окон –
Я въехал в дом, она уже была.
Так слухами питается Москва,
Одни забавны, прочие нелепы.
Бантыш-Каменский
Тю! Этой-то лапши у нас хохлушки
Наварят и погуще, и побольше!
(смеются)
Мусин-Пушкин
О пище так ты вовремя напомнил!
Останься же на ужин.
Бантыш-Каменский
Я б с охотой,
Да обещал землячеству…
Мусин-Пушкин
Раз так,
Будь завтра непременно.
Бантыш-Каменский
Точно буду!
Мне хорошо у вас… Пока ж позвольте
Откланяться.
Мусин-Пушкин
До скорого свиданья.
Мусин-Пушкин и Бантыш-Каменский склоняют головы друг перед другом. Бантыш-Каменский уходит.
За плачем смех – вот малороссиянин.
Да. Худо им в Украйне. Лучше ль нам?
Над этим домом рок уже навис, –
Не первый раз, да разве и последний?..
Входит дворецкий.
Дворецкий
В гостиной, сударь, ждут вас господа.
Мусин-Пушкин
Проси сюда.
Дворецкий уходит. Входят Илагин и Болдин.
Болдин
Ну? Что там Ростопчин?
( Мусин-Пушкин делает выразительный жест рукой)
Болдин
Всё! значит, проворонят?..
Мусин-Пушкин
Без сомненья.
(все молчат)
Илагин
Но что же мы решим?
Мусин-Пушкин
Иль не решили?
Болдин
Когда это?
Мусин-Пушкин
Да разве не в Яру?
Илагин
Так следует, по-твоему, отказом
Ответить итальянцу?
Мусин-Пушкин
(становясь мрачным и сосредоточенным.)
Видно, так.
Задумайтесь: что именно хотим мы
Отправить из России. Да, опасность
Для наших свитков стала преогромна…
Болдин
Тогда уже и вовсе непонятно!
Мусин-Пушкин
Дослушайте, любезные друзья!
Возьмите хоть бы «Слово о Полку…»
Вообразите: летописец «Слова»
Послал бы на чужбину нынче то,
Что не рукой – душою он писал!!
Реликвию мы тщимся сохранить,
За тридесять земель её запрятав,
Так вспомните: о чём же этот свиток?!
… Обязанность хранителя не воля
Хозяина тех свитков, что бесценны
Не просто содержаньем, но самим
Присутствием своим в такое время!
Они горят; но верное рожденье
Из пепла им, поверьте, суждено…
Илагин
Да мы ведь обрекаем так на гибель
Все эти письмена далёких дней!
Мусин-Пушкин
На гибель? Да! Приходит время смерти.
И только в свете, как в хлеву гусином,
Гогочут похвалы тому, кто их
Ощиплет и спровадит прямо в суп!
…Нам сроду ненавистна деспотия.
Не самой ли отчаянной борьбой
Мы вынудили с этим примириться
Тиранов доморощенных?! И вот
Дерзнул грозить нам рабством чуждый деспот!!
Неслыханнейший монстр, перед которым
Лишь недорослем мнится Аракчеев
И дряхлою болонкой Ростопчин!
Не цензор! Не свинья в чинах и лентах!
Не полусумасшедший временщик,
А зверь Апокалипсиса вот-вот
На нас разверзнет огненную пасть –
Но русский дух и ад дрожать заставит!
И не в огне погибель наших свитков,
А в сырости чужбинных погребов,
Где камнем лечь должны они бессильно…
Вы не согласны?..
Илагин
…Не решаюсь я
Тебе перечить. Чувствую, ты прав…
Болдин
Что! Если выбор между прозябаньем
И пламенем – пусть будет же второе!!
Действие шестое
Осень 1812 года. Занятая французами Москва. В одной из палат Кремля перед Наполеоном Бонапартом стоит военный комендант захваченной Москвы Мортье. В маленьких окнах отсветы бушующего московского пожара.
Мортье
Мой император! Мер недостаёт.
Вся армия безумна; в мародёрстве
Замечены уже и офицеры…
Наполеон
Не знаете, что делать?! Расстреляйте
Побольше мародёров, а другие
Узнают, каково со мной шутить!
Мортье
Расстрельные команды сна не знают,
Преступников казнят, но преступлений
От этого не стало меньше, сир.
К тому же, поджигатели кишат
По всей Москве. Весь город, точно Рим,
Нероном подожжённый…
Прикусывает язык, понимая, что сказал лишнее.
Но поздно…
Наполеон
Вы, Мортье,
Не маршал, а профессор – губошлёп!
Не забывайтесь, сударь! За Москву
Ответите не жезлом – головою!
Мортье
Так точно, сир. Позвольте мне уйти
К обязанностям тягостным моим
И обрести благоволенье ваше.
Наполеон делает повелительный жест. Мортье, гремя шпорами, салютует и уходит. Входит адъютант Наполеона.
Адъютант
Сир! Этот человек уже доставлен.
Наполеон делает жест рукой. Адъютант салютует и уходит. На пороге палаты появляется Гран-Мастер Великого Востока Франции, по-юношески стройный, высокий, седой человек с классическими чертами лица, одетый в тёмное платье. Гран-Мастер склоняет голову и застывает перед Наполеоном. Наполеон смотрит на него снизу вверх.
Наполеон
Итак, Гран-Мастер! Что же привело
Вас в этот русский рай из головешек?
Гран-Мастер поднимает голову. В его лице безмерная скорбь.
Гран-Мастер
Обязанность увидеть то, что вижу.
Наполеон
И как, налюбовались?
Гран-Мастер
Я смотрю
И вижу всё, о чём вам говорил
Лишь год тому…
Наполеон
(в раздражении)
Вы сделались с летами
Скучнее деревенского попа!
Гран-Мастер
Надеюсь, вы меня поймёте, сир.
Я Мастер, и, причём, средь мастеров,
А значит, я приучен созидать.
Вид разрушений, да ещё таких –
Что может быть убийственнее мне?..
Наполеон
А вам бы в белоснежных одеяньях
Из Азии Европу сотворить?
И римские когорты расчищали
Культуре путь мечом!
Гран-Мастер
Оставим Рим.
Вы в ослепленье, сир, – и роковом.
Вселенной так же Азия нужна,
Как Африка, Вест-Индия, Европа.
Страсть к разрушенью вас убила, сир,
И стала гробом вашему величью.
Наполеон
Гран-Мастер! Берегитесь – на войне
Закон у трибуналов, а они
Все у меня вот здесь… (показывает сжатую горсть)
Гран-Мастер
(спокойно)
Вы о расстреле?
Наполеон
Мы иногда и вешаем.
Гран-Мастер
Конечно!
Иного приза нынче мне не ждать…
(с внезапной страстью)
Но ежели б конец мой стал концом
Восстанью этих снов времён Нерона!
Наполеон
Вот дался всем Нерон! Никто, как этот,
Нейдёт из мира древнего на ум…
Гран-Мастер
Легко припомнить также Герострата.
Наполеон
Да вы и впрямь шутник!
(насмешливо)
А что, Гран-Мастер,
Не отрицайте: я ведь вас провёл!
И, ваши связи присоединив
К моим талантам, я всего достиг.
Я победил! а вам-то что досталось?
Но острый нож признаться! Вот откуда
Патетика и бредни про «любовь»,
Про всякий вздор! Вам просто нестерпимо,
Что вас оставил с носом сильный! властный!
Гран-Мастер
О, если б… Если б только мог предстать я
Лишь жалким неудачником... Увы.
«Власть! Сила!» Что творит самообман…
Да! В зеркале жестоком ваших слов
Я с ужасом свои пороки вижу.
Как страшно. Только здесь, средь тел горящих,
Открылось вдруг: я предал сам себя!..
…Пощады нам не будет, ибо слишком
Мы сведущи – хоть мы всего лишь люди…
Но истина одна. Она бесстрастна
И безнадежна: до скончанья света
Мы будем с вами, сир, делить вину!
Наполеон
Делить со мною даже преступленье –
Великий жребий единиц – титанов,
Соперников богов – и это вы?
Я терпеливо слушал ваши притчи;
Вот вам и мой занятный анекдот!
– В одном весьма влиятельном Собранье
Глава его без устали вещал,
Что Францию от хаоса избавит
И возродит былую мощь Европы
Одна лишь императорская власть,
И знает он единственного, кто
Империю собою воплощает!..
Сей муж почтенный был большой любитель
Горяченьких каштанов; но таскать
Их из огня препоручал другим.
…Не ваш ли там дымится костерок? (указывает в окно)
И не для вас тащу я из него
Каштаны преотличные? Неужто
Наскучило вам лакомиться?
Гран-Мастер
Да.
Всё это целиком мои слова
И, более того, мои деянья.
Пред вами я. Вы, кажется, хотели
Предать меня военному суду –
Я ваш…
Наполеон
Мой Бог! Нет, только не про совесть!
Нет, нет! Увольте, не доставлю вам
Такого удовольствия.
Гран-Мастер
(горько усмехаясь)
И в этом
Мне счастья нет… Ну что ж, тому и быть!
Куранты судеб часто непослушны
Механику; и бесполезно, сир,
Прошедшее нам с вами обсуждать
На фоне этих сполохов кровавых.
Наполеон
Что да, то да! Не скоро московиты
Меня забудут…
Гран-Мастер
Даже никогда!
Забыть-то не забудут, (сразу просветлев) но отстроят
Сей город, снова улицы расчистят,
Сады посадят и напишут книги
На место тех, что здесь теперь горят…
Да! Мастерок – блаженный инструмент.
(снова помрачнев)
Я всё сказал вам, сир. И больше мне
Здесь оставаться нет причин...
Наполеон
(едва сдерживаясь)
О, разве?
Так отправляйтесь! Кто неволит вас!
Да не зевайте: скверно угодить
Под угольки нечаянно. Прощайте,
Гран-Мастер…
Гран-Мастер наклоняет голову и безмолвно уходит. Наполеон потрясён и полон ярости одновременно. Слова Гран-Мастера страшно поразили его.
Жутко ухал старый филин.
(в бешенстве)
Какой я созидатель – я солдат!
Гад ядовитый… Вдруг приполз читать –
И мне читать! – змеиные рацеи
Про мастерки… Какое мастерство?
Кто мастера? Не больше, чем мещане.
Как куры ждут, когда им бросят корм,
Копаясь вечно в соре и грязи!
Лишь милостыня наша не даёт
Издохнуть им от голоду, они
Спокон веков в подёнщиках у нас!!
(тяжело дыша)
Продажны с потрохами! Только стоит
Не то, что в колокольчик позвонить –
Взглянуть! И…
Вбегает взволнованный адъютант.
Адъютант
Сир, позвольте доложить!
Дозорные на башнях и на стенах
Доносят, что пожар идёт к Кремлю.
В огне уже ближайшие строенья!
Наполеон
Мортье сюда!
Адъютант
Он на пожаре, сир.
Горят склады с провизией, там все
Армейские запасы для зимы…
Наполеон
Как! Вы посмели это допустить?!
Адъютант
Но, сир…
Наполеон
И это с ними я хотел
Над миром стать! Не смерти вы достойны,
Нет, хуже: самых черных из работ.
Вам шпага тяжела, видать, и плечи
Уж слишком сильно давят эполеты.
Лопату в руки вам! Ступайте прочь!
Адъютант убегает.
Ничтожествами править – наказанье…
Эпилог
Прошёл ровно год со дня прогулки двух подвыпивших мещан по Разгуляю. То же самое место весной 1813 года. Разгуляй так же красив, только прилично обгорел. У своего потрёпанного пожаром дома нетерпеливо вышагивает Мусин-Пушкин. Он весел и оживлён. Появляется дворецкий.
Мусин-Пушкин
Да где ж они?
Дворецкий
Ждут ваших приказаний.
Мусин-Пушкин
Ах, телепень! Веди же, ради Бога!
Дворецкий уходит и появляется с несколькими мещанами, среди которых 1-й мещанин и 2-й мещанин. Мещане кланяются в пояс Мусину-Пушкину. Он весело смотрит на пришедших.
Мусин-Пушкин
Я, братцы, дом отстраивать собрался!
Мне плотники нужны и маляры.
Один из мещан.
А каменщики, сударь?
Мусин-Пушкин
(лукаво улыбаясь)
Есть свои!
Но будем брать ещё, не унывайте.
Столяр хороший есть ли с вами?
1-й мещанин
(выступая вперёд)
Я!
Я это, сударь! Хоть куда столяр.
У графов Шереметьевых в Кусково
Такие делал вещи – хоть царю!
Мусин-Пушкин
(смеясь)
У хвастунов ты сам достойный царь!
А у краснодеревцев?
1-й мещанин
И подавно!
Раз не краснодеревец – не столяр!
Мусин-Пушкин
Каков искусник! Тоже погорелец?
1-й мещанин
Вестимо, барин. Как и все в округе,
Да ничего: отстроим, дай-то Бог!
Мусин-Пушкин
Отстроим, говоришь? – беру не глядя.
2-й мещанин
Я, барин, малевать умею важно!
Любой-то колер просто положу
И тож в делах хороших поработал…
Мусин-Пушкин
(якобы с недоверием)
Ну? будто бы? Что, сам ты из Басманной?
2-й мещанин
С Басманной, сударь. Самый коренной!
Мусин-Пушкин
(лукаво)
И блажь тебе пришла раскрасить крышку
От Брюсовского гроба?..
2-й мещанин
Да ништо!
Эх, барин! Что там Брюс! Вот тот антихрист
Такими кренделями угощал,
Что Брюс – он только небыль, чепуха!
Да и деньжишек надобно скопить,
Чтоб залатать мой домик…
1-й мещанин
(шёпотом, думая, что Мусин-Пушкин не слышит его)
Кум, молчи!
И тут он влезет!.. Жив – и свечки ставь.
А Брюсы эти, всякие там дяди, –
Не наши-то, а барские дела.
Мусин-Пушкин
(прекрасно слышал сказанное)
И барам не до басен, мастера.
(мещанам и в зрительный зал одновременно)
Работы сколько! Видите? Так с Богом!!
Звучит «Ода к радости» Бетховена.
КОНЕЦ
Январь 2003 – октябрь 2005 – декабрь 2006 – май 2007г.г.
- 2 -
Wys;ane z iPada
Брюсовский дом
© Copyright: Якуб Кшеминьский, 2019
Свидетельство о публикации №119041503001
Свидетельство о публикации №119041503001
Рецензии