Целакант

(поэма о внутренней рыбе в жанре сомнамбулической голограммы)


                Полчаса держал в руках рыбу времени.
                Вильгельм Шенрок.


Вместо пролога

Подношу твой вопрос
ранкой к губам,
опускаюсь как с гирей на дно.
в ста мирах тебя
пустоте не отдам.
речь моя – не кино,
а голос – видишь
бисера нить?
эхолотом измерь свой плен!
время верить
и время тебя любить
за пределами
лет и стен

- - - - - - -


В этом городе старых детей
Все мечтают поймать
Синюю рыбу. весной её косяки
нерестятся в тину многоокончатых берегов.
голубой чешуёй усыпан двор и кровать,
и сто янтарных подков
в сердце поцокивают – окинь
лишь утренним взглядом
летучие пузырьки…


– …Я пою океану осанну
хордой в твоём хребте.
спят надводные страны
в моём ночном животе.
сушИ пятипалые вёсла!
зачем звучание од
воды в сушумнах, чьи сосны
растут не ко мне, а от?


Человеку мало обеда, обуви и огня.
он равняет Платона и Гегеля как бы для
упражнения воли к осмысленности границ,
разгоняя по белому чёрное стайкой птиц.
– Равновесие, Гамлет, ведёт не на трон, а в цирк;
шелестит о плечо молчальника мездра овцы.
– Дальше? – Докторский циркуль чертит круги пентаграмм,
а выходит не lumen coeli – сто программ
в аккуратнейшей рамке – за что, прагматик, отметь,
ты не чёрный квадрат попираешь – ты прячешь смерть.


– Постой, Алиса,
аbyssus abyssum!
не исследуй кроличью
или птичью:
Филомела прикована к океану
воздуха – кровью, рыба
к зазубринам волн – бездушьем,
к экрану
аксонного комля глыба –
током сommunity и берушами…
говорит Алиса:
– Я – слушаю.
я дышу.
вместо крови, пожалуйста, чашечку чаю.
– Тебя не тошнит, Алиса?
– Здесь разреженный воздух я засыпаю
зёрна смысла подводны как поросль риса


Постигающий время несёт любовь в лабиринт.
вода вымывает карстовые ходы,
Минотавр привыкает к повадкам еды,
Ариадна из нитей сплетает бинт…
– Пиранези, подвесь цепь своих галерей
изнутри подреберий летучих гор –
Семирамис заглянет в твои сады
под руку с Босхом.
                – Сознаний винт
о резьбу меццо-тинто искрит сильней,
если чувства поддёрнет жертвы блесна:
между скользких от казней опор и створ
на игле твоей мост из пяти стихий…
– Положись на вестибулярный, на 
просвет жаберной щели сна –
даже если под ней Ахав говорит.
даже если гарпун его, как стихи,
в центре всех восьми ладоней горит...


– По промзонам и полигонам неслись и плелись домой.
На всеобщий корабль не осталось ни мышц, ни лет.
Вот и пристань, и стапель, только запах чужой.
Кожух дней истлевает. Сереет века скелет.

– Кто слагал твоё тело?
не всё ли теперь равно,
в ком созвездиям пело,
а вышло на тьму и дно.
кто дарил тебе слёзы? –
просторно – купай глаза! –
в зыбких складках Делёза 
всё море – одна слеза…


– Немо и «Наутилус»? почему не «Левиафан»?
«Иона»? (трое суток ездил в ките – отсюда
открывается превосходная перспектива…)
–  Л. глотает пророков, понимаете, капитан?
….
иллюминатор дневного мозга смотрит свойствами нарратива.
сквозь кубики рыбного заливного просвечивает посуда,
как при штиле – шельф… подлодка – не диво!
а вот рыба-внутри… то ли Мёбиус, то ли Эшер абсурда.


Танцы света, 
когда поглядишь из-под
кожи воды –
хор Космической оперы, 
пещеры Али-Бабы…
Икар, трогающий лады
Зодиаков, летит камнем под свод
Нерея, в факелах брызг забыв
всех фантазий пиры…
он очнётся вновь  – Ихтиандром.
круговороты сфер скрепляют родство
с Землёй –
зыбким речным меандром.


– Летучая рыба или рыба Летающая?
-тающая, тающая
там, за пределами лёгких,
на цыпочках языка
стрекозиным трепетом
плавника –
нёбосвод омывающая,
как пароль и логин
за экран ускользающая
прочерком спин…

(Кислород набирала на десять строк,
выдохнула – в десять страниц(

– Тятя, тятя, а правда, что кисть и перо
раньше были не только у птиц?
– Кистепёрые – наших историй нутро.


– Ростом? да с человека.
возрастом? – на полмиллиарда старше.
литосферные эры не отметились сажей
на коже, глаза остались на стороне лба.
а как всплещется память неба –
среда обитания трескается кракле:
на вертикальном векторе рыба – чека,
дёрни хорду – узнаешь, что плыл в стекле.
из осколков, как из воронки камфара,
истекает голос; из чёрной тьмы –
синий цвет рыбы: сквозную анафору
воли – цитирует эхо тюрьмы.


…пряжу волн подрезая, крылом поводит моллюск.
рядом – змей-Тиамат голубит подбитый «Курск».
соляные растворы хранят белизну костей –
зарастают зелёным узоры земных страстей.
– Но сгущеньями неба плавя линии тел,
мы выводим плавные формы как жизнь систем
на разреженном, белом, а там – в безвоздушном и  …
– Это дерево скучное! линии скучныии…


У жизнепаролей – тёмен уклон:
скажешь «рыба», булькнет в ответ: «Дагон».
в перепонках ли, позвонках
эта линия?
                – В снах
(в чёрном зонтике Оле Лукойе
отыскалось второе дно
(всего их сорок), называется «хаос»). но
названье не означает дверь:
под рукою 
колышется майское полотно…
в разрывы скалится зверь.
светильник притушен,
туши мясо.
– Люблю покушать:
улов, переплясы!

– На мели, на мели окаянные дни.
мы ими спелёнуты, всунуты в свалки толп.
нами ли, нами ли пустошь земли саднит?
мы мелеем, нам не за что стать щитом…
на, мели, на, мели – нашей солью они
услаждаются, «завтра» наших тщетой.
намели, намели годы – прахи в родник…
спляшем, Тедди! и ссыплемся в горло ничто…

Время, ставшее вязким,
как сумма тел.
что за разница Кроносу в темноте,
чей суставчик хрустнул о зуб?
но Алиса шепчет:
– Я вырасту и спасу!
Белого Кролика, Снарка,
птенца в остывшем гнезде,
твою бедную голову
на спинном шесте.
я воронкой сверну циферблат,
выцежу трупный яд.
поднимайтесь скорее,
не заглядывайтесь назад!


Звездолётчик для сопряженья сфер
вверяется атому и числу.
Нил и Мардж, каждый на свой манер,
помогли нашей творческой встрече с (лу)-
коморским чудовищем… страшен допотопный отец!
его кости – повсюду, в теле и в языке 
(лучше б в недрах Кощеем бросили гнить?
карты времени в человеческой наготе,
коли нету под ними тяги агнИ –
непристойней свастики на рукаве).


– Вон несёт эту рыбу таксидермист.
пусть в витрине хранит, пока не рассыплется, смысл.
Старики-то не спросят: «зачем
четыреста миллионов лет
ты хранил этот цвет?»
«разве в шкуре – с высью родство?»,
«поднималось к чему на хорде-луче,
тяжелея двудольным бутоном,
набухая – серое вещество?» –
архитектор программ
совершенствует ЭВМ,
прославляя киборга рождество.


Детей доктора М магнитит металлом рельс.
капитан Грей, отправляясь в рейс,
говорит:
               –- На суше нас непременно с'едят,
раз железные сети нам не указ.
наш удел – океан, водяной ли, воздушный.
нашу деву, таящую парусный взгляд,
мы узнаем по очертаниям плеч на раз:
белой яхте среди пло(а)/тогонов душно.

Уплывай из Великой Сети, Ассоль.
не бери с собой ни айфон, ни буссоль.
наводи окуляры в зенит из подкорки.
а накроют сердце синие плавники –
размыкай и веки, и створки,
зажигай – звёзды в помощь! – чёрные маяки.

– Да, – она говорит, – Капитан, я готова.
как Ганга и та девушка Мэри.
моё тело – Твои двери.
человекорыбы живей,
чем машино-звери.

Ты во сне, 
золотая икринка,
речной тростник,
ресничками щупаешь
красное облако,
сиянье не отличишь от тела.
в дыру Брамы вплывает
Земное яблоко,
Солнечная система,
космоса амниотическая вода –
из неё вырастают глаза и солнца,
ветвясь в межзвёздные ниши,
сгущаются города,
сплетаются в ДНК-спирали…
– Мама, я –
растущая музыка!
я вращаю ластами корни и дали!
скажи, отец меня слышит?
– Едва ли.
Он – сквозь тебя – дышит…


Океан жизни слоист,
точно «наполеон»,
и кишит кротовыми норами.
в каждом сцепленье взглядов –
спит эмбрион.
не смущаясь повторами,
открывай новый простор, свисти
в кулак, если старый гобой-бассон
стал слишком корректен.
остальное сделает ветер –


абсолютным ничто разговляясь, небесный огонь
вяжет ярость в гроздья чёрных камней.
затем
тяжесть брюха вспарывает грозой:
агон!
горизонтальных и вертикальных стен!
эти игры знал ещё мезозой –
хохоча лаем свор между вскрывшихся
вен,
Рудра сушу срезАл жалами бури.
миллионы зелёных губ шептали: анкор!
и вода расплетала тугие кудри,
светоточа, захлёбываясь в тандуре
сердца новорождённого Сурьи,
истекая озоном из розовеющих пор –


…и когда на земле сгущается небо –
родится море.
дрожь любви, радость дружества –
новых галактик пряжа…
сквозь такие очки –
аж в ресницах звон –
и пустыня красива.
Ихтиос входит в зенит
долькой синего апельсина.
на песке чертят Его значки.
вслух не скажут.


Есть имена, что на кончике языка – соль.
Набежала волна, ушла… остались Алиса, Ассоль.
Ассоль и Алиса, та, что ждала, и та, что искала.
любопытство и верность – странные сёстры.
что Игре? нас она сочинит сначала.
а они – сохранят обитаемый остров.


– Видишь Великую рыбу? –
шепчет Она во сне.
Он уточняет:
                – Золотого мекре?
Он – отыщет! пока эти глаза
вплывают в ночь афганской лазурью 
и в матке её – Золотая ветвь
поёт, качая планету-дитя
в магнитную и в февральскую бурю,
и драконоголовые стражи-
хранители всех порогов
славят зов приносящую
падшему в клетку жизни


Эпилог.

– Как во рту раскалённая галька 
перекатами –
                це-ла-кант!
– в три подскока – слетевшая гайка…
– отделяются целла и кант 
окоёма – с кромки оттай-ка,
глыбы неба непроливайка!
– разверните же целлофан
тёмных смыслов, месье Лакан!
далеко ль заведёт угадайка?
– це-лакант!
цель ланцетом, щелчками нагайки
море плещется! носятся чайки…
– це-ла-кант – точно ложечкой о стакан…
– звук поцелуя –
                чувственный квант
телокасанья разума вант.
знак априорной свободы как айкон
рыбы –
              и в вашем скелете, герр Кант!
– взлётов зародыш!
                пернатый акант-
небохранитель –
                подводный сектант!
сгиб запятой в эволюции –
                дай-ка
силу твою распрямить,
                арестант
времени,
                вылущить память Клодайком
в завтра,
                где Хаббла и Хаблика стан –
первые ласточки радости стай –…


…Рыбы не умирают. убитые рыбы спят.
в нашей памяти лежбище, и уже не смердит.
нашу жалость мы топим, точно слепых котят.
слёзы нежности нам заменяют дожди.
только между лопаток, в сырые ночи
тихо-тихо под полосками скотча
приоткрываются жабры наидревнейшей рыбы…
Dolorosa и Отче, и мы смогли бы.




Некоторый глоссарий

Целакант – древняя кистепёрая рыба. Её ближайший родственник – рыба-латимерия – была найдена в 20 в. Ареал её обитания -  прибрежные воды Коморских остров.
Сушумна – центральный энергетический канал, согласно индуистским представлениям, берёт начало у основания позвоночника. Заканчивается на макушке.
Докторский циркуль чертит круги пентаграмм – имеется в виду доктор Фауст.
lumen coeli – лат. – свет небес.
аbyssus abyssum (invocat) – (лат.) бездна бездну (призывает).
…не исследуй кроличью или птичью… - Алиса, героиня  повести Л. Кэролла, провалилась в кроличью нору, где и начались её необычайные  приключения; птичью – зд. имеются в виду, что ласточки-береговушки роют себе норы-гнездовья в высоком береге.
Филомела прикована к океану воздуха – кровью… - согласно древнегреческому мифу, Филомела была превращена в ласточку за содействие в убийстве сына сестры. Ласточки не могут подняться с земли, поэтому заканчивают полёт всегда на каком-либо возвышенном месте и «живут» в воздухе.
Эшер, Мауриц – блестящий художник-график, прославился изображениями невозможных фигур (так наз. имп-артом), в том числе построенных по принципу ленты Мёбиуса.
аксонного комля… – аксоны – нервные проводящие волокна мозга.
community – (англ.) – общество, сообщество.
Пиранези… –  знаменитый цикл гравюр на меди, выполненных так наз. «сухой иглой», архитектора и художника Джованни Пиранези изображает изнутри фантастические постройки немыслимых конструкций, поднимающихся от мрачных казематов к небу.
Семирамис – (транскрипция с греч.) т.е. царица Семирамида, прославившаяся «висячими садами», созданными по её приказу.
меццо-тинто - с итал. «чёрная манера» - гравировальная техника.
Ахав – зд. капитан Ахав, персонаж «Моби Дика» Мелвилла, охотившийся на  Белого Кита.
…восьми ладоней – имеется в виду восьмирукий Шива – бог-разрушитель в индуизме.
…складки Делёза – имеется в виду работа Ж. Делёза «Складка. Лейбниц и барокко».
Космическая опера – один из жанров космической фантастики.
Ихтиандр – персонаж фантастического романа Беляева «Человек-амфибия». Чтобы спасти ему жизнь, профессор пересадил усыновлённому мальчику жабры рыбы и создал возможность проводить по нескольку часов под водой.
Тиамат – чудовище-змей, женское божество шумеро-аккадской мифологии, олицетворяющее океан, в котором зародилось всё живое.
Оле Лукойе – персонаж сказки Г.-Х. Андерсена, волшебный чёрный зонтик он раскрывает над непослушными детьми, и им ничего не снится.
Дагон – зд. персонаж  одноимённого фантастического романа Г. Лавкрафта, фантастический бог рыб и человекоамфибий из «мифов Ктулху».
…майское полотно – зд. покров майи, иллюзии (инд.)
Белого Кролика, Снарка… - упоминаются персонажи сказок Л.Кэролла.
Нил и Мардж – Марджори Латимер первой обнаружила кистепёрую рыбу, которой дали название по её фамилии – латимерия. Нил Шубин –  исследователь-палеонтолог и эволюционный биолог, написавший книгу «Внутренняя рыба» о рудиментах в теле современного человека.
Агни – т.е. огонь (санскр.)
Дыра Брамы – так наз. «коронная чакра», энергетический центр над теменем человека.
Буссоль – с франц. – компас.
как Ганга…- в «Махабхарате» проклятые боги Васу, обречённые на жизнь смертных, обратились к девушке Ганге с просьбой стать их матерью для того, чтобы родиться на Земле, избыть смертное существование и вернуться на небо.
Тандур – печь-жаровня шарообразного вида у восточных народов (варианты назв.: тандыр, тонур и т.д.)
Рудра – санскр. – одна из форм Шивы, божество, связанное с грозой, бурей, смертью, исцелением.
Сурья – санскр. – бог Солнца.
Ихтиос – греч. – рыба.
абсолютным ничто… - Гёте назвал синий цвет неба «цветом абсолютного ничто».
Золотой мекре – он же золотой махсир, «могучая и красивая» рыба, добыть которую просила жена главного персонажа романа Ч. Айтматова «Буранный полустанок».
Афганская лазурь – цвет, получаемый из афганского лазурита, редкого по качеству и красоте минерала, известного со времён Урарту и Древнего Египта, из него делают лучшую синюю краску, которой писали мафории Богоматери на иконах.
Золотая ветвь – чтобы попасть к владыке Смерти и увидеть своего отца, Эней (согласно рассказу сивиллы в «Энеиде» Вергилия) должен поднести его супруге Золотую Ветвь из священной рощи, и ветвь эту может сорвать только рука безоружного человека. Впоследствии словосочетание «Золотая ветвь…» стало началом названия книги исследований мифов и ритуалов Д. Фрезера.
Айкон – с греч. – подобие, образ.
Хаббл – космический телескоп на орбите Земли.
Хаблик Венцель – немецкий архитектор, экспрессионист и утопист, изображал города будущего в виде цветных кристаллов.
Dolorosa (mater) – лат. – скорбящая (матерь), именование Божьей Матери.