Учитель сказал... Часть 3, глава 6

6

     Тороватый юрист Казимир Александрович Потоцкий имел обширные связи с местными полицейскими чинами. И довольно быстро он узнал в архиве следственного комитета не только номер сотового телефона Клэр, но и пикантные подробности её биографии... Свой интерес Потоцкий убедительно обосновал внезапной любовью, а поскольку нотариус был известен как заядлый волокита, то неожиданное любопытство вызвало у матерого и седого капитана, отдавшего просителю копии документов, лишь грубоватую насмешку и лукавое пожелание удачи... А в пухлой подборке конфиденциальных сведений оказалась и цветная фотография Клэр...
     На своей помпезной, но уютной даче Казимир Александрович тщательно изучил подробное досье в коричневой кожаной папке... И теперь он снова теребил в своём просторном кабинете на втором этаже глянцевые и волнующие страницы... Потоцкий вразвалку сидел в подвижном кресле за удобным письменным столом и порой созерцал золотистый и ясный вечер в широкое и распахнутое окно с узорными белыми занавесками и москитной сеткой... Холёный хозяин дачи нынче был одет в домашний летний костюм из тёмного шёлка.
     Потоцкий уже не сомневался в своей невыразимо сильной любви и горделиво радовался ей. Ведь могучие чувства означали чрезвычайно лестную для состоятельного владельца предгорной дачи сложность его натуры. Да и плотское вожделение чудилось неукротимым... Однако вообразить раздетую Клэр в извращённых и бесстыдных позах он, – к изумлению своему, – не мог... А чувственная близость других – и даже безупречно красивых – женщин отныне ему претила.
     И вдруг у него изменилось его понимание любви... И ошалело поглядел Потоцкий прямо перед собой на солнечный закат в раскрытом окне... И были облака причудливы и мутны... А окрестный лесок жутковато мерещился бесконечной бездной, поглощающей неправедные души...
     И Потоцкий постиг, что подлинная любовь обязательно возлагает бремя. И отныне божественным бременем воспринимались личные качества, которыми он тщеславно гордился... И вдохновенный Потоцкий решил, что он хозяином собственной жизни отроду не был, но, наоборот, его человеческие свойства безраздельно принадлежали ей... ниспосланной жизни...
     И он истерически предположил, что резкие перемены в его понимании мира будут крайне мучительны... Однако духовные страдания пока не возникали... И даже появилось у него, – но только на миг, – весьма комфортное, хотя и неопределённое чувство...
     Вечерняя заря уже догорала, и сумрак в роскошном кабинете густел... Потоцкий включил настольную лампу и нежно повертел в руках возбуждающую фотографию Клэр...
     Славянское лицо светилось на чёрном фоне... И мгла манила Потоцкого не менее сильно, чем женская прелесть. А потом в сознании его зародилась идея, что именно бесконечная темнота и является Богом...
     И угрюмый Потоцкий упорно размышлял:
     «Почему до озноба я желаю Клэр?.. Да, она – мистически красива. Но в эротическом инциденте со мною чудесная внешность её – далеко не главное... Я не претендую на счастье. И поборником благочестия я вовеки не буду. Но покаяться я хочу. И я невольно мечтаю о милосердном прощении моего кощунственного беспутства... и о спокойной совести... Но кто из людей назначит мне суровую епитимью и подтвердит, что я – после санкций – прощён?.. Грехов накопилось у меня на множество реестров... Апостолы и черти без колебаний одобрят мою кандидатуру в кошмарный ад... в кипящую и зловонную смолу...»
     И он с пророческим страхом вообразил свою одинокую смерть... А случится кончина при полной бесчувственности близких ему людей к его невыразимым страданьям... Даже человеческая ненависть будет для него упоительным счастьем по сравнению с диким равнодушием окружающей среды к больному летальным раком юристу.
     Смысл, причину и значение своего духовного состояния Потоцкий понять не смог. Но ярко вообразилась печальная Клэр, и неожиданно стало ему – психически – гораздо лучше...
     И он отправил записку на её мобильный телефон:
     «Я, как нотариус, проштудировал завещание вашего покровителя. Возникла важная проблема. Я прошу о срочном свидании. Завтра, в придорожном сквере со знаменитым изваянием Пушкина, в шестнадцать часов».
     И вдруг появилась у него радостная уверенность, что желанная встреча обязательно состоится. Он постепенно успокоился и из хрустального бокала выпил судорожным залпом двойную порцию густого и благоуханного коньяка... В спальню, увешанную стильными зеркалами, Потоцкий отправился по узкому коридору уже изрядно хмельным...

7