последняя любовь Петрова
и он проснулся ночью лунной,
и всё хотел ей написать,
но почему-то передумал.
Он с ней сверял отныне дни,
и были дни его прекрасны,
и он хотел ей позвонить,
но почему-то постеснялся.
Она в вечерней темноте
мелькнула, скрывшись за толпою,
окликнуть он её хотел,
и даже сделал взмах рукою –
и замер, перестав дышать,
и сердце колотилось чаще,
он к ней не подошёл опять,
но помнил шаг её летящий.
И всё, на что хватало сил –
быть с ней незримо, незаметно…
Её он, видимо, любил.
Но слишком поздно понял это.
Свидетельство о публикации №119041308942
"Шел Петров однажды в лес,
Шел и шел и вдруг исчез.
«Ну и ну,- сказал Бергсон,-
Сон ли это? Нет, не сон».
Посмотрел и видит ров,
А во рву сидит Петров".
Ну, а пока Хармс отдыхает, стихос
заканчивается какой-то фиолетовой чушью,
типо, что "поздно" совсем не лучше, чем "никогда".
Впрочем, зазеркалка Хармса не даёт пребывать
в унынии после прочтения очередной зарифмованной
рекомендации.
"И Бергсон туда полез.
Лез и лез и вдруг исчез.
Удивляется Петров:
«Я, должно быть, нездоров.
Видел я: исчез Бергсон.
Сон ли это? Нет, не сон".
Кавин 18.04.2019 11:52 Заявить о нарушении