Домино

В недужной тьме, где горбылём Луна
летит под циркулярный меч Персея,
где призраки выходят из ума,
сойдя с него, дорогою на север.

Где левенгуков видят в микроскоп
сквозь прободной карман воздушной линзы,
где мяч звезды, отыгранный в отскок,
нанизан на струну сверхпроводимцев, –

высокая орбита бытия
с отбитыми углами аномалий,
над барельефами хонсюнских ям,
над смогами лосанджелесской шмали

курносый профиль станции "Зеро".
Играют в доминошки на магнитах,
а звёзды льют расплавленный сироп,
и светом мертвенным сидят облиты.

Стучат по металлической доске
который день, которую неделю.
Никто давно не говорит ни с кем,
никто ни с кем никак ничто не делит.

Стучат упорно, в ледяном поту,
поковыряв в тарелках на обеде.
Включает время жёлтую звезду,
которая лишь им отныне светит.

Нет на Земле цветочка и ручья,
в кипящей лаве ядерного ада –
безвидная, пустая и ничья.
Ещё лететь четыре миллиарда

лет и не грезить об ином,
пока не пресечёт дыханье века.
Холодный стук костяшек домино –
последний звук деяний человека.