Можайский

Несётся тройка-Русь, и с человеком,
Сидящим на ремнях, летит за ней,
Над лапотным поднявшись тёмным веком,
Большой, как парус, полотняный змей.

Кто вызов притяжению планеты
Решился бросить, взвившись над землёй?
Юнец летун бесстрашный, может, этот?
Да нет, моряк уже немолодой.

Летят, пылят стремительные кони,
И высь, лаская, голову кружит.
Несётся за мечтой своей в погоне,
В грядущее Русь-тройка с ним летит...

У Красного Села большая сходка,
Смятённый в изумлении народ.
Огромный змей. В нём встроенная лодка,
Трубой дымящая, совсем как пароход.

И задаются все одним вопросом:
Что за затея? Что там может быть?
Какие-то вертушки. На колёсах...
Труба сильнее начала дымить.

О, нет! Похоже, это не игрушки!
Гудя, как здоровенные шмели,
Вдруг закрутились, слившись в диск, вертушки,
И на колёсах лодку повлекли!

И всё быстрей, быстрей она помчалась,
По лугу ровному под небольшой уклон.
И от земли, о, чудо, оторвалась!
И изумления раздался стон.

Летит, летит под солнца ярким блеском.
Но что такое? Эх, не повезло!
Вдруг накренилась, и о землю с треском!
Беда! Похоже, сломано крыло!

Упав, сломал смельчак механик ногу.
Толпа на помощь с криками спешит.
А там, в сторонке: "Неугодно Богу!" –
Злорадно местный батюшка шипит.

Причина в чём была беды проклятой?
Изобретатель сделал всё, что мог.
Но время не пришло летать, ребята –
Тяжёл и слаб был паровой движок.

Свела в могилу моряка кручина.
Но эту эстафету подхватив,
Два храбрых брата силою бензина
Победу одержали, в небо взмыв.

Укоры едкие я получу, наверно,
Чужих что славлю. Друг, не торопись!
Я славу воздаю им, храбрым, первым,
Кто Райтам проложил дорогу в высь!