Проклятие Юсуповых

Представьте, что вы князь Юсупов.
Вам всё дозволено, вы — бог.
Из титула, не медля скупо,
Кто б выгоду извлечь не смог?

У вас богатые именья,
Усадьбы, парки и дворцы,
И драгоценные каменья
От предков сложены в ларцы.

У вас есть свой синематограф,
Автомобили в гараже.
Вам эксцентричный друг-фотограф
Девиц снимает в неглиже.

Вы год живёте за границей.
Изыск в одежде и еде.
Лазурный берег — Канны, Ницца.
Ни в чём отказа нет себе.

И мать — красивое сиянье,
Лиричной нежности цветок,
Что благородства созерцаньем
Одним в других вселяет ток.

Дочь Николая — Зинаида
Ей дед — швейцарец Рибопьер.
Красавица, как нереида,
Созвездье граций и манер.

В вас её ангельские гены,
Наследственная красота,
Какая губит от измены,
Когда любовь пришла не та.

В вас гурт влюбляется поклонниц.
Автографы и репортаж.
И среди пьянства и бессонниц
Пылает княжеский кураж.

Но вот вы встретили блондинку
И этой встречей роковой
Отравлены, как ядом инков,
Что смерть приносит со стрелой.

Вам назначается свиданье
И, что помолвлена она,
Вы узнаёте из признанья,
Пролив невинности вина.

Но, ничего не замечая
В любви, поправ чужую честь,
Судьбой, как чувствами играя,
Вы навлекаете вам месть.

Кавалергарда век недолог,
Ещё короче век глупца,
Кто смерти задирает полог,
С косой бродящей у крыльца.

Не откупиться ей богатством,
Хоть завали фамильный склеп.
Смерть-усыпальница злорадством
Ломает тех, кто с нею слеп.

К тому же есть проклятье рода -
Всем зрелым мальчикам не быть.
И роскошь княжеского гроба
Смиряет княжескую прыть.

Санкт-Петербург, Крестовский остров.
В четыре выстрела дуэль.
Убить любовника в ней просто,
Коль ревности терзает цель.

Муж бредит. Вот ваш выстрел первым
И в воздух, он стрелять в упор.
Натянуты, как струны, нервы
И в голове ваш разговор.

«Оставь Её, уйди, не трогай!
Она любила ли тебя?!
Пересекла твою дорогу,
Своею перебороздя.

Мой богатейший род России
Глотает жадно красоту.
Как бриллианты голубые,
Глаза, их каждую черту

Неповторимо повторяю
Я в сердце, нежа и любя.
А что я с нею вытворяю,
То не касается тебя!

Её прабабка — ангел милый,
Была Эмилией Шернваль.
Назвал её белее лилий
Поэт, гоня свою печаль.

Сестра прабабкина — Аврора.
На ней проклятие и рок.
Смерть навлекала своим взором
Мужьям и женихам не в прок.

Губила, разрушая души,
Горгоны адской красотой».
«Безумно верить этой чуши,
Прикрытой детскою мечтой!

Её манит твоё богатство,
Семьи огромный капитал.
Превозмогая гонор, чванство,
Она внушает идеал.

Вдвоём меня вы обманули
На перепутье трёх дорог.
За честь мою ответит пуля
И для неё я жму курок».

Писал под псевдонимом Роков
К романсам князь свои стихи.
Она влюбилась ненароком,
Ему отдав свои грехи.

Арвид Эрнестович Мантейфель,
Законный суженый и граф,
Обманутый в любовном блефе,
Лишён был на супругу прав.

Он в своей яростной расправе
Не только требовал развод,
Но торопил исход кровавый
Быть меньшим злом его невзгод.

Возле усадьбы Белосельских
Чухонка в Малую Неву
Впадает средь сует житейских,
Словно свиваясь в бечеву.

И там проклятие свершилось.
Пал богатейший сын-мажор.
Глаза медузы вновь открылись,
Чтоб погасить цветущий взор.

Погиб мажор, виновник чести,
Но не от пули роковой,
Отравлен был любовной бестьей
Кокетства девы молодой,

Кто облекла в любовный искус
К богатству ветреную страсть.
Но горький поцелуев привкус
Дал князь, сам мукой изведясь.

Оставив гадкое поместье,
Она сбежала от невзгод.
Что впереди — хула, бесчестье,
Монастырей глухой приход,

Иль эмигрантов злые лица,
Или писательский талант.
Намокнут в сумраке ресницы -
Она ведь тоже эмигрант.

Не представляйте себя князем.
Зачем вам этот бренный путь?
Как с трещиной старинной вазе,
Былую цельность не вернуть.