И, право, лучше было бы смолчать...

Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие, посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой, елеем радости более соучастников Твоих.
(Евр.1:9)

Боль притупилась, с каждым вздохом
дыханье делалось трудней.
В глаза и раны лезли мухи,
но становился ум ясней.

И видел каждый день прожитый,
всё, чем жила его душа.
А в этот миг под ним шутили –
«Эй, Божий сын, сойди с креста!»

Слова припомнил Каиафа,
что игемону говорил –
«Сей лиходей себя вознёс до Бога,
так пусть покажет, как сойдёт с гвоздей!»

Ученики, и те, чудес всё ждали.
О царствии небесном говоря,
себя уже пред троном представляли, 
всесильного Израиля царя?

А в наступивший испытанья час
свои мечты бесславно растеряли.
И внутренний не возымел в них глас.
Их верность исчезала с петухами.

Но никого винить не собирался
распятый за любовь крестом.
Сын человеческий душою преклонялся,
пред тем, кто был по истине, Отцом.

И в этот миг, знакомый голос,
его забвение прервал,
и как во времена пустыни,
жестоким тоном искушал.
 
«Я вижу, люди от твоих стараний,
не стали лучше. Не приняли
твоей ни веры, ни любви.
И как пасхального агнца распяли. …

Ты обманул надежды их земные,
ни хлеба не дал им, ни власти неба,
им предложив любить врага …
Блаженный мученик, а не сын Бога!»

В ответ лишь головой мотнул распятый,
и голову подняв с последних сил,
взор к небу устремив,
дрожащими губами, молвил –

«Я Сын лишь потому, что Бог – Любовь,
Она одна мир красит чудесами,
и все влюблённые в числе Его сынов.
И на кресте не изменю пред небесами».

И завершив своё признанье,
к груди его склонилась голова.
Воздав поклон последний миру,
где родилась и расцвела его душа.

И чуда не свершилось. И лишь через года,
любовь посеянная в душах, дала всходы.
Из редких поминаний сложилася молва,
в ней  проросла спасительная вера.

Из древних мифов был пошит её наряд,
украшен множеством чудес её орнамент.
И фоном этим был прикрыт её заряд,
на коем вести всей стоит фундамент.

Здесь Божий сын во всей красе предстал –
святым, всем вторящим писаньям,
земным прообразом Творца,
от смерти спасшим  мирозданье.

И как в пустыне мира князь
желал Его проверить чудесами.
Так весть благая жизнь Его,
для верности, обогатила волшебствами.

А Он лишь полон был любовью,
и от чудес просил себя огородить.
Твердил: - «Сын я человечий!
Лишь вера ваша помогает мне творить.
********
Прошли века и до сих пор,
пришествия Второго ждём от Бога.
Спасителя наш ищет взор,
а что Он рядом, мы не видим.


P.S.

«Кто ты такой? Ты был там под крестом?
Шагал с учениками вдоль пустыни?
Или почувствовал себя Его сынком? …
Как мог коснуться ты святыни?

Уж если Сын – хлеб в камни обрати!
Иль прыгни с башни, если не боишься.
А коль не можешь так смолчи!
Враньём мне в ноги низко поклонишься!»

Князь мира есть у каждого в сознанье!
Ему всегда ответить нелегко.
О тех событиях неведомо нам знанье,
но отголоски их в нас скрыты глубоко .

Их нам несут через столетья
душевных нервов голоса,
молитв возвышенных исканья
и к Истине зов вечный от Творца.

Их не понять, не уложить в сознанье,
и доказательства им не нужны.
Из бытия глубин они восходят верой,
напоминая нам - кто Истины Сыны.
***

Мне за слова, что писаны в строках,
ответ держать пред небесами. 
И, право, лучше было бы смолчать,
но  ... не пред Горними очами.

               Фотомонтаж автора.