Не знаю, удалось как подсчитать

Постигла их смертельная беда,
Жизнь стала на Хонсю невыносимой.
Год сорок пятый. Смотрит мир куда?
Гриб ядерный растёт над Хиросимой.

О, сколько же людей легло под бомбу!
От страха задрожал в гробу Шекспир!
Ты сосчитать их можешь ли? Попробуй!
Позор шлёт Полу Тиббетсу весь мир.

Поведал мне об этом журналист.
Работавший в Москве, в газете "Правда".
День был печален, сумрачен и мглист.
Любил Гарсиа Лорку Гусев - браво!

Поэтов многих он переводил.
По убежденьям с ним мы были близки.
О Боултен Марджори мне говорил,
О поэтессе, об эсперантистке.
 
Не знаю, как могла считать она:
Ведь это не таблетки из аптеки
И не глотки изящного вина,
А люди, что исчезли вдруг навеки.

Их было тысяч двести сорок семь.
Как мир отметит день такого траура?
Им чтобы ставить памятники всем,
Во всей Японии не хватит мрамора.

О, сколько их! Не охватить умом.
И кто же их решил из жизни вычесть?
И что же тут нам говорить? О чём?
Представьте: двести сорок семь их тысяч!

Развеян прах полковничий давно.
Не двести ль сорок семь убил он тысяч?
Улыбок сколько испепелено?
Народ! Полковника мечами должен ты сечь!

Кто скажет мне, что Тиббетс - человек?
Лишь монстра можно видеть в этом типе.
Мир не устанет повторять вовек:
- Будь проклят, Тиббетс! Будь ты проклят, Тиббетс!