Два мира

Листок сменился. Точка. Хим. раствор.
Последний шаг за грань и тихий шёпот
начнёт со мной бинарный разговор,
перерезающий на теле стропы.

Последний шаг, а за окном весна
похожая на код седой машины,
которая в кого-то влюблена
(нарцисс, уверен). Статуя из глины

кого-то, кто когда-то, верно, жил,
но жил ли верно – этого не знаю.
Натягивается цепочка жил
и я лечу… Обман. Пока взлетаю.

Поступок правый, - правильней стихов,
которые так ждут прощальный символ,
но получают ток. Небес покров
бросается дождями, засим вол-

колак проходит в маленький театр,
в который никого не приглашали
с тех самых пор, как воцарился кадр.
Так вы про это ничего не знали?

А волки знали и съедали цвет
волос, который приближался в синий,
но уходил в другой. Сидел поэт
и вёл цепочку параллельных линий.

Переводил из хаоса да в панк,
который воплощался в механизмах,
что совершали на экранах па
и были близко к состоянью жизни.

В один момент на паузе глаза
пронзили линии холодной стали,
по коей вниз стекавшая слеза
казалась бытием, что не познали.

Механика, железо, твёрдый ноль
похожий на иллюзию от кода, -
всё это поворачивало роль
любого существующего рода

в цепочку схем – быть точным – микросхем,
сменившихся в природу, в суть проблемы
бездушности болтов. Рассвет систем –
одна большая сложная система.

Ломая ключ, ломая параллель,
пронзив рукой иллюзию пространства,
прошлась по миру маленькая трель
и разлетелись в прах оковы рабства

разъединения других миров,
в которых одиночество бытует.
Огромна явь, и в ней проходит кровь
двух разных скорбь, сплетённых поцелуем.

Вячеслав Кромский
09.04.2019