Зарисовка 8 апреля

  С утра сегодня гулял полтора часа по насту. Дошел до речки Елюга. Странно это вселенское тепло посреди гигантских снежных полей с гулким промороженным настом. Расстегнул куртку, расстегнул пуговицу на рубашке. Незнакомо и очень живописно открылась деревня Елюга  с реки. Небольшой крен к знакомому десятки лет – и всё видится по-другому, как будто открывается тайна. Как будто возвращаешься к дорогам 80-х, когда волновал каждый холм в пути, каждая речушка, каждый поворот, после которого всегда открывалось новое. Некоторые дали, укромные местечки, дороги я помню до сих пор. Я вижу их и переживаю снова и снова ту новизну, те открытия. Они снятся часто, конечно, преображаясь сном.
  У реки снегоход рыбака. Сзади что-то вроде металлического  корыта-санок, на них водружён стул! Самого рыбака не видно, ушёл по реке.
  Иногда в насте видны словно застывшие в разбеге ветра: так он стрельчат местами, колко паутинен. Всё оброненное на него ветрами, брошенное  лесами дышит теплом и смотрится драгоценностью: и сухой кусочек жёлто-зелёного мха, и невесть откуда взявшаяся в такой глуши круглая, изящная палка, и вытрепанная, лёгкая  шишка ели, с курчавой завивкой, тёмные глазки прошлогодних листков в уютных луночках, красивые и разнообразные узоры веточек… Каждая лесина открыла подол солнечной, мягкой прошлогодней травы. Лохматое, золотистое, душу греющее приглашает посидеть.
Люблю в такие дни опускаться в прохладу оврагов у ручья, реки. Хорошо смотреть из тенистого развала на вершинки верб, ив, берёз. Они сказочно преображены солнцем и утоплены в немыслимой синьке апреля – роскошные  люстры коричневого и звёздно-белого, омытые светом весны.
  Редкие всплески синиц так внезапны, резки, что можно вздрогнуть. Впервые в этом году вижу их и слышу так далеко от деревни. Радуюсь их изяществу на ярких и лаковых ветках.
  Еловое и сосновое в дни марта и апреля побеждается в солнечные дни горящими ивняками. По всем полям – взрывы охристого. Среди этого буйства скромны и потеряны «зелёные братья». В их овражной сутемени вдруг дятел. Покосился глазом, повертелся на стволе и сорвался в затенённое.
  Так парит, что скоро чувствуешь себя несоответствующим невиданному почти лету среди нерасходованных снегов и возвращаешься, едва ли не усталый.