Стихотворение месяца 73 - Обзор Речной Нимфы

Здравствуйте, анонимные авторы! Я тут ехала-ехала, да и упала с велосипеда. А вот потому что нечего было носиться. Сломала палец и крепко треснулась головой. Хорошо ещё, что в шлеме была. Так что не обижайтесь на ушибленную, если что : )


1. *** (Не следить. Не замечать, не видеть…)

Не следить. Не замечать, не видеть,
Как мелькают дней слепые тени.
Отмолить невольные обиды
Перед образами на коленях.

Сторониться суеты и споров,
Не искать в трактатах тайных истин,
Исподлобья не глядеть на город,
Кулаки до боли в пальцах стиснув.
 
Примириться, снять ружьё со стенки.
На ворота нацепить подкову.
Различать полутона, оттенки,
Понимать намёки с полуслова,
 
Погрузиться в терпкое сегодня.
Не копаться в прошлом, было так ли.
Было буйство, было половодье,
Что осталось – всё моё до капли.


Тут у нас и молитвы, и трактаты, и подкова, и ружьё. Чем ядрёней коктейль, тем тяжелее похмелье. «Всё моё, сказал булат» (с) Пушкин. Спорить не буду. За технику 4, за художественные достоинства 4.
*****

2. Жаль
 
Раздраженья накрыла волна...
Ты взволнована, очень бледна.
Как последствие ночи без сна,
стала черной очей глубина...
 
Хоть не пили с тобой мы вина,
а пьяны... Полный кубок до дна
зелья страшного слёз и обид
нам пришлось в эту ночь осушить.
 
Всё намешано в зелье: слова,
как пощёчины,- Бога гневя,
мы бросали друг другу в лицо...
Гневно кинуто на пол кольцо,
 
что когда-то как символ любви,
я тебе, замирая, дарил...
И во след мне: "Прощай! Уходи!"
Сердце бьётся галчонком в груди,
 
разрывает от боли висок...
У любви нашей кончился срок?
Темень... стужа... Луна холодна,
хоть на святцах давно уж весна.
 
Знать, расходятся жизни пути...
Догоняешь меня ты: "Прости!"
И с надеждою смотришь в лицо:
"Ну, не будь же ты глупым слепцом!"
 
Не могу! Не умею прощать!
Слов обидных на сердце печать:
запечатана в сердце печаль.
Прогнала - в ночь уйду я! Мне жаль!


Мне тоже жаль. А стихотворение такое, как будто в сильном волнении писалось. Кольцо на пол, полный кубок до дна. Просят простить, да куда там… 4 и 3
*****

3. Пессимистическое

Где правда, где кривда стремясь различить,
я мысли гонял, как лошадку - наездник.
А то, что разгадка - в ларце, где ключи
совсем не нужны, догадался намедни.

Открыл я ларец - перепутана вязь,
сплошь серые нитки. Где кривда? Где правда?
Распутывать вязь не умел отродясь,
и помощи нет от орущей оравы

глухих, направляющих в пропасть слепых,
слепцов, за глухими бредущих всем скопом...
А время - наездник, что лупит под дых
лошадку - мой жизненный опыт.


Если у человека жизненный опыт как лошадка, и мысли тоже как лошадки, то правду от кривды отличить сложно, конечно. Открыл ларец – а там нитки. И слепые с глухими чего-то орут всей оравой, никакой помощи от них не дождёшься. 4 и 3
*****

4. Вернулся домой...
   
Возвращался с победой солдат из Берлина,
устремляя свой взгляд в бесконечную даль,
куклу вёз он домой, дочь просила, Полина,
для супруги отрез, а для матушки шаль.
 
Торопился солдат, срезав путь, шёл полями
чтоб скорее увидеть родные глаза,
спотыкался, стуча по земле костылями
и молился, что жив, голубым небесам.
 
Вместе с ним возвращались "до дома, до хаты"
земледельцев помощники - сойки, грачи.
- Эх, на трактор бы сесть, а не в танк с автоматом!
Просят руки земли, боль войны залечить.
 
Представлял, как встречают его у порога...
Дочка скажет, целуя: "Колючий какой!"
Станет мать голосить, вспоминая про Бога,
а жена слёзно вымолвит: "Здравствуй, родной!"
 
Вот свернул он во двор - вот колодец, лавчонка,
но... вдруг замер солдат, уронив костыли:
вместо дома родного зияла воронка
вся в осколках снарядов и серой пыли.
 
- Как же так? - прошептав, сел на камень служивый,
- Не погиб я в бою, хоть и раненым был,
не боялся немецких снарядов и взрывов,
всё же фриц подстерёг и у дома добил!
 
Кулаком вытирая горючие слёзы,
он смолил фронтовой, по привычке, табак...
А под солнцем весенним невесты-берёзы
поклонились бойцу, скорби выразив знак.


Кукла, отрез чего-то там, да ещё и шаль. Где солдат на костылях всё это взял, спрашиваю я? У жителей побеждённой Германии отобрал? Или на ярмарке у союзников купил? Война – страшное горе, и чаще всего страдают невиновные. А невесты-берёзы здесь совершенно излишняя красивость. Не до свадеб, впору от горя выть. 4 и 3
*****

5. эта история не моя

"Мне довелось оказаться там, где меня не знают:
не в гефсиманском саду, а в простом райцентре,
где гипсовый ленин мирно соседствует с церквью,
и мюллера всегда побеждает исаев.
 
Я бродил по улицам кривым и в ямах,
покрытым снегом или какой-то кашей,
а холодными ночами предавался нашей
привычке засыпать в руках упрямых.
 
Однажды утром в город  пришли люди;
обычные — не зомби, не йети .
Их женщины выли, их гибли дети;
им было всё равно, что теперь будет.
 
Я  видел их лица — преддверие ада,
смутно понимая, что они уже трупы,
в небо голубое глядел тупо,
всё пытался сказать: "Вам сюда не надо".
 
Эта история не моя, но подобна кори:
не даёт мне уснуть, не даёт забыться...
Шарики взмывают  туда, где птицы
не теряют способность летать от горя...


Сначала всё читалось вроде бы складно и даже интересно, а потом началось: привычка засыпать в руках упрямых, не-зомби-не йети, преддверие ада, трупы, корь и горе. Вот я не поняла совершенно – чем обусловлен этот вывих сюжета? Автор молчит, закруглился со стихотворением и ушёл, - не моя, мол, эта история. А чья тогда? Моя? 4 и 3
*****

6. Снеговик

Весна зажгла!
                Все плавятся снега...
Не в первый раз
                из клетки ледяной
Весне в грязи приходится сбегать,
Не чуя под собой
                сосулек-ног.
Я не горю
                желанием любить -
В костре любви легко дотла сгореть.
Весна,
            молю -
                "Во мне ты не убий
Снеговика:
                убийство - это ж грех".
Охолодел
                от безответных грёз,
Душа как прежде больше не болит...
Мне кажется,
                я до смерти замёрз,
И вновь воскрес,
                но демоном Земли.
К чертям любовь!
                И бывших всех к чертям.
Назло я буду разбивать сердца...
Моё же -
                гложет дьявольский червяк,
И не прогонишь этого жильца.
Зима, прощай!
                Я стану ждать,
                скучать
В компании сигар и терпких вин.
Мне будет не хватать морозных чар...
Навеки твой -
                печальный снеговик.


Был снеговиком, до смерти замёрз, а воскрес почему-то демоном. Стивен Кинг и сбоку Барби. В конце текста я с удивлением прочитала, что наш печальный снеговик ещё и сигары курит, и вино пьёт. Нет уж, это не мой герой, я в детстве лепила порядочных снеговиков. 4 и 3
*****

7. Южные воспоминания

Море. Солнце. Горячий песок.
Небо чистое и голубое.
Банка пива. Грейпфрутовый сок.
Шаловливая песня прибоя.

Дарит тень парусиновый зонт,
Под топчаном зарытое пиво,
В изголовье раскрытый Бальмонт,-
С ним люблю оттянуться красиво.

Забытьё и роскошная лень,
То купаюсь, то вновь обсыхаю.
Потихоньку склоняется день
И закат проступает по краю.

На веранде кассетник поёт,
Кони Френсис выводит пассажи,
Шум прибоя и чаек полёт...
Это было под Сочи на пляже.


Пиво упомянуто два раза, а Бальмонт единожды. Не к добру это. Кассетник не поёт, поёт К.Френсис (кто она такая, кстати?) Если бы не последняя строка, я бы и не поняла, что дело было в Сочи. И в Крыму и  Анапе могло быть то же самое. 4 и 3
*****

8. Жёлтый блюз

Между твоих страниц – лютика цвет хранить,
в ночь мне шептал – пришло время тебя любить.
Все мотыльки в пике – чуден их дюсолей!–
Золот хмельной ликёр, знай, проливай да пей!

Ты ворковал мечты, я говорила – нет,
но так обманчив был лунной дорожки свет,
– это когда навек, это когда на раз
шёлковостью крыла в гибельность парафраз.

Вянут твои цветы. Джаза орнамент стёрт.
Ласковый мой король: любит-не любит-врёт...
Манок ночи дурман. Патока лжи мила.
Ты мне шептал обман, я говорила – да.

Солнце, оно одно – это, конечно, ты!
Знали про то все-все бабочки и цветы.
Жёлтые лепестки между твоих страниц,
жаль, не умел прощать тот, кто не знал границ.

Солнце меня сожгло, мой сарафан истлел.
Снова фальшивил сакс. Снова гулял рефрен.
Между твоих страниц – бережно сон хранить...
Утром сказал – пришло время тебя забыть.


Такая обыкновенная история, а сколько мудрёных слов вокруг наверчено! Из всего текста я запомнила только истлевший сарафан и замечательную первую строку. Вот бы к ней другое стихотворение приписать. 4 и 3
*****

9. Твой луч

Твой луч, выходящий из шёлка теней,
становится лишь ненадолго темней.
Затмение это не каждый 
заметит, а только отважный.
Затем ты включаешь улыбку
и сердце становится скрипкой.
И молят сердечные нити:
“пиликайте или пилите”.
И плачут душевные струны
и солнце становится юным.
И, парою солнечных лапок
протопав по сердцу без тапок,
уходит немного на запад.
Готовить оладьи на завтрак.


Солнце делается юным и топает по сердцу (без тапок, Карл, непременно без тапок) на запад готовить на завтрак оладьи… Я аж обомлела вся. Вроде бы, когда солнце на западе, завтракать уже поздно, да? Автор тоже так подумал, и уточнил: «немного на запад». Это, конечно, совсем другое дело, когда немного и без тапок. 4 и 3
*****

10. Нынче снова весна

Нынче снова весна, но в душе всё метелит и вьюжит
От тоски, что моя умирает безмолвно мечта.
Мне её не спасти - слишком я неуклюжа,
А быть может со мной это всё неспроста.

Нынче снова весна, ведь грачи уж давно прилетели,
Обжились на полях и "врачуют" без устали их.
Скоро станут звучать соловьиные трели,
Оживляя мечту в сновиденьях моих.


Быть может, это действительно неспроста: мечты шустрые, неуклюжим людям за мечтами никак не угнаться. Грачи врачуют поля… А я-то думала, что врачуют врачи. А грачи на полях кормятся и попутно поля удобряют. Но вообще-то автору лучше знать, я в этих вопросах не сильна. 4 и 3
*****

11. Мой дед любил играть на балалайке

Мой дед любил играть на балалайке.
Под вечер, после суетного дня,
когда собаки уставали лаять,
а люди на измотанность пенять,
он выходил из дома ровно в десять,
выкуривал кручёнку табака
и начинал задорно "Светит месяц".
И в небе чья-то лёгкая рука
вела планеты русским хороводом,
кружила лунный серп туда-сюда
на радость неуснувшего народа,
который любит звёзды созерцать.
Финальный перебор...как гром из бани
орал поддатый тракторист Иван:
Ой, дед, душа затребовала "Ваню"!
Плесни-ка, батя, крепкого стакан.
Лихачил дед по струнам. Из сарая
кудахтали наседки, им под стать
частила свой заказ соседка Рая:
"Калинку", дед, пора уже играть!
Неслось веселье лихо до полночи.
Довольный дед кряхтел: Устал, кажись.
Но так-то оно лучше, между прочим.
Так веселее, между прочим, жизнь.
.
И знали все, что после будут слушать,
забыв про смех и шутки невпопад,
родную незабвенную "Катюшу".
И поминать под музыку солдат.


Русский хоровод планет? Да ладно, чего это он вдруг русский? Если «чья-то лёгкая рука» кружит лунный серп - это вращательное движение, а не «туда-сюда». Не говоря уже про то, что «туда-сюда» и «созерцать» - очень слабая рифма. И вот особенно не надо было поминание наших солдат здесь затевать, когда заранее поддатый тракторист из бани себе ещё стакан выпрашивает. Эти солдаты за нас свои жизни отдали, после пьяного веселья до полуночи их память трепать не следует. А ещё я удивилась, что люди каждый день до поздней ночи развлекаются. Что в деревне, что в городе – с десяти до полуночи люди чаще спать укладываются, а не балалайку слушают. 4 и 3.
*****

12. Осколки

В снежных дворцах, в зимах наших тревог,
Где твой герой полумиф/полубог,
Трудно ребёнком остаться.
Герда/Дюймовочка/Пеппи/Суок,
Чайная роза и майский цветок,
Скоро тебе восемнадцать.

Кто за соперников? Двор толстяков,
Стайка лягух, закоулок кротов -
Их легион, но не римский.
Как тут догонишь/спасёшь/сохранишь?
Окна в Париж, а хоромы без крыш,
Крыши ушли по-английски.

Принца друзья заслоняют стеной,
Хвалят. И трудно остаться собой -
Он не девчонка, а парень.
Мёртвую воду считает живой,
Ну, а иначе, какой он герой
Тёмных рабочих окраин?

Тянет на подвиг потерянный страх.
Холод в груди или брёвна в глазах -
Жизнь превратилась в подсказку.

Он не пришёл.
И зажглись фонари.
Свет мой, принцесса, молись, не дури,
Может, случится как в сказке?

Где на исходе тринадцати лун
Полный отбой в тридевятом углу -
Смерть злобно прячет иголку.
В сны отложив роковую игру,
Он прикоснётся губами к теплу,
И растворятся осколки.


Да почему же принц – герой тёмных рабочих окраин? Герой полумиф – тоже, согласитесь, странный эпитет. А куда крыши по-английски ушли? А «но не римский» легион – он здесь для чего? 4 и 3
*****

13. Быль о бабе Марусе

Синяя вьюга вьюжит, в дальних далях белым-бело.
Пахнет смертельной стужей брошенное село.
Зорьки сполох червонный, припорошенный чей-то след,
Рубленый дом под клёном с метками прошлых лет.
 
Снег серебрит окошко. Не смыкает старуха век.
Баба Маруся с кошкой здесь доживают век.
...Бился  мужик с германцем, пал за Родину на войне,
Без вести – сын – в семнадцать, словно в ужасном сне.
 
Баба глуха, щербата, сердце ноет, душа дрожит.
Зябко и мрачно в хате, рыскают миражи.
Горькая вдовья доля, милость чья-нибудь не в чести.
Горюшко мыкать вволю, крест до одра нести.
 
А в закутке убогом затопить с утреца бы печь.
Дров только нет под боком – хлеб поутру не печь.
Свежий куржак в сарайке, пришлый ветер вовсю кружит.
Стынет изба хозяйки, дышит на ладан жизнь.
 
Вдруг издалёка, глухо (неужели за все грехи?)
Шепчет впотьмах старуха: "Господи,  помоги!.."
Ей бы собраться с силой, ей бы сделать прощальный шаг.
...Вьюга заголосила, ввысь унеслась душа.
 
Вслед за строптивой вьюгой с вечной памятью, всей судьбой,
Смерть занимала угол прямо за городьбой...


С ритмом здесь явно не церемонились. Это бы ещё ничего, Маяковский тоже озорничал. Но здесь и с образным рядом не всё хорошо: трагическое стихотворение разбавлено словами вроде «сарайка» и «с утреца». Не по мне это, никогда я такого не приветствовала. 3 и 3
*****

14. Слышу

Твой голос зелёный
Я слышу и слышу,
В распущенных клёнах,
В акации пышной.

Слова как листочки
Шуршат беспокойно,
Плывут над аллеей
Оранжево-знойной.

Спускаются к речке,
Ныряют и тонут.
Молчит удивлённо
Скучающий омут.

Молчит, чуть прогретый,
Песок золотистый.
Минуты уходят
Разнузданно быстро.

Закат подступает
Чернеющей дымкой.
Тебя, превращая,
В мечту-невидимку.


Если уж начинать рифмовать строки (зелёный-клёнах, слышу-пышной), то надо это делать во всех строфах, а не выборочно. В последнем четверостишии две лишних запятых. Голос зелёный, клёны распущенные, аллея оранжево-знойная, минуты уходят разнузданно, закат подступает чернеющей (!) дымкой – это что вообще такое, за что вы их так? Слова спускаются к речке, ныряют (!!) и тонут. В ответ удивлённо молчит омут и песок тоже молчит. И я лучше помолчу. 3 и 3.

             *****  *****  *****  *****  *****  *****