На пшеничном поле

Раскаленные, тонкие спицы
вновь пронзают небесную шаль,
золотые колосья пшеницы
лихо треплет бродяга-мистраль.

А дорога, виляя средь злата,
исчезает в туманной дали,
что в конце ожидает: расплата?
Безмятежность? Объятья петли?

Упоенный своими мечтами,
мажет кистью упрямый Ван Гог,
здесь сойдутся земля с небесами!
Он неистов, как греческий Бог.

Но затем одолела Винсента,
грусть-тоска, что страшнее хлыста,
и зеленые капли абсента
вдруг упали на злато холста.

Вмиг угрюмые, рваные тучи
поглотили беспечную синь,
и над полем пронесся летучий
эскадрон разъяренных богинь.
 
На холсте словно черные кляксы –
стаи злобно-крикливых ворон,
а колосья склонились, как плаксы,
издавая пронзительный стон.

И предчувствие тягостной смерти
окатило холодной волной,
шепчут хрипло глумливые черти:
«здесь окончится путь твой земной».

Не постигнуть, в какие чертоги
устремится душа, что больна,
это знают лишь гордые боги
да пшеничных полей тишина.

Ну а мир не останется прежним –
сила гения бьет наповал,
и проникнувшись духом мятежным,
за бессмертье поднимет бокал!