Во дворе

Снежок косматый падает на плечи -
Не снегопад, а Божья благодать,
Уютный и прозрачный зимний вечер
Обнял меня, как ласковая мать.

Ни ветерка вокруг, ни дуновенья,
Не щиплет уши лиходей-мороз,
И изморозь легла, как вдохновенье,
На кроны лип и веники берёз.

Их ветви расцветают, как кораллы,
В февральских остывающих лучах,
А рядом клёны сгорбились устало,
В сугробах утонувшие по пах.

На тротуаре шумною ватагой
Хлопочут о прокорме воробьи,
Сражаются с голодную отвагой
За крошки небогатые свои.

Вот жирный голубь, словно толстый «Боинг»,
Решил умыкнуть зёрнышко крупы,
Но, получив решительно и больно,
Заковылял от этой шантрапы.

Устроена природа справедливо
В незамутнённой мудрости своей,
И если маловато в тебе силы,
Имей хотя бы парочку друзей!

Вот кот прошёл, держась поближе к стенке,
Расчётливый, совсем как человек,
В сугроб он провалился по коленки,
Брезгливо с лап отряхивая снег.

Сидел бы дома или спал в кроватке,
Всегда при «Вискас», стоит пожелать,
Но вот пошёл, проныра и развратник,
Очередную жертву ублажать.

Тому коту махнул я вслед рукою,
Уж больно был собою он хорош –
Находчив, аккуратен, ладно скроен
И на меня повадками похож.

«Давай, дружище, двигай потихоньку!
Большое дело тебя, видно, ждёт».
Стою, ловлю снежинки на ладони
И жмурюсь, словно тот соседский кот.

Я сам не знаю, что переменилось
В пространстве коллективного двора,
Как будто время здесь остановилось
И с глаз моих упала мишура.

Здесь всё, как прежде, - клумбы и машины,
Сугробы, тротуары, тополя,
И эти же безлистые вершины,
И эта же промёрзшая земля.

Смотрю вокруг и вижу по-другому
Душою растревоженной своей
Я окна моего большого дома,
За ними озабоченных людей.

Похоже, что собой переменился
Совсем не двор, в котором я стою,
А это я, как заново, родился
И сам себя сейчас не узнаю.

Стою, как пень, большой и одинокий,
В снежинках и раздумьях пополам,
Ещё, видать, не вышли мои срок
И рано подводить итог годам.