Блейзер и брюки-гольфы в клетку

 

    Мы с мамой жили в посёлке на берегу Финского залива. У нас была маленькая квартирка,  а во дворе жил злой клювачий петух, которому наш сосед, обещал-обещал, обещал-обещал, и отрубил голову, а петух ещё чуть-чуть пробежал и распугал кур.


    Сегодня первый раз мы ехали вместе с мамой в какой-то  большой город.  Я был  «уже взрослый». Мне было четыре с половиной года.

    Костюм на мне был настоящий.  Пиждак-блейзер и американские брюки-гольфы в клетку  с манжетами под коленками.
 
    Мою любимую, расшитую цветными нитками,  тюбетейку я всё равно надел.  И никто надо мной не смеялся.

    Автобус был похож на большую  божью коровку:  красный,  а впереди по обе стороны  качались  тонкие длинные  прутики с шариками  на концах, очень смешные,  как усы,  и  к остановке он подъезжал медленно,  как-будто подползал.

    В городе мы пошли по широкой  пустой улице. Дома были все разрушены, лежали только большие горы камней.
 
    Рядом тётенька с красным лицом делала мороженое.  У неё был большой волшебный ящик, из которого шёл белый дым, когда она открывала крышку, чтобы достать белую, как снежок зимой, порцию. К снежку она прилепляла с двух сторон хрустящие вафельки.

    А подальше стоял подбитый наверное снарядом грузовик. Мама прибавила шаг так, что я едва не уронил мороженое, которое уже вкусно  лизал.


    Когда мы потом ехали обратно мама всю дорогу вытирала глаза платком, а я смотрел в окно.

Дома я слышал, мама говорила тетеньке подруге, что папу перевели служить на какой-то "далекий север" и он уже уехал.

А мы так и остались... одни.

***
Нарва. Лето 1949 год.