Набросок жизни

Жизнь это кино, реалистичное до ужаса, где ты становишься одновременно и главным героем, и главным режиссером, и главным зрителем. А в какие-то моменты ты сам становишься безжалостным критиком всего этого.
И вот на экране бюджетная больница. Бюджетная палата. Бюджетное кино. Ночь.
Вот входит медбрат, а следом за ним кто-то жалкий, сьежившийся в сгусток боли и непонимания. Всматриваюсь и вижу, что это я там на большом белом экране. Очень хочется переключить канал или крикнуть - Хватит! Я больше не хочу смотреть это. Это не я!
А кино все идет. И оно черно-белое и кажется снято на старую свемовскую пленку, заедает, прокручивается, скрипит и пульсирует болью.
Болью пропитано все вокруг. Весь мир - сплошная боль замкнутая и сконцентрированная в пределах этой одной палаты с пятью скрипучими и жесткими кроватями на которых такие-же как я. Кажется что тысячи войн меркнут перед происходящим.
Остановите это кино, я больше не хочу в нем сниматься.

...

А теперь мир стал плоским нависаюшим потолком больничного коридора. Какой ограниченный двухмерный мир с искусственным освещением. И вся моя боль лужей растеклась по нему и капает плоскими каплями похожими на серый пепел прямо с горящих люминесцентных ламп на каталку на которой лежит едва прикрытое проштампованной серой простынью голое женское тело меня.
И вот врывается плоское столамповое солнце, слепит глаза, сужает мир до звуков толи ангелов толи богов. Наркоз, скальпиль, дрель, игла, нить тягучая и долгая как боль. Что-то взорвалрсь в плече атомным взрывом и тело взлетело на миг зависнув над хирургическим столом будто решая продолжать полет вверх или приземлится уже на столе.
"Дыши! Дыши! Ты можешь! Вспоминай!" И град пощечин по белому лицу, возвращаюших в липкую тягучую реальность, ладоней в тонких прохладных медицинских перчатках. Кино о подводном мире, оно продолжается, в нем все плывет - я, киты, люди, рыбы. Голова как ботискаф о который круглыми немыми ртами стучатся рыбы и что-то говорят, кричат надрывно а слова воздушными пузырями медленно ползут по иллюминаторам глаз вверх ничего не оставляя на них и не проникая внутрь сознания. Чувствую себя исследователем морских глубин французом Кусто. Не хочу наверх, мне здесь внизу под водой уютно, тепло и интересно. Главное тихо и только море едва слышно убаюкивающе шумит и поёт свою вечную колыбельную песню. Реальная нереальность не отпускает.

....

А вот кино про узника замка Ив, новая версия. И это уже не узник, а узница. Да и замок, в виду молобюджетности фильма, сократился до размеров орсета надежно ограничивающего движения узницы. Черепашка Нинзя в панцире. Не люблю японские аниме с этими криками банзай и непременным харакири в конце.