этюды о тополе

в ветра породу тополь
тёмный неопалимый
жилою певчей гребня
в небыль былью затоплен
огнепёрых заточин зорьих
мезозоем заточен
золотое течение
золотое сечение
пальцы перебирают –
наиграй не играя
о птичьем граде и грае
накипь слов нагарает

нагара, глядя в окна,
просинь утром затеплилась:
степлеры кранов, на скобах
вышек нервозные прошлого
века - железные юзаные
блюзовые
на твоей плёнке
блюскайзовой-бирюзовой
с прошивкой
(там батя стаханит нА
шариково-подшипниковом
там гранёный стакан – кофе-чай-потанцуем,
где
мама пришла – в ЦУМе
сумма
целых десять рублей потрачена)
в кадр попала клякса грача
что ли, по чаю, а?

штормовое, крепчает
ветер,
что за лето!?
выдалось, мы всё на Вы, плюс –
одеты до безобразия образа
то ли вот,
бронзовым гребнем тополя
ветру голос расчёсывать

сентиментальность –
черт её – промокашку
попросту хочешь – брось это
брось механизм шарманки
                бренный
если тебе в ньюбремен – топай
это – по курсу времени;
под фонарём в обменнике
смело меняют погоны
вкусу предавшись веяний
сквозь тополиный почерк
колотый – нЕчего
да и с чего бы?
и  не подумай, впрочем,
тут ничего личного
здесь, в этом сквере сталинском –
тополь, а выше – птичьи
криков острые росчерки

ласточек сеет бронзой
через ливней зазоры
слышит поющий свет
розовых зорь взоры
размыкая занозит…

было? – на то и быль –
в память свернуть мягким знаком

град протащило, оземь
сбило последний холод
тот ещё тополь прозаик
тут как обычно – про
зАмок и
затонувший ключик
где сквозь антенн скрипичность
через стрижей кавычки
чаешь занозу вычесть
тополем чёрным выпасть
лесом контенты контексты
кроной держать пропасть
просто глядеть – просто,
видеть
просто и сложно

заморозки - зазнобным
взором ладош зелёных
ластится высветляет
клейким листком макает
сладостью тёплой в спелый
свежий озноб солнца
слабостью леценцовостью
глянцевеет  и блёсткость
чёрность свою неброскость
принял и задал ось
целой весне вселенской –
смеет смеяться и плакать
он её — нараспашку,
он - её - во весь рост свой
хочет её, воплощен ей
он её жилы, горло, голени, бег
её гомон
он кровью её
прорастает
весною
он пульсирует веною
он обнимает небо

чуть назад отмотай, где
он ещё мал и странно
хил для подъёмных кранов,
новеньким пятиэтажкам
чуждым кажется страшным
здесь на бульваре деревья
высыпали деревней
он же - во всём отдельный
каменным своим древним
нравом городу верен
и прошивая космос
пробует свой голос

цепким шитьём карабкаясь
до облаков-каракулей
он наконец раскрашенное
крошкою звёздной небо
принял в оправу стебля
вскинул листки над крышами
будто сказал – бывайте
жести багет вскрыл
и
со двора вышел

а перед
перед этим
он тебе слал письма, передавал приветы
класса, помнится, с третьего
глянцами брызгал в стёкла
(школы четырехэтажной)
новый квартал, как же
ты постарел... то фото
дней отряхнуть налёт
тех снулых будней, мокли
сентябри первые,
первые маи, топали
демонстрации
делегации
решили постановили
под ковром прокатили
толки ходили-молкли,
комнатные коммунальные,
в окнах цветастели телеки
и телефоны худели
и... отражались очи
те, что за кадром; зодчий
тополю улыбался
отражением зубастым

тополь жил и вживался
тополь шил и вшивался
в лёт полотна шумящий:
он провожал настоящее
«огоньков», «крокодилов»,
отхрустевшей хрущёвки;
помня, как целовал эркерные щёки
вздорной своей тётки
чуть горевал, но в толщу
в неба тянул нити
время программа, события
быть ли не быть – избито –
бит новый, бинт новый, быт
вы меня осените, сколько воды выстыло
до твоего прибытия
мой дорогой разум
о это ёмкое «сразу»
я – через зим стразы,
мне – через слов трущобы
больно саднит срез

может быть ты – сразу
я - через


что там сквозняк шёпотом?
чьё бы это шагание
чиркает неба оторопь
глухо смешком распинается
кто так к  звёздам торопится?
галок чифир шарахается
лист запрокинут порывом
в такт, кто прошит шИроко
по партитуре шагала
кто через время идёт
в твердь упираясь ногами
жадной мечты запалом
топку листом кормит
он сокровенней «кроме»
он: под кормой – корни
глину схватили и комья,
кряжистой силой кроны
кто небо держит огромное
кто это, кто это, кто?!

встретить судьбу покорный
заякорил чёрный
сруб своего тела
и только пух белый
и только пух его белый
знает кому поёт он

«ласточка, ласточка! милая!»
бликом в письмах мелькает
ласточка отвечает
то, что струна сиплая
не смогла бы спеть чисто
х-лопнув,
                но тополь – помнит…

взгляд близорук  и разветрен –
в сущее дождь щурит
солнце слепое, щерится,
спешно крапя  крупными
 в тело тепла блёснами
всплеск  -  молодой глянец
зеркала  вспых –  и только
лодочек дрожь, обморочно
застясь морщатся полднем
эк-зис-тенциальные
луж  тонкие лица-
                аплодисменты стекольные
их до поры насмешливы…

полнятся вёснами-вёслами
время дробя зеркальное
тополь исполнен пухом
тополь парит трогательно
взвесь облаков трогая
может, за тем порогом…

как же пронзает ласково
ластится в небо сколами
жаркая грусть голая
«ласточка, моя ласточка»!

топками паровозными
пышет  апрель спешившись
дети его - железные
дети сопят соплами
и вот асфальт гармошась
слюдами-водами-вёснами
стужей отходит;
грохочет
гулкое горло города
кашляет тянет торосы:
это идёт громада
льдистым конструктом ширясь
цифрою разрастаясь -
многоэтажно глыбясь
время хрустальной рыбиной
жадно хапает воздух

в воздухе непреходящее
помешательство запахов
пахнет прошеньем прощением
площадью и пощадою
пахнет бронёй и бранью
бесконечным прощанием
что-то огромное будто
давит пустым объёмы
это срывают рекламы
это отходит эпоха

ласточек нотное лето
нёбиусною лентой
отвивальдя вертинским
в скорость, где старт - свиридов
тембр-субтон – вернадский
взвинчен иглой многотонной
чёрный тополь стеклистый
строчкою вшит в-через пристань
через лебяжий прииск
гребня всквозь певчую жилу
на тонкой нитке живы
полных миров грёзы

вёсны твои и грозы пью
полным небом, тополь мой!

небо-земля - присно
тополю может триста
будет сегодня, может
сто двадцать пять, не важно
бензопилою – в кожу
в своде ствола, в золоте
путается плёнка:
ласточки стон, ребёнка
плач, лай собаки гулкий
твой поцелуй в губы,
голуби, синий асфальт
грубый, синий асфальт
громкий
новой весны голод
новой весны гомон
лаковых почек горечь
сколько ни возвратишься,
помни, всегда помни:
тебя люблю
тебя люблю
очень