Душа и История

         ДУША  И  ИСТОРИЯ.

Разыскались вдруг как-то случайно
письмена мои старосюжетные.
Времена были несколько давние,
времена были – доинтернетные.

Жили, бились в помянутом времени
(исторически так смоделировано)
лишь два вида мировоззрения:
«как велели» и – альтернативное.

Ну, а нынче, как звёзды в космосе
(кто всеядные, те – хоть упейтесь!),
в интернетном пространстве носятся
мириады свидетельств и версий.

Не манкуртом чтоб быть - человеком,
путь единственный - вычленить истину.   
И, в каком бы то ни было веке,
но она, словно Мать, единственна.

Имя истины этой – История.
Но, сознание людям потряхивая,
возникает келейно, зашторенно
тень Истории – Историография.

Ей порой быть клоакой назначено
мёртворОжденных псевдоучений, 
быть насосом, отраву прокачивая,
быть хранилищем извращений.      

Вот вам формула тривиальная:
тень зависит от освещения.
Значит, версии и толкования –
в безусловном властям подчинении.

Тут на правду надеяться - где уж там!
Кто, наивный, здесь правды взыскует?
Просто всё – кто обедает девушку,
тот её, говорят, и танцует.
            
А История – в плен злой захвачена.
Тут подобье известной картины
старых сказок, где злющая мачеха
и девчоночка-сиротина.

Ты, чей ум зашлакован был сызмала,
ты, спелёнатый концептуально,
ты созрел? Ты готов ли вызволить
историческую реальность?

А последствия, знай, непростые.
Испытание тут – не для всякого.
Кувыркнётся для нас, для России
толкование века двадцатого.

Если да, то ответ – как на блюде.
Он жесток. Он сшибает основы. 
Очень просто: там были не люди.
Были сущности мира иного.

Человечное зря полагали в них -
просто ум был в тенётах, в оковах. 
Были сущности там инфернальные,
погубители рода людского…

…В обиходности – тесно и узко.
Непростые потребны усилия.
И не каждый снесёт нагрузку, 
ту, которая рвёт сухожилия.

Да не каждой душе это нужно-то!
Как вольготно-то баловать лень её!
Ведь душе потрясённой, натруженной
не прибудет успокоения.

Не прибудет комфорта, спокойствия
кацавейно-уютно-диванного. 
Мир и сам в тебе наново строится,
и душе твоей строиться наново.

Что ж, судьба ей такая – быть каторжной.
Ей в комфорте навеки отказано.
Но щедротой Отца-Бога нашего
выпадают и каторжным праздники.

Словно сбросил вериги я грузные!
Словно вымылся в жаркой бане я!
Застарелые, заскорузлые
отдираю напластования.

…А не хочешь – никто не неволит –
знай, заройся, как в одеяло,
и «включи», чтобы быть довольным,
верность некую «идеалам».