Великая, и неповторимая

Великая, и неповторимая.

Посвящено  Фаине Георгиевне Раневской.

Раневская Фаина – это,
Актриса, что любили все.
Все роли её уникальны,
Как и сама в жизни, она.

1896 год
В этот год родилась Фаина,
А город – Таганрогом был.
Потом, как она представлялась,
Всем говорила, кто – она:

«Я – дочь небогатого нефтепромышленника».

Но это было всё ж неправдой,
Гирша Фельдман, её отец,
Имел фабрику сухих красок,
Дома, магазин, пароход.

После Революции, семья,
Россию покидает. Дочь,
Осталась. Пожелавши всё же,
Актрисой стать, в своей стране.

Лишь на родном языке, русском,
Можно добиться кой – чего.
Не было в той семье артистов,
Отец порвал с дочкой дела:

« Какая из неё актриса?
И неуклюжа, и грузна.
Единственное, той, богатство,
Большие, грустные глаза».

Мать втайне от отца, шлёт деньги.
Из – за них дочь получит там,
Сценический псевдоним этот,
Раневская. И - на всю жизнь.

Как – то Фаина шла из банка,
С деньгами, что выслала мать.
Вдруг, налетевший сильный ветер,
Вырвал купюры с её рук:

«Как грустно, что они улетают!» - только и смогла сказать Фаина.

Во время же её скитаний,
В провинции. Встретит её –
Кто станет главным в её жизни,
Актриса – Павла Вульф, тогда.

На 18 лет, та старше,
Раневской, та была тогда.
Провинциальная актриса,
Учителем Раневской, став.

В профессии ей помогала,
До самой смерти Вульф, они,
В одной квартире всегда жили,
«Учитель – ученик», их связь.

(Вульф умерла в 1961 году).

Кто-то «чего – то» там подумал,
Про их «сожительство» тогда.
Раневская на эту тему,
Придумала свой афоризм:

«Лесбиянство, гомосексуализм…это не извращения. Извращений,
 собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду».

Послужной список Раневской,
Там говорит всё же, о том,
В начале же своей карьеры,
В одном театре – лишь сезон.

Один сезон всего, не больше,
Характер сказывался той.
Склочником не была, однако,
И скандалисткой, никогда.

Не числилась и в интриганках,
Но, « правдорубом», всё ж была.
Бездарность других, раздражала,
Наглость, самоуверенность.

И те, чей взгляд на роль любую,
С мнением, коль, не совпадал,
С её собственным, что имела,
Правду отстаивала та.

Когда Раневская уж стала,
Ведущею актрисой там,
Театра  её, «Моссовета»,
В конфликт долгий вступила та.

То, с главным уже режиссером,
С Завадским Юрием, тогда,
В конфликт вступила по искусству,
Поиздевалась даже там.

Вредного пса она имела,
По имени «Мальчик», тогда.
Его она боготворила,
Брала и на спектакли пса.

А в ожидании хозяйки,
Та, за кулисами была.
И выла. А её вой слышен,
Во время и спектакля, был.

Когда ей вежливо  предложат,
Не брать с собою того пса,
Она парировала сразу ж,
В стиле своём, как там могла:

«Вы не понимаете: Мальчик воет, потому что чувствует: Завадский
В театре. Я – то Завадского обожаю, а вот Мальчик его почему – то
На дух не переносит».

Что, ей можно было ответить?
Артисты все смеялись там.
Завадский за то поплатился,
Что – Чехова больше любил.

Чем Брехта, как его актриса.
Раневская не признавала там,
Никаких там авторитетов,
Любила всем напоминать:

«…что под любым павлиньим хвостом скрывается обычная ж… па»

Это сыграет злую шутку,
Придя пробоваться во «МХАТ»,
Назвала она по ошибке,
Не тем, кто основал театр:

(Назвала основателя театра Владимира Ивановича Немировича – Данченко,
- Василием Петровичем…)

Нетрудно тогда догадаться,
Во «МХАТ» не взяли ту тогда,
Наверное, к лучшему это,
«Формат» у неё был другой:

(«Формат» был - не академическим)

Раневскую назвать всё ж трудно,
Как – диссидентом. Ведь она,
Правила игры, всё же знала,
И понимала, что к чему.

Но она всё ж не выносила,
Советской фальши, что была.
И иногда – не в состоянье,
Была даже это скрывать.

Как – то раз она заявила:
«Что в партию хочет вступить!?»
А почему? Ей знать там важно,
Что, о ней кто – то говорит:

«Я хочу знать, что Верка (Марецкая) говорит обо мне на партсобраниях»

Своё же отношенье к жизни,
Общественной. Сказала раз,
Опять же своим афоризмом,
Ханжой не была. В шутках вся.

«Я, как яйца, участвую, но не вхожу».

Раневской всё там с рук сходило,
Другим стоило жизни, то.
Почему? Дело всё в таланте,
Блистал у ней, как бриллиант.

И в каждой роли, в каждой фразе,
И в каждой сцене там её.
Вершиной же таланта стала,
В фильме спектакле её роль.

(Спектакль – «Дальше – тишина»).

Роль старой женщины исполнит,
Которую, дети хотят,
Разлучить там с любимым мужем,
Его Ростислав Плятт играл.

А у Раневской в этой жизни,
Ни мужа не было, детей…
Сыграла так там мать семейства.
 Что зрители «рыдали» там.

В полной мере осознавала,
Величие таланта, та.
И не желала быть похожей,
На героиню фильма, та.

Анекдотичной героини,
Фильма «Подкидыш», что там был.
Которая над своим мужем,
Чуть ли не потешалась там:

«Муля, не нервируй меня!»

Впрочем, даже и в этой роли,
Трагической, всё же нашла,
Оттенок. Вместо идиотки,
Несчастную женщину, «дав»
               
Которая тогда лишилась,
Последнего шанса иметь,
Ребёнка. Взяв уже чужого,
Но, зритель, мало что понял.

Генсек Брежнев, ту поздравляя,
Орден Ленина ей вручив,
(По случаю 80 – летья)
Тогда ж Раневской там сказал :

«А вот идёт наш Муля, не нервируй меня!»
Раневская, возмутилась: « Леонид Ильич, так ко мне обращаются
Или мальчишки, или хулиганы».

Могла тогда, лишь так ответить,
Только она, Раневская.
Единственная в своём роде,
Неповторимая, средь всех.

Анна Ахматова, её подруга сказала:»Что делать? У каждого –
Свой «Муля». У меня – стихотворение: «Сжала руки под тёмной вуалью».

Не остановит этот довод.
Та говорила там всегда,
Таланты – всегда недовольны.
Собой. В сомнениях всегда.

Думав о своих недостатках.
Посредственности только лишь,
Не знают этих мук душевных,
Тем, не ранимые они.

Раневская – разная очень:
Сентиментальною была.
Циничною, также порою,
И трогательной иногда.

И саркастической, быть могла.
Как будто уживались в ней,
Несколько человек всех разных,
Наверное – актёрство, то.

Почувствовала она это,
Довольно рано. Но потом,
Она заявит уж серьёзно,
Что, сделал с нею тот талант:

«Талант сделал меня несчастной и одинокой…»

В отличие от всех актёров,
Без всякой ревности она,
К чужим талантам относилась,
Так и к чужим успехам там.

Заслуженными, коль считала,
Имела та, на то, права.
В числе подруг её была там,
Анна Ахматова тогда.

Именно потому сказала,
Та – Михоэлсу, как – то раз,
Оценив сильно Соломона,
Сказав: «В тебе живёт бог!»
 
Тяжело та переживала,
Убийство основателя,
Еврейского театра. Сталин,
В том отношение имел!?

Именно она поддержала.
Неёлову Марину. Та,
Трудный момент переживала,
Роман с Каспаровым, тогда.

(Каспаров Гарри – чемпион мира по шахматам)

А кто – то собрал изреченья,
И анекдоты, что «дала»,
Раневская. Их издавали,
Большими тиражами там.

В юмористических экспромтах,
Раневская выглядит там,
И искромётно – остроумной,
И грубоватой, даже там.

В конце жизни та изменилась,
Сентиментальной стала аж.
Пса обожала она сильно,
От одиночества, страдав.

Об одиночестве сказала: «Одиночество – это когда дома есть телефон,
А звонит будильник»

1984 год
Раневская в тот год скончалась.
В 87 лет тогда.
Известною была при жизни,
Легендой после смерти став.

«Трудно быть гением среди козявок» - сказала
Она незадолго  до  смерти. Её судьба – тому подтверждение.