В. Гюго. Последний день приговоренного к смерти

Распни меня на стене своей камеры, нарисуй,
Мою фигуру витрувианскую нарисуй,
Мою избыточность полновесную нарисуй,
Пускай гонимого повсеместно, но нарисуй.
А нарисуешь - тогда дыханием надели,
Меня сознанием бесконечности надели,
Меня безумием безупречности надели,
И всеми чувствами человечьими надели.
А наделив, - из камня прочного высекай,
И всё порочное, даже прочное, высекай,
Из сердца красно-кирпично-серого высекай,
Стальным тесалом, не зная меры, но высекай.
А если высечешь, не сломаешься, я сойду,
Не по суду, а по желанию я сойду,
К тебе, раскаившемуся Каину, я сойду
Животворящим и неприкаянным я сойду.
А как сойду, моё имя бренное назови,
То имя бренное, но нетленное, назови.
Я жажду имени, оживи меня, назови,
Не душегубом и не преступником назови!
И в час грядущий тебя я за руку поведу,
Как и меня повели когда-то, я поведу,
Я - твой предтече, и я поэтому, поведу,
Сквозь нерушимые звенья вечности поведу.
Потухнет в свете рассвета белого силуэт,
Мой, процарапнный сквозь безвременье, силуэт,
Рука безвестная новый вычертит силуэт,
Ты узнаёшь его, свой изрезанный силуэт?