Абалдеть

Начало 1.
В дверь закрытую на щепку от дождя и ветерка,
Ворвалась зелёным смерчем гуманоидов толпа.
Все такие расписные как Малевича квадрат,
С огоньками на предплечье, глазки спелый виноград.

Замахали чем-то снизу, стали жестами орать,
К печке топленной прилипли, оторваться не хотят.
После жаркого общенья, с ней, пропали изразцы,
Их, зелёные, глазами, сгрызли словно леденцы.

А потом они сказали без акцента на «фарси»,
Что заплатят за «морале» чистым золотом Руси.
После этого контакта мы зажили как цари,
Потому что драгметаллом стали стены и полы.

Но недолго мы резвились, покупая всё подряд,
К нам пришли и «объяснили» - домик, надобно отдать.
На развитие науки, чьей то где то целины,
На великое начало освоение земли…

Начало 2.
День недели нам не важен, важен странный результат,
В трёх заброшенных колодцах «Эхо» стало шутковать.
В первом стареньком бетонным, что был вырыт на селе,
На английском говорило, как ни странно, о Москве.

Во втором смеялось громко в полнолуние всегда,
До икоты хохотало, аж до самого утра.
А у третьего колодца «Эхо» было полиглот,
Откликалось всё на русском, пахло водкой *Патриот*

Понаехало в деревню всяких разных разбитных,
От наук академичных, до каких то голубых.
Даже «Орден Тамплиеров» представителя прислал,
Мол, на этих землях раньше, ихней «орден» проживал.

Министерство обороны оккупировало лес,
Понаехало артистов так охочих до чудес.
Богомольцы и расстриги, на коленях приползли,
Две тарелки на рассвете, тихо сели на межи.

Шум подняли в интернете средства массовой борьбы,
«Первый» наш, на вертолёте, вроде как бы по грибы.
Вся общественность по миру обсуждала феномен.
Не спала, почти не ела, жаждя скорых перемен…
 
Что собою представляет «Эхо» в мире бытия,
Очень многие крестились, «Эхо» матерно кляня.
Но когда назрело время для решения проблем,
«Эхо» голос потеряло в трёх колодцах насовсем.

Как учёные не бились, не молились там попы,
«Эхо смылось и накрылось, где-то около пяти,
Уф, сказали все и сразу, нету «Эха»- нет проблем,
Лес покинули солдаты, распродав всё ГСМ.

Чуть попозже, «поп» культура, в джипах модных и крутых,
Снялся лагерь добровольцев, ничего, не позабыв.
Тишина в деревне старой, двери в избах на распах,
Всё подстроили «девчонки», так сказали в новостях.

А колодцы пели ветром, отражая небеса,
В них созвездия купались и шептались голоса.
В это время в речке тихой всплыл небесный космолёт,
Посветил в колодца синим и отправился в полёт.

Начало 3.
В старом омуте глубоком, на приличной глубине,
Что-то страшное таилось, под корягой в темноте.
Вдалеке от океана, в речке мелкой глубиной,
Было что-то аномально, космос чёрный и чужой.

Летним утром, вся в тумане, еле плещется волна,
Убегая пузырьками, вдаль, где синие моря.
На лугу пасутся кони, мнут хрустальную росу,
Ёжик мелкая зверушка, заблудился на беду.

По тропинке, еле видной. дядя Фёдор счетовод,
С новой удочкой японской, чуть вразвалочку идёт.
Зорька ясная, над лесом, золотила небосвод,
Всё дышало красотою, даже чёрный звездолёт.

Замер Фёдор, поражённой, сей махиной над водой,
А потом, на всех «рефлексах» зарысил к себе домой.
Ёжик фыркнул возмущённо, с неба вдаренный лучом,
Без иголок, мягким шаром, покатился кувырком.

Кони, бешено в испуге, с луга ринулись гуртом,
Сбросив старые подковы, в пыль стоящую столбом.
Яркой вспышкой, голубою, мир окутался на миг,
Звездолёт, исчез бесследно, словно выдуманный миф.

Вместе с ним, пропало поле, вся деревня с лошадьми,
Дядя Фёдор, вместе с баней, где стирал свои штаны.
Три счастливых поросёнка, в луже скотного двора,
Два бидона у поилки, грязный трактор у окна.


Начало 4.
Через пятое мгновенье, всё вернулось восвоясь,
Тихо, мирно, аккуратно и беззвучно как водясь.
Только вот какая штука, получилась и стряслась
Прилетевшие от туда, изменились, прямо страсть.

-Ух ты, мама дорогая, крикнул парень, сам не свой,
Весь красивый статный малый, трезвый Фёдор, молодой.
С остальными, тоже чудо, все красивы, спору нет,
Лет по виду восемнадцать, да в глазах большой секрет.

Из домов, просторных светлых, двух этажных - золотых,
Вышли молча, не ругаясь, и заплакали навзрыд.
Что ж нам делать, горемыкам, где теперь придётся жить,
Отберут ведь золотые, знать землянки надыть рыть.

Но потом, посовещавшись, выход всё-таки нашли,
Всё покрасить синей краской, - лучше сразу слоя в три.
И пошла у них работа, как осенняя страда
По закраски позолоты, нитрокраской - навсегда.

И себя они решили, под реальность изменить,
В кирзачах ходить дырявых и «по-русски» говорить.
Бить жену и дебоширить, на работе выпивать,
Стать опять, суконным рылом, самогоном торговать.

Конец.

Чем всё кончилось, не знаю, в той деревне золотой,
Только вспомнил я внезапно, пол в сарайке – голубой.
Вспомнил, лица моих предков, когда красили дома,
Всем народом, вечно ночью, днём при свете - никогда.

-Ой, мне надо, срочно ехать, до свидание, пока,
Я по быстрому смотаюсь, сами знаете куда.
Вот и всё, начало стало, тем логическим концом,
Что бывает в разговоре, между сыном и отцом.

Мне осталось до финала, только краску сковырнуть,
с голубого самовара и себя не обмануть…