Скажи, куда ты так спешил?

Вот так, за угол и еще... Эмиль порядочно устал. Домов, опутанных плющом, он видел явно больше ста. Как будто опытный крупье перемешал их наугад — и город, весь рубашкой вверх, стал скрытен, как колода карт.

«Да тут куда ни посмотри — везде один дурацкий плющ!» — Эмиль устал, а потому был непривычно хмур и злющ. Он целый день убил на то, чтоб отыскать заветный дом, и без него в чужом краю ориентируясь с трудом.

Эмиль в сердцах уже решил, что больше в город ни ногой, как вдруг услышал за спиной:

— Остановись, мой дорогой!

Он замер. Посмотрел назад — и что же, улица пуста. Но голос точно прозвучал, и это было неспроста… Эмиль озлобленно вздохнул и наугад продолжил путь, как вдруг услышал за углом:

— Не злись, попробуй отдохнуть!

Эмилю было не до тайн, но он пошел с собой вразрез (хоть управлял им не азарт, а раздраженный интерес) и завернул за угол. Что ж, и там глухая пустота…

— Простите, где Вы?
— Я везде! Внизу, вверху, и тут, и там…
— Мне не до пряток, я устал. Прошу Вас, выйдите на свет…
— Смешной! Я выйти не могу: я убежденный домосед.
— Тогда представьтесь, наконец! Прошу Вас, будьте так добры…
— Я Город, маленький Эмиль. Ты не признал моей игры?
— Постойте! Нет, ну что за вздор…
— Не хочешь перейти на «ты»?
— Пускай... Так ты решил шутить?
— А то! Мы старые плуты. Любой старинный городок всегда дурит своих гостей… Но, несмотря на сложный нрав, мы не становимся пустей!
— Да как же так, я не о том! Ты — Город? Как ты говоришь?
— Легко и просто, от души! Не то что чопорный Париж…
— Какой кошмар… С тобой нельзя вести серьезный разговор!
— Меня задумали таким — и я смеюсь с тех самых пор.
— Но что ты хочешь от меня?
— А расскажи, куда ты шел.
— Быть может, ты со мной знаком, но не настолько хорошо. Я не скажу тебе всего, ведь мы не старые друзья... Но знай одно: я шел туда, куда опаздывать нельзя.
— И опоздал?
— Теперь уж да! Всему виной твоя игра.
— Но так ли ты хотел того, за чем охотился с утра?
— Ну да! Наверно... Или нет. Так было нужно, вот и все.
— Такой бессмысленный подход едва ли счастье принесет. Остановись, мой дорогой! И оглянись по сторонам.
— И что?
— Здесь столько красоты! И вся она подвластна вам. Вы, люди, молоды, глупы, и мир всегда дает вам шанс. Но вы умеете смотреть, а видеть — только через раз. Не зная, что тебя ведет, за день проделать столько миль… Скажи, куда ты так спешил, несчастный маленький Эмиль? Я вел тебя по мостовым и по веселым площадям — а ты искал свой дом с плющом, носился, ноги не щадя. Я выводил тебя к реке, провел по множеству мостов — и вновь ошибся, милый друг: ты был к такому не готов. Остановись, мой дорогой! Вдохни, развей свою печаль — и станешь медленной рекой, лениво тянущейся вдаль. Остановись, родимый мой! Ты грустен, зол и бледнолиц. Так стань же частью мостовой, одной из рыжих черепиц — прими все то, что целый день ты отгонял куда-то прочь. Ты мне понравился, Эмиль. И я хочу тебе помочь.

Эмиль пристыженно стоял, смотря на стоптанный сапог. Конечно, за день он устал и оттого не чуял ног... Но все же в тот вечерний час он был влеком совсем другим:

— Послушай, Город…
— Да, Эмиль.
— Раз так, то… может, повторим?