Бамбуков и сухое дерево

- Ну вот пожалел ты пустое дерево – и что.
- Сухое. Это был скелет.
- Да хоть эхо скелета. Ты помнишь – куда шёл?
- Забыл. Я знал, что что-нибудь да забуду.
- Только не надо строить из себя ходячую нелепость. Пожрать или там выпить ты не забываешь.
- Бутылка бывает нужна и сердцу…
- Своё сердце ты уже почти заспиртовал.
- Я как раз и должен был что-то забыть…
- Но не куда идёшь. И не кто ты такой.
- Эй, отстань.
- Да я-то отстану, а кто к тебе пристанет?
- Найдутся.
- Ну ты понял, да? Найдутся скелеты. Остальные потеряются. Рассказать тебе – как ты помрёшь?
 - Я бессмертный.
- Во-во. Именно так ты, похоже, и думаешь. А потом – раз – и голова в таз.
- Откуда я знаю, может ты тоже скелет, только замаскировался под меня самого. Под левое полушарие или под…
- Или под мозжечок.
- Знал, что ты вспомнишь о мозжечке.
- Потому что я не скелет, а ты сам, и ты это знаешь.
- Не-а. Я знаю только, что да, скелетом бываю и я сам, но это ничего не меняет.
- А ты и не хочешь ничего  менять.
- Шизофреник.
 - Сам.

Она смотрела как он движется по пустой улице. Не, ну долго-то смотреть она не стала бы полюбому. Во-первых, это даже неприлично и невежливо. Во-вторых, неприятно. И в третьих – время не резиновое. Куча дел. Птиц надо кормить, Город поливать, ухаживать за маленькими и большими баобабами. То есть не баобабами, а наоборот – розами.  А баобабы драть. К тому же следовало сохранять полную автономию. А он идёт и размахивает руками. И непонятно даже – трезвый ли, или всё-таки напился. Неужели снова напился? Ещё минут пять. Он должен научиться быть один во времени и в пространстве. В этом столетии, на этой планете. Иначе ничего не получится. Даже сейчас он пытается думать вместо неё и ей приписывает вот это всё, а у неё разве это в голове? Да совсем же нет. Ладно. Кажется, выжил.
Скелет его не убил. Можно ехать. Кто это думает? Она? Или не совсем? Или вообще не она? Подлетел скворечник с шашечками. Налетел ветер. Хлопнула фанерная дверца. Взревели тихие антигравы. Мы прилетаем с птицами, сказал как-то человек во сне. Там был мальчик. А она – тётенька. Он думает, что ангел. Не из книжки, а настоящий. Что если здесь бродят некоторые из них, то им просто приходится иметь человеческое тело, а чтобы не вызывать ненужные подозрения… Он так думает. Да разве известно на самом деле – кто она? Она может говорить, что человек. Она может даже думать, что человек. Ангелы не ходят в туалет. Нет? А вот и неизвестно. Уж если меняешь обмен веществ на земной и человеческий… Но что тогда остаётся от ангела? Смешной вопрос: всё кроме этого тела. Она не умеет думать как люди. Она не умеет быть такой плохой и такой хорошей как люди. Она – ангел. Это не лучше и не хуже – это просто совсем другое. Для другого. Дети – тьфу… то есть – люди! Люди – могут позволить себе быть беззаботными. Но ангелы – если только пытаются – становятся чудовищами. Да нет же, и человек может стать чудовищем, но он скорее заболеет и умрёт. Однако вот и ангелы теперь болеют. Это противоядие против… Ну вы поняли.

Скворечник улетел. Он ничего не заметил. Он даже забыл как победил скелета. Забыл сухое дерево. Он не мог забыть только, что он что-то забыл. «Я всё время что-то забываю, особенно весной!»
Он думал, что у него склероз. Теперь он снова забывал своё имя. Кто он? Рындин? Или Бамбуков? Гротескное какое-то было утро, а вечер полон тихого и непонятного, спокойного и безнадёжного, бессмысленного и бесконечного времени, времени, времени. Или это и есть отсутствие времени? Боже мой, надо вечно выполнять какие-то действия в рамках человеческого существования, быть Рындиным и Бамбуковым, бродить и сидеть, лежать и стоять, спать и кричать, включать и выключать…
Ещё утром ему казалось, что у сказки есть продолжение, но теперь он даже забыл  - о чём эта сказка. Пришла темнота – и куда он шёл, и кто это там в скворечнике улетает навсегда в другую галактику?
Света становилось всё меньше и меньше. А вот строчек всё больше. Открыть окно и вспомнить  как меня зовут. Кто я и куда шёл. И с кем всё это может происходить, если никого нет, кроме того, кто задаёт этот вопрос? Некто и есть никто. Повтори это и уходи.
Но некому уходить.
Скворечники, для чего вы сегодня собрались в стаи?
И сказали скворечники: Иди, дядя, лечись.