Фронтовая история

В селе, назовём его Энское
(войне уж четвёртый шёл год), 
на выступе Корсунь-Шевченковском
случился такой эпизод.

В раздрызганном тающем снеге,
в замешанной грязью воде
творился высокой стратегии
на многие веки шедевр.

Идея - удар неожидан.
А базис нам не занимать –
на русской солдатской стожильности,
помноженной на «перемать».

Приказ: «На рубеж – скоротечно.
Попытки прорыва – пресечь». 
Вдруг – нате! Машины  навстречу.
Не бред ли - немецкая речь!

И взгляды, как пики, скрестились.
Как сталь,   как ножи из-под век.
А время? А время застыло.   
Всё стихло. Секунда – как век.

Звать Бога на помощь тут впусте. 
Все глотки свело  в немоте.
Сто тридцать семь пальцев на спуске
у наших. И сотня – у тех.

Лишь птицы челночат небесные,
весеннюю шьют круговерть.
Им – солнце. Им – небо… А здесь вот –
лишь выстрел… И - общая смерть!!!

И вот в катавасии смертной
двум ротным хватило ума.
Два окрика – русский с немецким :
«Нихт шисс…»,  «Не стрелять, вашу мать!»

Две роты. Все - челюсти сжали
до каменной твердоты.
Как в странном церемониале,
разъехались в метре, застыв.

Не метр! В миллиметре, по краю! 
По лезвию бритвы прошлись. 
Со смертью, с безносой сыграли
и выигрыш – целая жизнь.

Да, жизнь! Хоть чинёная смертью,
в ней смерть молчаливо живёт.
Зато в ней мгновений – несметно!
Секундочек – невпроворот!

Мгновенья замешаны круто,
сто жизней прессуя в одну.
…По крайности – хоть самокрутку!.. 
…По крайности – десять минут!..

P. S.
Я – ротный. Путь закрою кривотолкам. 
Да, сотня их  (плевать, к чертям) – ушли.
Нам – выйти на рубеж. Погибнуть – с толком!
И не судите, что сейчас не полегли.