Немосквичам посвящается...

Он шел дорогой не прямой,
Взбирался через кручи,
Через Сибирскую тайгу,
Через Урал могучий,
Ломая сучья, через лес,
Вперед он шел, вперед он лез.
Раз оступившись, сбившись с ног,
В топи болот он сгинуть мог,
Но нет,
Он четко видел свою цель,
И пробирался через мель,
Вперед.
Вперед он шел, вперед он лез,
Преграды нипочем,
И вот пришел в «страну чудес»,
Сверкавшую огнем.
Вертепа звон стоит в ушах,
СлепЯт огни витрин,
Его приветствует Москва:
«Входи, мой господин!
Нам будет сладко вместе жить,
Люблю таких как ты,
Таких, кто бросил дом родной,
Ради своей мечты!
Здесь можно все, здесь быстрый кэш,
Решаются дела,
Мне не нужна твоя душа,
Нужна лишь голова,
Здесь можно много говорить,
Нет ценности словам,
Мы будем сладко с тобой жить,
С грехом напополам!»
Не оглянулся он назад,
Прогнал сомненья прочь,
Налил ей крепкого вина,
Да и провел с ней ночь.
А утром глянул на нее:
«Не так уж и плоха!
Пожалуй, искренне она
Искала жениха.
Но с чем могу я к ней прийти?
Гол как сокол, ведь так,
И мой единственный актив –
Мой статус «холостяк».
Почувствовав его настрой,
И все поняв за миг,
Сказала: «Милый мой герой,
Ну что же ты поник?
Нас ждут великие дела,
Унынье – это грех,
Ты – одаренный, я – Москва,
Нас ждет большой успех!»
Тандем сложился. Без любви?
Нужна ль она теперь?
Когда карьера прет на взлет,
Не важно все, поверь!
Когда сбываются мечты,
Рожденные в глуши,
Тогда все тише голосок,
Придушенной души.
И так пошли за годом год,
Рос капитал и вес,
Потенциал все возрастал,
А говор сам исчез.
Жизнь била золотым ключом,
Металл искрил в глазах,
Лилось веселье в кабаках,
Забыт уж был тот страх,
Когда в сомнениях своих
С Москвой он пребывал,
Теперь была не просто жизнь,
А яркий карнавал:
Утехи тела, крепкий хмель,
Разгульные друзья,
Когда сопутствует успех –
Раздумывать нельзя.
И вот однажды перебрав изрядно коньяка,
Уснул он крепким детским сном в такси у кабака,
И видит он сквозь зимний сон, ту дымку из трубы,
Которая плетет узор у мамкиной избы,
С ней запах хлеба из печи доносится к нему,
И свет на кухне, что в ночи был дорог так ему,
Мелькнул знакомый силуэт за занавесью штор,
И на душе заскребся кот по имени Укор,
Но тут раздался громкий лай, согнав кота с души,
Узнал хозяина Черныш, лизнуть его бежит,
На громкий лай открылась дверь,
И вышла на порог,
Та, что ждала его всегда,
Точней, что вечно ждет,
По снегу валенки скрипят,
В глазах блестит слеза,
Она обнять его спешит,
Взглянуть в его глаза!
И вот, изрядно постояв,
Обнявшись у ворот,
Она замерзшего его,
Скорей в избу ведет,
А там пельмени и борщи,
Грибочки – все свое,
Налив по рюмочке горьчи,
Подняли за житье.
«Я знала, что вернешься ты
Ко мне родной сынок,
Ждала тебя, пекла блины,
Вязала свитерок!
А завтра баньку истоплю,
Запарю веник в таз,
Как хорошо, что снова ты
Ласкаешь мамкин глаз»
И тут ком к горлу подступил,
Кольнуло в левый бок,
Забился голубь во груди,
Но вылететь не смог.
Вдруг, грубый голос через сон,
Прервал души полет:
«Мужчина, это ваш подъезд?
С вас тыща восемьсот»