из Донбасских текстов

На контрольно-пропускных пунктах Донбасса умирают старики.

Если нагуглить «смерти на КПП Донбасса», появятся десятки ссылок с разными датами, особенно зимой.

Умерла в очереди, умер в автобусе, прошёл КПП, упал, умерла, дети забрали.

Попадается статистика – с начала года пятая смерть, девятая смерть.

Люди умирают там же, где живут.

Если миллион человек два дня в месяц проводят на КПП, то… считайте сами.

Старики едут в Украину за пенсиями и за продуктами – дешевле,

У директора ОБСЕ истёк срок в должности.

– Что из увиденного запомнилось больше всего?

– Прежде я никогда не видел войны, где нет вражды между людьми по обе стороны линии разграничения.

Кто с кем воюет и за что?

Выпивший автоматчик-сепаратист в одиночку остановил автобус на трассе.

Перепугал пассажиров и вдруг стал кричать, рвать на себе рубашку и даже плакать: «Куда вы уезжаете? Мы же за вас воюем!»

Старушка на лавочке обратилась к проходящим людям в униформе: «Когда же вы уже нас освободите, хлопцы!»

«Скоро, бабка, не дрейфь». Они не поняли иронии, а может её и не было.

Так, вроде бы уже освободили, да видно не от тех, от кого надо и не тех, кого надо.

Стояние в очередях на КПП и долгие бесконечные поездки в старых маршрутках сплачивают людей.

Остановились в степи на трассе. Сначала девочки пошли за автобус, потом мальчики.
Всё днём – ночью транспорт не ходит.

В поездке люди не знают когда приедут, не всегда знают – куда. Маршрутки стоят на КПП до 8-ми часов.

Элементарные удобства превосходят любую фантазию.

По образованию и опыту я начальник станции на транспорте.
 
Пушкинский станционный смотритель мне брат.

Главное для начальника на транспорте после безопасности знать расписание и опоздание.

Что есть пассажир без времени прибытия и пункта назначения?

Мне неведом сей продукт цивилизации, но когда спрашиваю у людей, их общий, непостижимый для меня ответ: «Мы никогда не знаем, когда приедем».

Так и напиши о нас, сказали «Мы никогда не знаем, когда приедем».

Компьютер зависает от этих простых слов, осмыслить которые мне не дано.

У меня нет алгоритма, кроме кинофильма «Хождение по мукам», то ещё кино…

Но люди шутят, смеются. Я вдруг вспомнил, что читал где-то: смех побеждает страх, смеющийся не боится.

У животных нет смеха, потому что нет осознания своего бессилия перед угрозой – животные борются до конца, пока есть силы, а люди – нет.

Среди пассажиров автобуса старушка. Не впервые едет за пенсией. Лет ей за 80.

Плохо видит, всю дорогу погружена в свои думы. Ей как-то помогают в пути. Она молчит или: «Спасибо деточки».

Вдруг утром после дикой ночи произносит где-то в донских степях ясным громким голосом учительницы: «Сколько слышала, что в Европе люди, выйдя на пенсию, путешествуют. Не могла поверить, что у нас тоже так будет. А вот, пожалуйста. Путешествую».

До войны я был о людях иного мнения. Мне казалось, что люди в целом плохи. Даже не так, я хотел, чтобы люди были лучше.

Товарищ продал дорогую машину и кормит стариков в столовой. Сам ходит в рваной обуви. Сумасшедший. Был у меня в Москве. За три дня почти ничего не ел.

Группа активистов Евгения Каплина в Интернете следит за пересечением КПП, бьют во все колокола, когда люди остаются на ночь.

Между КПП воюющих сторон нужно идти пешком. Иногда КПП закрывают на ночь, а люди остаются в нейтральной зоне.

В 22-00 Каплин пишет – остались. В 1-00 пишет – прошли, всем спасибо, всем спать.

Война разделила людей на хороших и плохих и плохих оказалось удивительно мало.
И плохое в них будто рвётся наружу и застывает в изумлении, гаснет в глазах встречных-поперечных.

Солдаты забили до смерти насильника. Всю свою злость выместили.

Есть, конечно, и другие случаи, когда командиры уроды.

От командира зависит невероятно много – ещё один опыт войны.

Я понимал, что много, но не думал, что всё. От командира зависит всё. По крайней мере, на войне.

Ещё о глазах. У людей с Донбасса другие глаза.

Самое жуткое видеть красивую женщину с такими глазами – некрасивую легче.

Они почерневшие по краям, твёрдые и желтоватые в зрачке, неподвижные, будто наш камень-песчаник, не поддающийся абразиву.

Пять лет я веселю народ в Интернете, чтобы не рвать себе сердце, убегаю в богатые города, покупаю цветы и веду светские беседы.

Спасаюсь чужой радостью от чужой беды.

Чтобы платить зарплату на Донбассе я стал преступником в двух странах. Скоро стану в третьей. Но это не самое страшное.

Страшнее глаз красивых женщин Донбасса нет ничего.

Жить стоит ради того, чтобы увидеть в них свет. Надо дожить.