9 - Прощание

*     *     *

Я снова улетаю.
Не к тебе...
На небе
след от самолета стынет.
Аэродром так призрачен
и бел,
как неживая долгая
пустыня.
Но будит диктор
утренний туман.
Неверие вдруг стало
ясной былью...
И грустно
белокрылая зима
из-под шасси
взлетает снежной пылью.

28.12.70.



ПИСКАРЕВСКОЕ КЛАДБИЩЕ
В ЛЕНИНГРАДЕ

Голоса гудят из-под земли,
плачут дети,
стонет мать над сыном.
Плитами у ног моих легли
те, что очень многое могли,
те, что из страданий выносили
выжженную землю на себе.
Мрамор непреклонный поседел,
слушая,
как слезы мать роняет
с губ суровых,
из суровых глаз,
боль в морщины горькие сгоняя.
Скорбно смотрит
прошлое на нас.
Шепчут голоса
из-под плиты, —
затихают города и страны.
Капли крови — алые цветы
на могилах светятся утрами.

10.01.71.


      
*     *     *

Всё слишком поздно,
знаю —
слишком поздно.
Всё это — неоправданная ложь —
и ветром перепутанные звезды,
и в январе — весна,
и теплый дождь.
Вновь покупаю я сама мимозы,
и ты меня по-прежнему
не ждешь.
И я молчу,
как до сих пор молчала...
И слишком поздно —
всё начать сначала.

11.01.71.



*     *     *

Андрею
Всё просто —
как во сне,
    как не бывает —
На волнах теплых музыка несет,
Зал в зыбком полусвете уплывает.
А завтра мы забудем этот сон.
Но отчего считаю я минуты —
Всё ближе к неизбежному концу?
Но отчего, улыбку перепутав,
Бегут тревожно тени по лицу?
Всего лишь шаг —
   от встречи до разлуки.
А я слежу, не чувствуя вины,
Как неохотно облетают звуки
С вибрирующей в воздухе струны.

12.01.71.



*     *     *

Заварила я зелье,
из трав колдовских заварила.
Заварила я зелье,
но вновь не тебя напоила.
Ну а ты всё не веришь
во всесильность мою такую.
Про любовь —
    не про ревность
Я над зельем опять толкую.
Вспоминаю, что было.
Опять вспоминаю, что было.
Заварила я зелье —
и вновь не тебя напоила.

14.01.71.



*     *     *

Ты не мой —
    я знаю твердо.
Я сжилась с моею болью.
Но устала быть я гордой...
Ты — ничей!
    Я не позволю...
В сотый раз,
         но словно в первый
Я сама тебя увижу.
Потянусь — но ты не ближе.
Поклянусь — но ты не веришь.
Это значит — всё сначала:
Разомкнутся больно руки,
Повторятся все несчастья,
Повторятся все разлуки.
Понимать тебя непросто.
Обнимать тебя — далече.
И уже остыли звезды
От последней нашей встречи.

21.01.71.



*     *     *

Я разная —
с тобой,
с собой,
с людьми:
То гордая,
то слабая,
    то злая.
А ты меня и разную пойми,
А ты меня и гордую сломи,
Но лишь люби меня,
какая есть,
  люби —
И я прощу,
как не простит другая.

22.01.71.



*     *     *

Уехал...
Мелькнули платформы вокзала.
Бежала,
бежала —
и всё ж опоздала.
И только
   гудок мне прощальный пропел,
и только последний вагон
содрогнулся.
Тебе бы вернуться,
а ты не хотел.
Но ты не хотел,
а ко мне обернулся.
Ты рук, устремленных к тебе,
не увидел,
ты слов не услышал последних
     моих.
Рассветный перрон
был пустынен и тих,
лишь рельсы звенели:
обидел!.. обидел!..
А я всё надеждой себя утешала,
что всё ж в твоей жизни
чего-то не стало,
чего-то не стало,
чего-то не стало...

14.02.71.



*     *     *

Когда раскаешься —
не позови меня.
Коль не было —
не уверяй, что было.
В том не твоя великая вина,
что я теперь устала и остыла.
Когда раскаешься —
ко мне не приходи.
Тебя я ни утешить не сумею,
ни повернуть назад,
ни осудить.
И ты не упрекнешь меня
в измене.

22.02.71.



ДОБРЫЙ ВОЛШЕБНИК

Н.И. Гафияку

Засыпает опять деревянный приют.
Слышишь — лес так задумчиво шепчет,
Слышишь — горы поют, снова горы поют —
Так велел им наш добрый волшебник.

Перепутаны вновь городские огни,
Перевалы, каскады, отроги —
Это добрый волшебник привел в наши сны
Сладость трудной и долгой дороги.

Угостил нас волшебник дымком у костра,
И добавил он самую малость:
Чтоб погасла навек городская тоска,
А тоска по Карпатам осталась.

8.05.71.



*     *     *

Уже давным-давно
тебе чужая,
Я голос твой, глаза твои
забыла,
И только в снах —
       к тебе,
  к тебе бежала,
И только в снах
       тебя,
тебя любила.
Пересыхала горестно от жажды,
В предчувствии
     заламывала руки:
Уже тобой зачатая однажды,
Продлится нескончаемо разлука.
Всё ожидала —
     вдруг когда-то вспомнишь,
И защемит нечаянная рана.
Поймешь,
что стало поздно,
слишком поздно.
Поймешь, что было
никогда не рано.

9.06.71.



ЛЕТНИЙ СОНЕТ
 
В июне — побеленные аллеи —
Опять играют свадьбы тополя.
Опять она становится добрее —
Моя помолодевшая земля.

И, как впервые, всё необычайно
Для простоты неискушенных глаз.
Но как-то не по-летнему печальна
Я с городом моим в последний раз.

И всё стою пред ним самозабвенно.
А просто есть тот тополиный цвет —
Первопричина грусти неизменной
И окончанье дорогих мне лет.

Здесь я была, жила здесь и любила,
И мне дыханье каждое здесь мило.

9.06.71.



ЗАКАТ

Опять за домом
    бешеное зарево —
Горят раздольно
     неба берега...
Оно опять
полгоризонта заняло,
Окутывая жадно
     облака.
В предвестье лета —
   знойного, угарного —
Сейчас по-детски
      откровенно жаль,
Что сумерки
      с дотошностью пожарного
Вдруг заливают
радостный пожар.

17.06.71.



*     *     *

Нам сразу после встречи —
расставанье.
Растерянно:
обнять ли — оттолкнуть...
Я руку для прощанья протяну —
Покажется самой —
     за подаяньем.
Преступною покажется рука
И от тебя,
жалея,
оторвется.
И дрожь нетерпеливого гудка
Какою болью
в сердце отзовется!
Уеду.
   Далеко.
    Совсем.
И ты
В тумане расстояния утонешь.
И, мне уже ненужные, цветы,
Рассыпавшись,
       увянут на перроне.

10.06.71.