На диване

Неимоверной силы тяга к незаметным чудесам,
К глубоким вдохам, к рокоту сердцебиения.
Хочу слагать псалмы его прищуренным глазам,
Они во мне вздымают волнами томление.

Не видеть их - остаться в полной чёрной темноте,
Где только память розовым рисует платье,
Где смотрят в потолок глаза немыслимые те,
Где я стремлюсь скорее ощущать его объятие.

И запах шоколада в сигаретной ноте табака
Венчает редкий свет луны сквозь занавеси окон.
На плечи ляжет тёплая тяжёлая шершавая рука,
Окутывая душу тонкую в заботы плотный кокон.

Диван растаял остовом в графитовых тенях,
Предметы в комнате, как часовые стали смирно.
Не говорим ни слова, думаем о тех коротких днях,
Которые остались, пока мы не разлучимся снова.

Он имя произносит, задрожало под коленом,
Слетают туфли, падая на щётку толстого ковра.
Я - пленница его, я наслаждаюсь этим пленом.
Спасибо ночь февральская, что ты сегодня так добра.