Конь в пальто. Пародия на В. Алексеева

Когда ледяная Нева от шуги пестра, 
и гложут Петрополь метели буйные страсти, 
по Марсову полю скитается тень Петра, 
уже безлошадная, памятная - отчасти: 
ведь памятник грозный отлит не ему - коню, 
и шуба с плеча благодарной Императрицы - 
копытному другу, а Пётр гуляет ню, 
и только Евгению в строгом мундире снится. 
Метель завывает и прыгает во дворы 
с изящною грацией нежно-снежного барса. 
Бредёт император, гляделки его добры, 
он пастью бескровной старается улыбаться. 
Но всё же сочувствия в бронзовом теле нет, 
слезу не пустить, не доплюнуть до урны смачно, 
и встречному кренделю Пётр басит: "Привет! 
Сымай-ка шинелку, нечаянный друг Башмачкин!" 
А утро забрезжит - пора приличных особ, 
теснится по Невскому публика занятая... 
Глядит полисмен: на участке его - сугроб: 
снежинки пушисто Акакия заметают...
( Владимир Алексеев)

***
По сонному Питеру как-то под Рождество
Скитался поэт в беспричинных поисках счастья.   
Как водится, был поэт нездрав головой -
Поскольку с Нового года тверёз... отчасти.

И был сочинитель в скабрезном обличье — «ню»,
(Видали среди зимы вы такое диво?).
Намедни он дал пальто чужому коню,
Чтоб тот на вопросы «кто?» отвечал правдиво.

Неведом поэтовым зенкам добра предел:
И шляпу, и свитер дал копытному лоху...
А кто потом до кальсонов его раздел,
Признаться, поэт и сам уже помнил плохо.

А в городе славных легенд и кошмарных снов,
И очень добрых бронзовых государей
Пурга расплясалась -  с «нежностью» тех слонов,
Что в Индии жаркой врагу махараджа дарит.

Увидев прохожего, поднял наш лирик вой:
«- Продрог я, Акакий! Шинельку бы мне, любезный!!!» 
И тут на стенания выполз городовой:
«- Нельзя побираться здесь!.. Ну, пойдем, болезный!..»