И снова ночь

И снова ночь с обглоданной луной по-нищенски крадется к убыванию. Неверный свет дрожащею иглой мне вены ищет и вливает знание. Бродяжка ночь, боюсь твоих я рук, теней и русл несущих щедро влагу. Они меня выталкивают в грусть из комнаты, из города, из сада в окно пустот, к блужданью долгих звезд, к разбитым кораблям забытых гавань. И я смотрю на все это кино, где лунный свет ложится словно саван.

Под утро ночь исписана в слова, помята и заброшена под стол. Я снова выжата, я выпита до сна и сон мой горек как плохой рассол. Вчера на улице пустующих домов среди развалин чьих-то пресных судеб меня какой-то увалень нашёл и что-то мне бубнил о том, что будет. Он врал конечно о войне и о суме, о сумме неиспитой еще боли. Он кажется был верен сам себе и точно был собою он доволен.

Был стар цыган, но в чем-то точно прав. Ночь, одиночество, сквозящий ветер, иней. В моем окне есть безголосый страх. Он отражение на стекле, мы с ним едины. В глазах его я забываю всё - март доживающий, апрель звонящий в двери. Три века жизни может быть пройдёт пока пойму я знаки, в них поверю.

Ночь прожита, испита и избита и очищающий рассвет уже вблизи. Какой-то нищий, тот ли, это нищий в окно мне длинным пальчиком грозит.