Архангелам так хочется летать

Билось солнце в запале оземь.
В небе с криком метались птицы.
Зимний вечер закат морозил
От Чукотки и до столицы.
 
Спали граждане... кто в исподнем,
Кто своей не стесняясь плоти.
В это время "Архангел" Господень
Над страною летел в самолете.
 
Вперив в землю,  как коршун, очи,
А они у него словно лазер,
Видел подданных, между прочим,
До единого всех и сразу.
 
Дым стоял над землёй коромыслом,
Воздух щедро топили трубы.
Он читал потаенные мысли.
И от мыслей сводило зубы.
 
Тремор бил недвусмысленно тело,
Ботокс сделал лицо, как камень.
А от жестов в глазах темнело,
Будто небо закрыло ставни.
 
Люди всех сословий и званий,
Даже тётки в ночных рубахах
В Барнауле и в Магадане
Посылали "Архангела" на ...
 
И такая лилась палитра
Междометий от дома к дому,
Что пришлось загасить две пол литры
Чтобы градусы сбить в нейронах.
 
Но, чем дальше несли его крылья,
Тем сильнее дымился разум.
Вместе с вверенной камарильей
Он пытался складывать пазл.
 
На тончайшей висящий нити
Абсолютной, казалось, власти.
Настроение, хоть казните,
На борту накалялись страсти.
 
Тут пришёл по спец связи литер.
На душе стало вовсе гадко.
Не дают ни Москва, ни Питер
Самолёту его посадки.
 
И, в предчувствии мрака и тлена,
Вдруг притихла придворная кодла.
Заорал он на них,- Измена! -
И проснулся в поту холодном.
 
Он ощупал себя в испуге.
Нет, живой и привстал с дивана.
За окном завывала вьюга.
- Не пора ли, - подумал, - в Канны?
 
Чуть помедлил,- Нет, лучше в Дрезден.
Но Европа, та ещё дура,
Может, стерва, по роже съездить...
Решено, полечу к Мадуро.
 
Солнце билось в запале оземь.
В небе с криком метались птицы.
И сопели в анабиозе
Города, полустанки, станицы...