Ворон с подбитым крылом

Сегодня, с утра, выпал весенний снег и мы вышли на улицу. Сели на двадцать пятый автобус и поехали на Крестовский остров.
В ЦПКиО, что на Елагином острове, нужно было пройти по большому деревянному мосту, через толпу уток, и я пожалел что не прихватили с собой батон. Было довольно холодно и я сказал жене, что утки живут здесь годами и всё время на улице, в любую погоду, а жена сказала, что теперь им полегче, чем зимой, и они могут поплавать в водичке.
Как только она это сказала, то сзади нас послышался хохот:
– Ха-ха-ха..!  Ха-ха-ха..! Ха-ха-ха..!
Мы оглянулись и увидели, что это хохочет утка. Потом она замолчала и мы пошли дальше, мимо бюста Кирова, обсуждая реакцию утки, на наши слова.
Через маленький мостик мы вышли к кафе. Около этого кафе жили в клетке огромные вороны, абсолютно чёрные. Я их пожалел, что они в клетке, и пошли дальше, к Масляному лугу. Дошли до львов и эти львы, которые охраняли вход в огромный дом, были присыпаны снегом.
Стало ещё холодней и мы пошли обратно. На огромном клёне заметили белку и еле было видно её. Она бегала по самой верхотуре и что-то обрывала с веток. Мы решили, что это она объедает сладкие кленовые почки – а что ещё она могла объедать?
За канавой увидели табличку и там было написано, чтобы не ходили, потому что посажены цветы, а утка с селезнем ковыряли носами снег и что-то глотали. К ним бежали две вороны – интересно, будут они вместе с утками глотать семена?
Но мы не стали ждать, чем закончится цветочная история и скорей потопали обратно. На газоне заметили лужу и в ней ещё парочка уток: они насыщались какой-то дрянью, похожей на грязь, и видно было, что они весьма увлечены трапезой.
Остановились мы только около огромной клетки, где жили три ворона. Клетка была перегорожена сеткой и один ворон был отдельно от двух – видимо это была супружеская пара, а тот, который был отдельно, волочил одно крыло, но довольно был бойкий.
Ему был насыпан корм и он поклёвывал его, изредка, а остальное время вёл себя довольно беспокойно: прыгал по полу или вспархивал на обрубок дерева. Когда он клевал корм, то снаружи к нему рвались две серые вороны и очень нервничали, кричали, но он не догадался их угостить, даже внимания не обращал на них. Елагинские вороны вошли в раж и возмущению их не было предела. Они явно штурмовали клетку и тогда он напал на них. Ячейки сетки были слишком мелкими и ворон не смог причинить им вреда, но они испугались и отскочили – неужели он защищал свои владения?
Потом он тоже стал кричать, но более нежным голосом. Тоже было похоже на карканье, как у серых ворон, но не тенором, а контральто.

 Он запрыгнул на перегородку и ухватился за неё огромным чёрным клювом. Стал тянуть изо всех сил и упёрся одной ногой, а второй ногой остался стоять на полу. Уж так ему хотелось порвать перегородку!
Дама-ворон низко присела у самой перегородки и тоже чего-то вскаркивала, тоненько, а супруг её ходил, не торопясь, вдоль перегородки, взад-вперёд , и приговаривал:
– Давай, ну давай!  Ну давай...   давай, – и всё это странным, мертвенным баритоном. Как из колодца.
Так мы послушали, минуты две, и потом каждый из воронов забился в свой угол и все трое оцепенели, замолчали.