О Сталине

  Диалог в одной голове.

И в полдень, и в зареве утра,
и в градах, и весях - везде 
услышишь о Сталине мудром,
с железною волей Вожде.

Не просто так в воздухе  виснет
настойчивый этот мотив.
Порой и не знаменем  истины,
но главное – чтоб супротив!

Чтоб против долбни «либерастов»
о жутком страны палаче!
Вождя чтобы облик прекрасный
горел, как в волшебном луче!

Восторженным и умилённым –
лишь мантры бы им заучить!
И пепел людских миллионов 
в глухие сердца не стучит.

Теснятся адептов колонны
по росплескам русской земли,
усердно рисуют икону,
даря ей придуманный лик.

Но  прочих строй столь же бесчислен
(и это всё та же страна!),
и им он - ну так ненавистен –
как Дьявол и как Сатана.

Всё это, увы, не условность . 
Людей разделяет  стена,
в умах бродит (к счастью, бескровно)
гражданская ретро-война.

И мне не пройдёт отмолчаться,
с  любой стороны мне зацеп:
а ну-ка, долой непричастность, 
ответь, коль не глух и не слеп.

- Вот вникни – разруха гражданской.
А время стоять не велит.
А через каких-то лет двадцать
не чудо ль – страна-монолит!

Невиданных строек свершения!
Магнитка, Кузнецк, Днепрогэс! 
Тот пафос преодоления -
за гранью великих чудес!

- А голод? Крестьян выселенье?
Как бреднем, подряд - стар и млад.
История – печь. Поколенья
в неё, как поленья, летят.

- Вернём диалогу корректность! 
У голода авторство есть.
Причины предельно конкретны,
и надо их честно учесть.

Крестьянство – со всеми другими
в запале смертельной борьбы.
И вот - наступила решимость
свой собственный сук обрубить.

Скотину, безумные, режут. 
Всё тягло - под нож извели. 
В стране, где просторы безбрежны,
не вспахано море земли.

«Откуда же быть урожаям?!» -
воскликнем, уже не дивясь. 
И вновь запоздало рожаем
причины и следствия связь. 

- И снова приходят: «Крестьянин!
Стране дай зерна на посев!»
«А дети?! Как выжить?» «Не знаем.
Кто против - на высылку всех!»

А высылка? Голод,  болезни –
простуда, чахотка, цинга. 
В бескрайности, в прорве исчезнуть,
убийственный Север, тайга.

Колхозы - хозяйство невольничье!
Не жизнь – беспросветная мреть!
- Пусть так. Но теперь продовольствием
страна обеспечена впредь.

…А что, если, скажем, воочию
увидеть его в простоте? 
Ну просто, как многие прочие,
заботливый умный отец…

- А можно ли в это поверить,
когда ты гуманности ждёшь, 
но вовсе не этою мерой
ведётся в решениях Вождь?

Пласты социальной культуры,
сословья – на выброс, на слом.
Как некий космический скульптор,
срубает гигантским теслом.

Как жёрнов, он всё перемалывал,
и стоны ему не слышны. 
Величие? Да. Но – от Дьявола,
могущество - от Сатаны.

Сочувствие, гнев или жалость,
всё это - ему не мотив…
- Тем более - не кровожадность.
Нет, это зовут - прагматизм.

Ничто не нарушит прицел ему –
ни огненный дождь, ни самум.
ВедОм лишь намеченной целью 
был нечеловеческий ум.

Войны надвигалась лавина –
готовил к войне он страну!
На год, на полгода подвинуть,
на месяц хотя б оттянуть.

Вот ржут: «Это мудрость? Младенцы!
У нашей границы когда
к броску уже сгрудились немцы -
а мы гоним грузы туда…»

Этюд мировой  дипломатии 
на кромке грядущей беды. 
Он там находил в этой партии
единственные ходы.

Потоками шла информация,
на тонну какой-нибудь гран. 
Просеивал груды  невнятицы,
отцеживал явный обман.

Борения сроки, которые
потом по прошествии лет
поганством в анналах истории
заполнил предатель-клеврет…

- Оценки трезвее! Прочь ладан! 
Не бог – человек он. И да,
случалось, в ошибку впадал он.
И кровью народ наш тогда

платил.
       - А потом, как ушёл он,
рассеялся ладана дым,
стократно он был ошельмован
бесчестным клевретом своим.

А тот был холуйством известен,
нос чутко по ветру держал.
Всегда по указанным рельсам
резвей паровоза бежал…

- Страну прессовало, гнобило,
чуть слово – и ночью арест.
И всё это Сталиным было,
таков нашей Родины крест.

Не диво, что был он оболган,
ведь в бездну – без меры войдёт.   
Но в нынешней гнуси - как Бога 
взыскует Его наш народ.

Ещё - не скажу я вам новость
(примеры тут вряд ли нужны),
что гений и паранойя
бывают, к несчастью, дружны.

…Пробиты шаблона границы,
добыл, наконец, я ответ. 
Да просто же: Он - триединство.
Иного решения нет.

Пусть мёртвое в бозе покоится,
не вынырнет в новых грехах.
Но память пусть мхом не покроется,
оружием будет в веках.