Не читайте утром газет...

Слетел я в тридцатые, что ли?
Газету с утра в руки взял.
Собрат мой, холодный историк
дежурно статью написал.

О Сталине мудром, любимом,
я чувствую, грезит собрат.
Спасеньем страны, эликсиром
по строчке вкушает доклад.

Стал воздух вдруг кислый и едкий,
померкнул начавшийся день.
Стальной арматурною клеткой
пространство охвачено всклень.

И только чеканное чтенье...
Условно всем быть с этих пор.
И ныне и впредь поколеньям
озвучен Вождя приговор:

под небом, пока ещё мирным,
работай, резвись налегке…
Влюбляйся! Но в миг любой вырвут
багром, будто рыбу в садке.

И ты вдруг изгой меж своими,
ты нонсенс, природы изъян.
и якобы жизни во имя –
расстрел, Джезказган, Магадан.

Да есть ведь злодейству предтеча –
весь ужас Гражданской войны!
Не слышит никто! «Наши речи
за десять шагов не слышны…»

Да ладно же! Дайте мне света!
Как будто впотьмах тычусь в дверь.
Что  нынче? С трудом с того света
в «сейчас» возвращаюсь, в «теперь».

История – кляча хромая?
В потомках иссяк всякий толк?
Неправда! Девятого мая
течёт нескончаемый полк!

Но глубже – какая-то зАмять.
Молчок – ни хвалить, ни ругать.
Когда не болит, то и память
зазря не хотят напрягать.

Простор исторической дали
замстило виденьем одним:
победный, блистательный Сталин,
литавры, фанфары и нимб.

Но, коль к тем годам обратиться,
то кровь просочится сквозь лист.
Здесь надо скорбеть и молиться.
Так я говорю, атеист.