Гулаг

Моих в бараки не сажал ГУЛАГ
В ту пору, как в огне не стало брода.
Хотели жить, узнали, кто кулак
И кто враги советского народа.
Они любили, продолжали род,
Соединялись в семьи и родными
Мне становились. Так вода течёт,
Неся вдоль русла родовое имя.
Тогда я плавал где-то вдалеке,
Предощущая волны на реке.

Моих в бараки не сажал ГУЛАГ.
Дед по отцу был схвачен в двадцать пятом.
В подвале продержали просто так,
Забрали дань и отпустили к брату.
Был мамин папа «враг, шпион, смерть гаду» —
Писал сосед по правилам доноса.
Давно хотел перенести ограду,
Но со шпионом не решишь вопроса.
Так из народа вытекала, имхо,
Густая кровь, и заменялась лимфой.

Моих в бараки не сажал ГУЛАГ.
Сосед земли добавил, справил лаги.
А деда расстреляли просто так
И никогда не отправляли в лагерь.
Мне не представить этот смертный ужас.
Подвал, стена, за ней вся жизнь и свет.
А здесь — шаги и мрак всё ближе, уже,
И вдоха нет, и стенам края нет.

В тот март сугробы убирать не стали,
Кричу подружке, показав кулак:
«Гулять выходишь Лидка? Умер Сталин.»
А мама плачет, будто нас в ГУЛАГ.
Она жила, скрывая в этом эС-
эС-эС-эР на душе тавро ЧС*.
На справке — умер. Захоронен — прочерк.
Я тоже член семьи, я бос и наг.
У тех времён был протокольный почерк.
Моих в бараки не сажал ГУЛАГ

*ЧС — или ЧСИР — член семьи изменника родины