Автобиография Надежды Фаткуловны Никищенковой

Автобиография Надежды Фаткуловны Никищенковой-Хисметовой и избранные произведения для Алексея Юрьевича Морозова.

Я, Никищенкова Надежда Фаткуловна, родилась 6 января 2019 года в городе Бутурлиновка Воронежской области. Из семьи военно-служащего, которая очень часто передвигалось по стране.
С дошкольного возраста начала писать стихи. Черновики сохранились с 7-летнего. В подростковом возрасте начала писать прозу.
В Ульяновске живу с тринадцати лет. Училась в средней школе №45 и №33. Экстерном закончила вечернюю среднюю школу №7 в 1967 году. 
Автор проектов: литературно-поэтического альманаха "Венец поэзии" (Выпуск №1, №2) и литературно-публицистического альманаха "Симбирские дали" (выпуск №1, №2), главный редактор "Городского журнала" (выпуск №1, №2, №3) и была ответственной за выпуски всех перечисленных выше альманахов. В настоящей время заместитель главного редактора в редколлегии "Городской журнал" с выпуска №4.
В содружестве с Вячеславом Синицыным, Александром Качалиным, Андреем Медведевым выпустила три номера литературно-публицистического альманаха "Гончаровская беседка", автором проекта которого была.
С 4-го апреля 2005 года по 7-е февраля 2007 года работала сначала в качестве журналиста, а затем главного редактора (сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь 2006 года, январь, до 7 февраля 2007 года) журнала "Спортшкола", была главным редактором пилотного номера "Аплодисменты" в издательстве "Вишня".
С 19 января 2017 года по 14 февраля 2019 года была Председателем Ульяновской региональной Общероссийской общественной организации "Российский союз писателей".
Одерживала победы на нескольких конкурсах: "Музыкальные ассамблеи города Ульяновска. 1997 год. Лучшие стихи", "Благодарственное письмо" за участие в поэтическом конкурсе ("Первая роса"), посвящённом 155-летию со дня рождения Д.Н. Садовникова (апрель-июль 2002 года), особо отмечалось произведение "Девять сказок Птаха", победитель конкурса за лучший новогодний рассказ, им был признан рассказ "Как встретишь Новый год, так его и проведёшь", задуманный газетой "Панорама УАЗ", результат был подведён 28 декабря 1999 года, победитель конкурса за лучший новогодний рассказ, им был признан рассказ "С кем Новый Год встретишь за того и замуж выйдешь!!!", проведённый "Народной газетой", результат был подведён 30 декабря 2002 года, конкурс на лучшее посвящение женщине к 8 Марта 1996 года, выбиралось редакцией газеты "Град Симбирск" и ещё нескольких других конкурсов, в том числе на лучшею новогоднею частушку, которые проводились газетами "Панорама УАЗ", "Народная газета".
Номинирована на национальную литературную премию "Поэт года 2012".
Номинирована на соискание премии "Поэт года 2014".
Номинирована на соискание премии "Наследие 2014".
Номинирована на соискание премии "Наследие 2015".
Номинирована на соискание премии «Поэт года 2015».
Номинирована на соискание премии «Писатель года 2015».
Номинирована на соискание премии "Наследие 2016".
Номинирована на соискание премии «Поэт года 2016».
Номинирована на соискание премии «Писатель года 2016».
Номинирована на соискание премии «Наследие 2017».
Номинирована на соискание премии «Поэт года 2018».
В феврале 2019 года награждена медалью Маяковского.
Член Ульяновской организации "Российский союз профессиональных литераторов".
Член Ульяновской региональной Общероссийской общественной организации "Российский союз писателей".
Издала 22 книги: «Девять сказок Птаха», "Одна любовь» (сборник стихв), «Старая забытая тетрадь» (сборник стихов), «Мой милый Пушкин» (сборник стихотворений), «Девять сказок Птаха и другие девять сказок», «Студентка» (сборник стихотворений), «Здесь и сейчас или Любовь, спасающая душу» (стихотворения), «Слёзы колдуньи» (поэма-сказка),
"Тридцать сказок пиццерии", «Мир сновидений и любовь. Слёзы колдуньи», «Мир сновидений и любовь» (поэма-сказка), «Дарю вам радость и любовь, что движет Солнце и светила» (стихи, поэмы, сказки, одноактная пьеса), «Испытательный срок, или девять месяцев в жизни российской пенсионерки» (роман), "Главный подарок" (сборник новелл, рассказов, статей, миниатюр, сказок), "Венец поэзии" (сборник статей), "Новогодний очерк", "Два субъективных мнения" (статьи), "Любовь поэта" (стихотворения, поэмы, сказки, одноактные пьесы), "Вырастают крылья" (сборник стихов), "Сон и явь" (повесть), "Обретая почву под ногами", (сборник стихов), "Всё о любви" (сборник рассказов, миниатюр, сказов, новелл, сказок).

Стихи изданы в книге первой "Юмор 2014" и в 10-м номере "Дебют 2014", выдвинутые на национальные литературные премии, а также "Поэт года 2014" и "Писатель года 2014" (рассказы), в 6 томе «Георгиевская лента» (стихи), в 19 томе «Наследие 2015», в 16 томе «Поэт года 2015» (стихотворения), в 11 том «РСП. Стихи 2015», в 20 том «Писатель года 2015» (миниатюры), в 2 том «Наследие 2016» (миниатюры), в 5 том «РСП. Стихи 2016» (стихи), в 9 том «Наследие 2016» (рассказы), в 7 том «Лирика 2016» (стихи), в 2 том «Наследие 2017» (стихотворение), в 4 том «РСП. Стихи 2017», в 3 том «Наследие 2017» (стихи), в 5 том "Регионы 2018": издан 13.03.2018, «Поэт года 2018».
Печатала статьи в журналах "Спортшкола" [№4(№5) 2005 года - №1(№25) 2007 года] и на страницах журнала "Аплодисменты".
Кроме того, произведения были опубликованы в газетах "Град Симбирск", "Ульяновская правда", "Симбирский курьер", "Аглая", "Народная газета", "За коммунистический труд", "Панорама УАЗ", "Наш край", "Новый Водолей", "Контактёр", "Радуга", "Седьмое небо", "Жизнь и экономика", "Дыхание земли", "Ульяновск литературный", "Мишпаха гдола".
Творчество нашло отражение в поэтических сборниках: "Радость прилива", "Полети со мною рядом", "Стихи по кругу. 10 лет", "Стихи по кругу. 15 лет", "Стихи по кругу. 20 лет", в литературно-публицистических альманахах "Гончаровская беседка" (№1 - 2007 год, №2 - 2008 год, №3 -2009 год, №4 - 2011 год, №7 - 2014 год, №8 - 2015 год, №9 - 2016, №10 - 2017); в альманахе "Карамзинский сад", "СИМБИРСКЪ" литературный журнал №12(42)декабрь 2016.
Также произведения опубликованы в литературно-поэтическом альманахе "Венец поэзии" (Выпуск первый -2010 год, Выпуск второй - 2013 год), в литературно-публицистическом альманахе "Симбирские дали" (Выпуск 1 - 2011 год, Выпуск 2 - 2013 год), в литературно-краеведческом альманахе "Голоса земляков", в журнале "Городской журнал" (№1 -2011 год, №2 - 2013 год, N3 - 2017 год, №4 - 2018).
На своих страницах сайтов стихи.ру и проза.ру набраны черновики произведений, над которыми автор постоянно работает.
Мой трудовой производственный стаж без восьми месяцев полвека. Работала на Ульяновском автозаводе им. В.И. Ленина, на Ульяновском механическом заводе, на Ульяновском приборостроительном заводе, в ПКБ АСУ,  в ООО "Сигма-Си", в издательстве "Вишня", в редакции журнала "Спортшкола". Все основные и главные заслуги и результаты моей деятельности были достигнуты мной на производстве.
Закончила Ульяновский автомеханический техникум (специальность "Обработка металлов резанием") и Ульяновский политехнический институт, радиотехнический факультет (специальность "Авиаприборостроение"). В течении последних 9 лет работала в Ульяновском драматическом театре им. И.А. Гончарова. С 1 января 2016 года неработающая пенсионерка.
У меня две дочери, два внука, две внучки.

Избранные произведения:
1. Рассказ.

В ТЕСНОТЕ ДА И В ОБИДЕ

(Рассказ-быль)

Посвящается Яночке Булыжёвой

Я не люблю ездить на вещевой рынок, который находится в районе старого аэропорта. И добираться сложно, и торговаться трудно. В эту поездку я израсходовала на рынке всю свою зарплату. Оставила только на дорогу пять рублей.

Вся обвешанная сумками и целлофановыми мешками я влетела, благодаря своей спортивной подготовке, последним пассажиром в частный микроавтобус с надписью «Вещевой рынок». Автобус рывком тронулся с места и шустро побежал по шоссе. Но шофёр вдруг резко притормозил, а потом рывком тронулся с места. И меня вместе с моими сумками протолкнуло почти в середину автобуса. Мои котомки и пакеты, которые я не держала в руках, остались у входной двери. Разволновавшись от мысли: «Каждый может вынести мои вещи на первой же остановки!..», я, чуть дыша, еле-еле развернулась и стала пробиваться к вещам. Кое-как протиснувшись между двух мужчин, я встала около своих мешков. Было очень тесно. Даже дышать порой становилось трудно. Шофёр проговорил монотонным голосом: «Приготовьте деньги за проезд». Все зашевелились. И я почувствовала, как в мой карман полезла рука стоявшего рядом со мной мужчины. Я очень напугалась, что он сейчас вытащит последние мои деньги - пять рублей на проезд. Шофёр как бы напомнил нам: «Проезд - пять рублей!»

- Ну, нет! Я не позволю этому подонку украсть у меня из кармана последнюю пятёрку! - твёрдо решила я про себя. Взглянув выразительно на сильно обросшего мужика, я схватила его за руку и стала выдергивать её из кармана. Но он сжал руку в кулак и прижал её к своему бедру, не вытаскивая из кармана. У меня на пальцах руки были очень длинные ногти. И я вцепилась ему в запястье этими ногтями изо всех своих оставшихся сил.

Он вскрикнул от боли, разжал кулак и выдернул руку из кармана. В мою быстро подставленную ладошку упала измятая бумажка. Я сжала плотно кулак и с вызовом посмотрела на ворюгу. Он тоже злобно прошипел мне: «Убью!...»

Автобус резко остановился. Я, схватив котомки, не выпуская из кулака заветные пять рублей, и ринулась к двери. Мужик успел только дать мне под зад пинка, но протиснуться за мной не смог. Я выскочила на тротуар. Разжав кулак, я с ужасом увидела на ладони вместо пятирублёвой десятирублёвую купюру.
Засунула руку в карман - мои пять рублей были на месте: «Значит, мужчина лез за деньгами в свой карман, а я помешала ему расплатиться с водителем за проезд да ещё отобрала у него, возможно, последние деньги?» Автобус с пострадавшим медленно удалялся. Меня охватил ужас и стыд. Но вернуть деньги я уже не могла. С полчаса я постояла на трамвайной остановке. Но мужчина так и не вернулся за деньгами. Я надеялась встретить его где-нибудь в городе. Но облик его потихоньку стал стираться в моей памяти. Сейчас при воспоминании об этом случае в автобусе мне почему-то не стыдно, а смешно. Бедный мужчина оказался в данной ситуации и в тесноте, и в обиде. Интересно, что он думает про меня?

20.04.2001.

P.S. Прошло пять лет. В настоящее время такая ситуация вряд ли повторится.

Во-первых, сейчас вещевой рынок не столь популярен. Прекрасные вещи и недорого можно купить в магазинах, где вам предложат огромный выбор, помогут подобрать комплект вещей, доставят покупки на дом.

Во-вторых, люди уже забыли о столь тесном общении в транспорте: во всех направлениях с комфортом можно добраться на маршрутном такси. Мини-такси можно вызвать по телефону в любую точку города. А, главное, сейчас не проблема приобрести личный транспорт, начиная с велосипеда, кончая маркой шикарного автомобиля. Были бы деньги...

2. Поэма-сказка

Слёзы колдуньи

На горе чужом счастья нам не построить...
А сердце слезами всю горечь промоет.
Поэтому ждите всегда лишь любви,
Сжигать не решаясь свои корабли.

Дорогие читатели!
Моя жизнь всегда была связана с болотами. Предки моей мамы из Ленинграда (очень болотистая местность), потом судьба их рассеяла по другим болотам городов Вышнего Волочка, Торжка, Кимров, Дубны, Бологого. Мой отец был защитником Ленинграда. Всю войну он провёл в болотах. Потом он служил в болотистых лесах города Вышнего Волочка, учился в Ленинграде, потом жил в тамбовских лесах. Моя сестра большую часть жизни прожила в Дубне, городе на болоте. Я всегда очень любила болота, испытывала пред ними благоговейный трепет, так как они очищают воду, хранительницу всей информации на Земле.  Приезжая в гости к сестре, я много часов ходила по болотам, вдыхая их колдовской аромат. Однажды во время такой прогулки меня  застал врасплох сильнейший ливень. Он был очень продолжительным. Я его переждала в местной церкви. По дороге домой в лучах ослепительного солнца, растворяющегося  у  поверхности земли в тумане,  я почувствовала чудо. Состояние чуда усиливали две девушки:  очень  высокие, очень красивые, работавшие вдалеке на поляне, в плотном тумане, около мольбертов с кистями и красками. У обеих были длинные распущенные по плечам густые волосы (у одной – белые, а у  второй  – тёмные).  В тумане движения их рук  завораживали моё  воображение,  казались колдовскими... Потом мимо меня проскакал всадник на большой скорости.  Лошадь была очень красивая, всадник в широкой рубашке с распущенными и развевающимися от быстрой скачки волосами, за ним, чуть отставая, промчалась овчарка, очень похожая на волка. Это ощущение сказки переполнило моё воображение. Придя домой, я, меньше, чем за час, написала сказку, а позднее отредактировала её и теперь решила отдать на ваш суд.

СЛЁЗЫ КОЛДУНЬИ

Посвящается Надюше Ключниковой

Сейчас родится сказка
И в сердце заживёт.
И на листке бумаги
Рисунок жизнь найдёт.

                Пролог

По сказочным топям, где есть ещё гать,
Пошла я сегодня одна погулять.
И Чёрная речка, и ели седые
Дышали былинною сказкой России.
И тихие воды болот изумрудных
Вздыхали о древней поре... И причудой
Казался научнейший центр на болоте...
И очи колдуньи мерцали во гроте.
И капали красные слёзы с осин.
И царствовал в ДУбне дух, чар властелин.
И тени волхвов меж берёзок мелькали,
Они эту сказку из слёз рассказали.

ПОЭМА

За дождями пьяными, серыми туманами,
Как форель подвижная, пела дева в хижине,

Жизнью наслаждалася, воздухом питалася,
В соболя одетая, подружилась с ветрами.

Подружившись с ветрами и любуясь тучами,
Насмехалась, гордая, над слезой горючею.

Сладко улыбалася над волной тягучею.
Всё лишь умилялася красотой могучею.

С галками шепталось ей, с соловьями пелось ей,
Горевать-печалиться вовсе не хотелось ей.

С берега высокого, как газель, по камушкам,
Прыгала и бегала до зелёной травушки.

По траве-муравушке к чёлну устремлялася,
И с волной зыбучею* вмиг ладья сливалася.

Как крылами пташечка с волнами справлялася,
И с водою чистою прядь волос сливалася.

Утопали косыньки, тяжелели волосы,
И, как змеи, вилися в них монистов россыпи.

С пеной лучезарною белы руки слилися;
Над ладьёю лёгкою стаи птиц носилися.

Упивалась девица полною свободою
И гордилась тайною, колдовской работою...

С волной нашептавшися, с рекой наигравшися,
Выжимала косыньки, с лодкой распрощавшися.

Так на камне тёпленьком с голубем милуяся,
Сидела довольная, на закат любуяся.

Солнышком прогретая, травами обласкана,
Только наслаждалася жизнью, словно сказкою.

На скале, над тропочкой, что, как нить проворная,
Вилась меж деревьями, словно речка горная,

Обнималась с ветрами, говорила с воздухом
И делилась чарами колдовскими, опытом...

Тайны чародейские скрытыми путями
Разносились молнией между колдунами.

Струны сердца трепетно тех вестей касалися,
И мелодий чистые звуки нарождалися.

Только наша горлинка песню петь решилася,
Тут же у певуньюшки в сердце грусть вселилася.

Осмотрелась девица, чуя весть дремучую,
Да склонила голову под скалу могучую.

Вдруг из леса тёмного, с красной крутой горочки
Мчится лошадь белая с лихачом из половцев.

И у самой гривушки, у изгиба шеюшки,
Словно ткань расшитая, распласталась девушка.

Косы  девы белые, что льняные ниточки,
Расплелись, рассыпались, как мука из ситечка.

С лошадиной гривою волосы смешалися,
Ноги девы сильные чуть земли касалися.

Встрепенулась феюшка, с камня на земь прыгнула,
На шального половца серной дикой шмыгнула,

Вышибла из сёдлышка, на тропинку сбросила,
От удара половца понесло по просеке...

Камешки да веточки изверга курочили,
А травинки дивные мозги заморочили...

А колдунья ловкая уж в седле с торокою*
Прижимает к грудушке пленницу высокую.

Подхватила девушку со льняными косами
И помчалась к реченьке взять ладью за плёсами.

В белую лошадушку, словно клещ, вцепилася
И галопом к берегу с гиком припустилася.

У реки рассталася с лошадёнкой всадница,
Деву в лодку бросила,.. чтоб с веслом управиться...

И младую силушку всю в весле оставила...
Ладья тёмной ноченькой к хижине причалила.

Девушку-беляночку на крыльце пристроила
И к колдунье-матушке отослала голубя.

До зари над девушкой фея змейкой вилася.
Лишь под утро матушка в хижину явилася.

Долго бились женщины с хворью милой девушки,
Травами, примочками обложили телушко.

Заклинанья странные и обряды дивные
Совершила матушка над душой невинною.

И очнулась девушка, и открыла глазоньки,
Закидала женщину, растерявшись, фразами.

Но колдунья-матушка быстро успокоила,
На житьё обычное девицу настроила...

Стали жить две девицы, как сестрицы дружные,
Старая кудесница* стала им ненужною.

В лесу чёрном сказочном растворилась матушка,
Узнавать-разведывать жизнь девицы-лапушки.

На вершине сказочной,где орлы лишь селятся,
Разузнала матушка о жилище девицы.

За равниной дивною, за скалой могучею,
За рекою длинною, в тереме** над кручею

Реченьки, бушующей во лесу берёзовом,
Дом стоит пустующий под скалою розовой,

Ждут и плачут батюшка с бедной старой матерью,
Утерев лишь слёзоньки рукавом да скатертью.

Есть у милой девушки жених – добрый молодец.
Ищет он красавицу, что украл злой половец.

И колдунья старая, послав Волка Серого,
Сообщила витязю, что случилось с девою.

Сев на волка скорого, позабыв усталости,
Мчится добрый молодец так, что кровь взыгралася.
 
Ни грибка, ни ягодки не сорвал наездничек,
С волком торопилися к павушке любезнейшей.

Как стрелою пущенный с лука свет-колдуньюшки
Серый, полный доблести, дом нашёл вещуньюшки.

Всадник, раскрасневшийся, со спины матёрого
Спрыгнул, словно камушек, с перевала голого.

С прытью* козла горного на крыльцо взметнувшийся,
Сам, себя не помнящий, в хижину рванувшийся,

Застыл верным витязем в глубоком поклоне он
В камышовой хижине на полу соломенном.

Но, расправив плечи вновь, объятый безмолвием,
Увидал он девушку красоты диковинной**.

Не заметив пленницы с косами белёсыми,
Он засыпал новую странными вопросами.

О красе таинственной, об очах воинственных
Речь лилась влюблённого о любви к единственной.

А лесная девица взглядом лишь ответила,
Что любовь такая же деву нынче встретила.

Вдруг  слезами горькими, забыв о достоинстве,
Зарыдала девушка в бедной, скромной горнице.

Жемчугами крупными слёзы с глаз посыпались.
От тяжёлой участи косыньки рассыпались.

С пальчика скатился вниз перстенёк лазоревый,
И от камня лучиком впился в глаз назойливо.

Витязь спрятал глазоньки, увидав вдруг перстень свой...
И, узнав невестушку, вышел на крылечко злой...

Сердце билось гулкое, кровь неслась по венушкам:
Был вчера могучим он, до могилы верным ей.

Напугался витязь наш; сердце получило знак:
«Как посмел забыться я, – прошлое забыть, чудак?..

Новая зазнобушка всколыхнула в сердце кровь...
Буду вечно проклятый, вмиг предав её любовь?»

Быстро об измене той разнеслась весть грозами,
Разъярилось горюшко ветрами, морозами.

Старая колдуньюшка в диком вое ветреном,
Смерть любви почуявши, прибежала с вепрями,

Матушка-вещуньюшка в хижину явилася,
Чует, что здесь злющая воля воплотилася.

Обнимая доченьку, взяв одежды краешек,
Усадила бережно на ближайший камешек.

Приказала Серому: «Увези невесту, друг!»
Чётко разъяснив ему, у какого места ждут.

Но белянка-девушка в витязя вцепилася,
На колени павшая, что есть сил взмолилася:

«Сокол светлоокий мой! Вынь из ножен ты свой меч
И сумей мне голову твёрдою рукой отсечь!

Я потерю горькую, витязь, теперь не снесу!
Схорони, родимый мой, здесь меня скорей в лесу.

Лучше уж в могилушку меня  быстро отнеси,
Но забыть, любименький, только, слышишь, не проси...»

Мать-колдунья к доченьке быстро с грустью подошла,
По головке  рученькой тихо-тихо провела:

«Отпусти, родимая, витязя, прошу, домой:
Не найти любви ему с эдакой большой тоской.

Пусть их волк до матушки быстро отвезёт домой!
Ждут их там богатство лишь, радость, счастье и покой.

Чары колдовские здесь, вижу, дочка, ни к чему;
Знаю, что желанная, доченька, сейчас ему...

Только, фея, счастьюшка он не сможет дать тебе:
Будет в скорби витязь жить да с самим собой в борьбе...»

Дочка мать-колдуньюшку нежно очень обняла
И сказала витязю: «Знаю, я тебе мила!

Но, убив  любовь свою, счастьем уж не жить тебе...
Возвращайся к суженой: так  заложено в судьбе.

Ты свою невестушку парень, крепко обними!
И живи счастливейшим с ней все ночи ты и дни.

Обо мне, любезный друг, прошу, тут же позабудь!
Сам молитвой чистою успокоишь себе грудь.

Унесётесь с волком вы вновь за Тридевять Земель.
Но в душе колдуньюшки будет век стонать метель.

Отогреет солнышко через сотню лет меня,
Приплывёт к рябинушке скорая, как лань, ладья...

Там, где я смеялася, слёзы буду долго лить.
О любви, ушедшей в мир, стану плакать и тужить.

Век одна отмаюся с горькою своей тоской.
Ты  живи, родименький, радостью весь век простой,

Проживи счастливенько с милой много зим да лет...
Нам же, двум колдуньюшкам, весь подвластен белый свет!!!»

Серый Волк надёжнейший парочку увёз домой.
Пролила вещуньюшка много горьких слёз с тоской.

От гордыни горечью сердце быстро отожглось.
Часто ворожеюшке ночью длинной не спалось.

Чар своих волшебнейших в срок не применив, она
Страдала столетьями средь плакучих ив одна.

И, душевной ранушки век уже не бередя,
Чувства затаив в себе, прожила, любовь щадя.

Любовалась горною речкой чистой огневой
И шепталась нежная с синею волной крутой.

С соловьём чудесные пели песни век они.
Так текли прелестные ноченьки её и дни.

А потом посватался к деве лучший чародей,
Светлый и восторженный, мудрым ставший рядом с ней.

Для прекрасной феюшки стал милее всех потом.
И тысячелетия жизнь шла в колдовстве святом.

И по Божьей милости волшебство своё творя,
Быт оберегали свой, свет божественный хваля...

Исполняя честно весь колдовской обряд труда,
От людей в стороночке парочка была всегда.

Весть о них доносится людям с чистою водой
Да в полночном небушке светлою горит звездой.

Но лишь бабье летушко лес озолотит хмельной,
Под рябиной алою ведьма загрустит с тоской...

Птичий гомон жалобный перелётных милых птах
Застывает эхом здесь, в колдовских её руках.

Нарушая резко вновь ведьмин быт такой простой,
Здесь крылами шелестя над речной седой волной,

Птицы навевают ей горечь в тихий час ночной,
И любовь земная лишь властвует её душой.

Горько, чисто плачет вновь лучшая тогда из фей.
В золотой оправушке ей с листвой тоска милей.

Сидя у рябинушки с чутким диким кабаном,
Душу надрывает вновь фея думой о былом.

Мысли шаловливые о любви сынов земных
Ей приносят с ветрами листья, горечь ощутив.

Искренние речи их с пылких вновь слетают уст,
И до боли милый ей слышен пальцев жёсткий хруст.

И горящим взглядом вновь, алою своей листвой
Вырвет у вещуньюшки осень царственный покой.

И тоскою жгучею светлая её слеза
Набегает струйкою, застилая мглой глаза.

19.08.2003

Город Дубна.

зыбучий – зыбкий, неустойчивый, легко приходящий в колебание; зыбун – трясина, лёгкий почвенный слой на заболоченных озёрах, реках. Чёрная речка в Дубне имеет много зыбунов, придающих ей таинственный, загадочный вид.

торока – ремешки у задней седельной луки для привязывания чего-нибудь.

кудесница – в суеверных представлениях: волшебница.

терем – (здесь.) жилое помещение в верхней части дома.

прыть (разговорная форма) – быстрота в беге, подвижность.

диковинный (разговорная форма) – необыкновенный, странный.


3. Поэма-быль

КАК Я СТАЛ ВЕРНЫМ МУЖЕМ...

Быль, рассказанная Ниной Токарь

Был я молод и солиден.
Шустр, находчив, очень смел.
И любовниц, и подружек
По полдюжины имел.

И нарядный, франтоватый,
На высоких каблуках,
Был известным ловеласом
В ресторанах, кабаках.

«Отчего же, Петя, был?»
– Да я женщин разлюбил...
«Отчего же разлюбил?»
– Злой мороз меня сгубил...

Чуть не помер из-за бабы...
«Так влюбился? Иль ты слабый?»
– Нет не слаб я. И жену
Я всю жизнь любил одну...

Но ходок был я большой
(Грех имел я за душой...)
Не пасли с женой друг дружку:
Я всегда имел подружку.

Но любимая жена
Мне всегда была нужна.
Где б ни бегал я, ни лазил,
К ней одной спешил Заразе!

«А она не ревновала?»
– А к кому? Она ж не знала
Про моих зазнобушек,
Милый мой воробушек,..

И теперь я домосед.
А подвёл меня сосед...
Сделал это не со зла –
Так квартира подвела.

Деньги с ним мы получили
И потом сообразили
Просто выпить на троих.
Третий был какой-то псих...

Не хотел он пить в кустах.
Да мороз звенел в ушах.
У нас не было стакана.
И ждала его Светлана.

Предложил он к ней зайти.
Было нам не по пути,
Но подъехал тут трамвай
И повёз нас всех в Шанхай.

Когда к месту мы добрались,
Сумерки уже сгущались.
И мороз к ночи крепчал.
Да и ветер ветки рвал.

В частном секторе глухом
Мы нашли светланин дом.
Постучались чинно в дверь,
Там залаял грозный зверь.

Мы с соседом оробели,
Но тут нам открыли двери.
Из сеней просторных, светлых
Пахло самогоном крепким.

И средь пара и тумана
Показала лик Светлана!
То, что женщина красива,
Ни о чём не говорило.

Её строгое лицо
Припугнуло удальцов.
Мы с соседом загрустили
И глазёнки опустили.

«Пустишь нас на огонёк?» –
Попросил её дружок.
– Поскорее проходите,
Мои сени не студите!

Улыбнулась нам хозяйка
И сказала что-то лайке.
Пёс немного поворчал
И к двери заковылял.

Нас пустили быстро в дом.
Как уютно было в нём!
Так нарядно, так красиво!
(Знать, хозяйка не ленива...)

Мы достали две бутылки.
Да бутыль её горилки.
Хлеб, капуста, колбаса.
Три соленых огурца...

Выпив первых две бутылки,
Парни взялись за горилку.
Я ж не пил, молчал, сидел.
Да на Свету всё смотрел.

Тут наш псих засуетился.
«Где супруг?», - осведомился
Он, вставая, у Светланы,
– Муж уехал нынче с краном.

«Я тебе отдам свой долг.
Проводи нас за порог.
Так боюсь у вас Тарзана.
И вставать нам завтра рано...»

До крыльца нас проводили
И засов на ночь закрыли.
Лайка тявкнула, пять раз.
Тут к крыльцу подъехал КрАЗ.

Знать, хозяин возвратился.
Псих наш вновь засуетился.
На подножку он вскочил,
Дверь тяжёлую открыл.

Обнял за рулём медведя,
Называя его Федей.
Объяснил, что долг отдал,
И к калитке зашагал.

Из кабины вдруг мужчина
Закричал: «Куда, дубина?
Я сейчас поеду в Майну,
Довезу тебя до бани!

Ну, а Вам, друзья, куда?»
Нам на Север, Борода!
«То есть нам не по пути...
Ей, Светланка, посвети!»

Света вышла с фонарём.
От мороза пар столбом
Из сеней больших валил.
А хозяин в дом носил

Что-то долго и серьёзно
Да на пса ругался грозно.
Псих залез в кабину КрАЗа
И затих там пьяный сразу.

Мы ж с соседом с ветерком
Понеслись своим путём.
«Что не пил?» – спросил сосед.
– Не хотелось! – я в ответ

Безразлично вдруг сказал.
«Что? Светлану созерцал?»
– Ну, подумаешь Светлана!...
Да такие как, Светлана,

Для меня пустой манёвр! –
Я продолжил разговор.
– Если б только захотел –
У неё сейчас сидел.

«Ну вот муж сейчас уедет...
В Майну собирался Федя?»
Мне Светлана приглянулась.
И душа вдруг встрепенулась.

Муж уехал. И она
Дверь откроет мне сама.
Хоть я ростом не велик..
Но я, впрочем, озорник!..

Я соседу подмигнул
И назад в Шанхай рванул.
Наконец-то, я домчался
До заветного крыльца.

Я к калитке подобрался,
Но увидел тут же пса.
Пёс залился громкий лаем,
На знакомство не взирая.

В дверь я начал колотить,
Чтобы Свету разбудить.
Наконец-то, дверь открылась,
И Светлана удивилась,

Увидав меня опять.
Тут я начал объяснять,
Что забыл у них перчатки,
Что замерзли нос и пятки,

Что могу я заболеть...
– Разрешите посмотреть?
А свои же я перчатки
Бросил быстро возле кадки.

Света в дом меня впустила
И входную дверь прикрыла.
Стали вместе мы искать,
Мебель всю приподнимать,

Но перчатки не нашлись.
Мы, устав, шутить взялись,
Что, наверно, домовой
Утащил их в угол свой.

«Я вам дам свои перчатки, –
Говорит она мне сладко, –
Очень нежный Вы однако»...
- Нет! Я, Света, - забияка!

А мои, вообще, перчатки
Лежат мирно возле кадки!
Света очень растерялась
И немного напугалась.

Я же весь похолодел,
Но обнять её успел!
Тут открылась резко дверь.
Что же делать мне теперь?

Муж весь в инее морозном
Посмотрел на нас серьёзно.
«Что, жена, сегодня гости? –
Он спросил легко и просто, –

– Ну, давай накрой мне стол,
Так мотор меня подвёл!
Еле до дому добрался.
А ты на ночь здесь остался?»

Света, словно снег бела,
Шагу сделать не могла.
Федя, видно, был не глуп.
Сбросив сапоги, тулуп,

Причесался, отряхнулся,
К холодильнику нагнулся.
Резко дверцу отворил
По стаканчикам разлил

Он бутылку водки «Экстра»:
– Не сойти мне, братцы, с места,
Этот, понял, идиот,
Из-за жёнушки убьёт...

«Пей!» – сказал он очень тихо.
Двести грамм я выпил лихо,
Не решаясь и вздохнуть.
«Бей! Чего ж теперь тянуть!», –

Бросил я посуду на стол.
– Ты ж ещё не закусил?!
И растительного масла
У Светланы попросил.

Словно зомби, вся бледна,
Подаёт бутыль она.
Он бутылку открывает
Жидкость мне в стакан вливает.

«Можешь этим закусить!...»
И я начал масло пить.
Масло в глотку мне не лилось
Всё назад в стакан стремилось.

Каждый грамм пять раз глотал
И от страха весь дрожал.
Допил, громко чертыхнулся,
И к сеням стрелой метнулся.

На крыльце не удержался,
И фонтан во мне прорвался.
Всё, что пил с таким терпеньем,
Оказалось на ступенях.

– Света! Швабру принеси! –
Бородач вдруг попросил.
Света пулей прилетела
И прибрать мне повелела.

Долго я ступени тёр,
Выполняя произвол.
Бородач внизу стоял
И работу принимал.

И приняв мою работу,
Погасив рукой зевоту,
«Руки в стороны!» – прибавил,
В рукава мне швабру вставил,

Приготовив к страшной пытке,
Развернул меня к калитке,
Крикнул: «Фас его, Тарзан!»,
Кинув вслед пустой стакан.

И я пулей полетел,
Но Тарзан меня задел,
Вырвал клок из шубняка
И штаны подрал слегка.

Боком пролетев в калитку,
Я попал в большой сугроб.
Рассказать про все попытки
Встать без рук, нет просто слов.

Кое-как я всё ж поднялся
И к шоссе пешком подался.
Наступила тишина.
Частный сектор пелена

От мороза весь накрыла
И прибавила мне силы.
Все трамваи промелькнули
Быстрой гулкой чередой.

На шоссе сильней задуло,
Я помчался, как шальной.
Но мороз крепчал-крепчал...
Я уж рук не ощущал.

Я бежал по тротуару,
Кое-где мелькали фары
«Жигулей» и «Москвичей»
КрАЗов, ГАЗов, тягачей.

Догнал парень – шутник хлипкий –
И толкнул вперёд с улыбкой.
Ведь никто не понимал,
Что я мучился, страдал.

Швабру плохо было видно.
Стало так мне вдруг обидно.
Я, как школьник, зарыдал,
Слёз, конечно, не стирал

Я с замёрзшего лица,
Спотыкаясь без конца,
И бежал всё дальше-дальше,
Плача горько и без фальши.

Я уже приноровился
И вставать сам научился.
Перешёл мост над Свиягой
Дальше мог идти лишь шагом.

Обессилев, наконец,
Я почувствовал конец:
Мне желудок отказал:
Масло сделало скандал.

И фонтан другого плана
Зажурчал во мне исправно.
По ногам и в сапоги
Побежали ручейки. . .

Я кряхтел, стонал и плакал,
С ног сшибал ужасный запах.
На Гагарина опять
Стал я вновь голосовать.

Но меня не замечали...
Вдруг фигурки замелькали.
Кучка выпивших парней
Промелькнула меж ветвей.

– Эй, ребята! Помогите,
Мою душу не губите.
Швабру из меня достаньте
Сердце до конца не раньте!...

Но с надменностью ленивой,
Нос заткнув, они брезгливо
Отмахнулись от меня.
Я же, всё вокруг кляня,

Дальше зашагал один,
Как печальный пилигрим.
Наконец, дошёл до дома,
Дверь в подъезд закрыта скромно.

Как теперь её открыть, –
Не могу сообразить...
Наконец, схватил я ручку.
И, чтоб было мне подручней,

Дверь придерживал ногой,
А потом, скользя спиной,
Боком стал влезать в подъезд
Как огромный гибкий крест.

Как проник весь в коридор –
Уж особый разговор,
И вторую дверь опять
Начал также открывать.

Весь вонючий, грязный, грозный
Боком шёл я вверх нервозно,
Хоть и было часов пять,
Но могли соседи встать.

Много жаворонков здесь
Не дают нам сбросить спесь.
Наконец-то, мой этаж.
Весь слетел с меня кураж...

Как жене всё объяснить?
Как прощения просить?
Ведь ночные похождения
Не имеют снисхождения!...

Позвонить я уж не мог...
Был один сигнал - пинок.
Ох, как начал я стучать,
Дверь невинную пинать...

Но жена ночь не спала,
У окна меня ждала.
И с шестого этажа
Не узнала типажа.

Когда я бежал, расставив
Руки в стороны, как гусь,
Думала, соседский парень
На спине несёт в дом груз.

Но когда меня узрела,
Она просто обомлела.
Не нашлась чего сказать,
А затем взялась рыдать.

– Швабру вытащи мне, дура! –
Прохрипел с порога хмуро.
Но ей, видно, не понять,
Что должна она достать.

Я так много кувыркался,
Что лишь с палкою остался.
– Позвони быстрей соседу,
Иль сейчас по морде въеду!!!

«Ты меня попробуй тронь!
Но откуда эта вонь?»
– Слушай, лучше без вопросов...
Сунь мне в зубы папиросу.

Дай скорее прикурить,
А то я могу прибить.
– Нет, соседей звать не надо.
Кто тебе всё сунул, гаду?

С кем сегодня ночь всю пил?
Кто тебя так проучил?
Дай тебя я расстегну.
Только нос, постой, заткну.

– Хватит языком чесать!
Долго мне ещё стоять?
– Повернись ко мне спиной!
Всё разрежу! Чёрт с тобой!

Всё в контейнер отнесу.
Маску только принесу.
Где тебя носили черти?
Отвечай скорее, Петя!

Разве можно так шутить?
Где могло тебя носить?
Что же делать мне, не знаю?
– Кать! Быстрее, умоляю!

Уже люди все проснулись!
– Чтоб они перевернулись
И все сразу лопнули!!! –
Говорю я шёпотом.

Взяв огромный нож столовый,
Катя стала резать новый
Мой шикарнейший шубняк.
Его нам «достал» свояк.

Не сказав в сердцах ни слова,
Распоров сперва основу
И подкладку кое-как,
Принесла она тесак...

А потом взялась за шкуру,
Проклиная всё понуро.
За рукав тянула долго,
Всех ругая без умолку.

Наконец, стянув полшубы,
В дверь толкнула меня грубо.
Я, присев, вошёл в квартиру
И стянул рукав уныло.

Через плотный свой рукав,
Кожу на локте содрав,
Палку дёргал через спину.
Наконец, её я вынул.

Катя в ванну поместила
И отмыть скорей просила
Всё, что выдал мой живот.
И я лёг в водоворот.

Ванну мы не затыкали,
Как породу промывали
И из душа поливали,
В хлорке бедного держали

Меня добрых три часа,
Чтоб сбить запах до конца.
Потом, сняв с меня сорочку,
Поместили на отмочку

В самый сильный порошок.
Лишь к полудню прошёл шок.
Врач со «скорой» ужаснулся...
Ну, а вечером вернулся

Весь избитый мой дружок.
Как вернул он свой должок, –
Мы не стали узнавать,
Где смогли так погулять.

Главное, зарплата цела.
Всё жена простить сумела.
И в больницу приносила
Всё, чтобы вернулись силы.

Но теперь, как верный дог,
Стерегу лишь свой порог.
Только Катеньку люблю.
Только дома водку пью.

Долго будет так? Не знаю!
Ничего не обещаю!!!
Только пальцев меньше стало.
Отморозил их я, право.

Но я Бога не гневлю.
И меня простить молю.
Хорошо, что сам живой
На порог пришёл родной...

1987

Надежда Фаткуловна Никищенкова,

член Ульяновской организации "Российский союз профессиональных литераторов",
член Ульяновской региональной Общероссийской общественной организации "Российский союз писателей", заместитель главного редактора "Городского журнала".

25.03.2019