Смерть поэтов

Франсуа Вийон вышел на район
Он сегодня пьян, он пока что юн.
Он еще школяр, голубой щенок,
Не клеймлен и цепь не касалась ног.
На губах горят поцелуи шлюх.
Письма шлют.
Принцы ждут.
Принципы – пить и петь.
Не указчики кнут и плеть.
Привередничает Вийон.
Воспевает хвалу ворье:
Четкий парень, пацан блатной.
Пропитался Париж войной.
Отцветают каштаны. Ночь.
Замирает у горла нож,
Как луна на краю земли…
Эй Федерико Гарсия, оповести патрули!
Канет звук как в стогу иголка.
Гром винтовок. Гарсиа Лорка.
Отступает в рассвет конвой
И слова увядают на мостовой.
И старухи выходят менять белье…
Эй, чего загрустил, Вийон?
Эй, при чем тут мухи? Гудит кабак.
Над невинным кладбищем лай собак.
Бог снимает крест и ложится в гроб.
Как жиду живется в раю, Жакоб?
Россыпи стихов, невзлетевших стрел,
Был таков как есть, а потом сгорел.
Осененный Сеной на сене спи,
Се ля ви, Вийончик, словесный спирт
Обжигает глотку – хрипи, ори,
Все равно огонь не зальешь внутри.
Пересылка, жар, королева вшей,
Перекличка зеков и сторожей.
Не блатной пацан, а народный враг
Корчится на нарах, клянет барак,
И твердит, слабея, что смерти нет -
Персефоны пчелы летят ко мне,
Капли меда хватит, я буду сыт…
Зэк матерый в парашу ссыт.
Кто отравлен словом – всегда неправ.
Он всегда сорняк между горьких трав,
Камешек в ботинке, бревно в глазу,
Мальчик, что на гору бежит в грозу,
И бранится с богом, орет: рази!
Ноги вязнут, скользят в грязи.
По бульвару хмуро бредет Вийон
Он который день до блевоты пьет
Но от жажды хочется умереть,
От бутылки жизни осталась треть,
От былой добычи – гроши, чувак.
Лечь на крыше думаю, ночевать
Под парижским небом – клошар как есть.
Голуби притащат блатную весть.
Небо не обрушится в зал суда.
Быть тебе повешенным, Франсуа.
Раз поэт - бунтарь, перебежчик, вор,
Значит время вынесет приговор.
Жид, француз, испанец, хоть одессит –
Шея в курсе, сколько на ней висит.
Завтра все закончится.
А пока –
Небо мелкозвездное, облака.
Кто-то на гитаре бренчит не в лад,
Напевая одну из твоих баллад.
Кто-то земляникой взойдет во рву.
…Я же – чайку вороном назову…