Пальмира

В иссушённом краю бедуинов
Есть оазис, где царь Соломон,
Заручившись поддержкою джинов -
По приданью, возвёл бастион.

Стены, фризы и портики храмов –
Из огромных, чудовищных плит.
Будто мощной рукой великанов
Был отёсан и сложен гранит.

Ты – картинка с обложки, Пальмира, –
На учебнике в сотню листков,
Где история древнего мира
Дремлет оттиском пыльных веков.

«Пальмирены» и «Адрианополь»,
И «Тадмором» была ты звана.
Нет тех хартий, лишь древний некрополь
Помнит всех мертвецов имена.

Ты когда-то считалась святою
Цитаделью хурритских царей.
В дни ж печали звучал над тобою
Дикий храп ассирийских коней.

Ты под дерзкой араба пятою,
Как мираж, исчезала во прах,
И пленительной яркой звездою,
Воскресала в сирийских песках.

Колоннад позолота лучами
Отражалась в воде голубой.
Орион и Плеяды ночами
Любовались, Пальмира, тобой.

Ты слыла «Королевой пустыни».
Тут, в оазисе девы Аллат,
Словно нитью из шёлковой сини
Ты скрепила Дамаск и Евфрат.

Здесь сходились пути караванов,
Шедших сквозь раскалённый такыр,      
Сенью пальм и прохладой фонтанов
Их встречал твой янтарный кумир;

Шла вода над песками в раструбы
Акведуков, поставленных в смык,
И верблюды иссохшие губы
Погружали в журчащий арык.

Словно улей гудела агора, –
Чад и скрежет восточных торгов.
Всё тут есть: от шелков и фарфора,
До могучих нубийцев-рабов…

Тут, в баталиях грозных, парфяне
Обесславили алчущий Рим.
И персидский воитель в тюрбане
Был нещадно отсюда гоним.

Ты, Пальмира, блистала жар-птицей,
А душа твоя - райский цветок.
С чёрной завистью римский патриций
Взор бросал на богатый Восток.

И под грубой фалангой Траяна
Развалились столпы колоннад...
Рабский труд и указ Адриана,   
Вновь подняли устои аркад.

И ваятель корпел виртуозный,
Сжав мозолистой дланью скарпель –
Так предстал нам божественно-грозный
Лев Аллат, стерегущий газель.

Одеон поклонялся герою.   
Над законом трудился сенат.
Тут, племянника дерзкой рукою,
Был убит «царь царей» Оденат.

А с Зенобией – славной царицей
Твой, Пальмира, взлетел апогей:
Дотянулась ты крепкой десницей
За Босфор, до эллинских морей;

«Город пальм», ты – жемчужина мира,
Восхитительный луч золотой…
Как была ты прекрасна, Пальмира:
Вновь Восток восхищался тобой.

Византийский умелец с охотой
Клал мозаики – труд возлюбя.
Изнурённые тяжкой работой,
Лишь рабы проклинали тебя.

То ль – рабов измождённых проклятья,
То ль – магрибских навет колдунов:
Не познала ты присного счастья,
Погрузившись в объятья песков.

На руинах торжественных арок
Правит тризну свирепый хамсин,
Да кудлатый овечий поярок
Состригает пастух-бедуин.

Акведуки и башни-гробницы,
И обломки порфировых стен…
Как печальны пустые зеницы
Бездыханных твоих ойкумен.

Не щадит тебя век наш жестокий,
Неразгаданных тайн цитадель.
Лишь базальтовый Лев одинокий
Сторожит неусыпно газель.*

О, Пальмира, – и боль в этом звуке,
И слеза, и немая тоска…
Вновь душа твоя в мертвенной скуке
Рассыпается горстью песка…

*Этот многострадальный Лев Аллат был распилен на куски ещё в древности. Его нашли археологи и восстановили. Говорят, что Льва с газелью ИГИЛовцы тоже раздолбали, но, по последним данным, статуя опять восстановлена.